Последний гамбит - Дженнифер Линн Барнс
– Хорошо, – заключил Исайя.
Мы почти вышли за дверь, когда Ребекка остановилась и обернулась.
– Как звали сына Винсента Блейка? – спросила она со странной интонацией в голосе.
– Прошло много времени, – сказал Исайя, но, когда вновь посмотрел на Ксандра, он вздохнул. – Дайте подумать… Уилл. – Исайя пощелкал пальцами. – Его сына звали Уилл Блейк.
Уилл Блейк. На мгновение я перенеслась из мастерской Исайи в крыло Тоби в Доме Хоторнов и увидела стихотворение, вырезанное на металле.
Уильям Блейк. «Древо яда».
Глава 61
Что, если Тоби выбрал это стихотворение не только из-за эмоций, которое оно передавало? Что, если тайны и вранье, о которых в нем упоминается, простирались за границы его усыновления?
Почему у Тобиаса Хоторна оказалась эта печать?
Мы с Ребеккой и Теей ждали в джипе, дав время Ксандру побыть со своим отцом. Я попросила Орена объехать квартал, чтобы, если папарацци появятся у пончиковой, они сосредоточились на моих джипах, а не на мастерской Исайи. Все это время я лихорадочно соображала. Уильям Блейк. Семейная печать Блейка. Отомстить. Мстительность. Мститель.
Когда Ксандр залез в джип, он не сказал ни слова о своем отце.
– Порази меня надуманными думами, – попросил он меня.
Мгновение я изучала его лицо. Карие глаза были спокойными и ясными, так что я подчинилась.
– То, что Винсент Блейк делает сейчас: похищает Тоби, играет со мной в игры, – похоже, на самом деле не связано с оформленным пятьдесят лет назад патентом. Номер патента подсказал нам, с кем мы имеем дело. Мы подозревали, что он подсказал нам и мотив, но мы ошиблись. Я думаю, все дело в сыне Винсента Блейка.
– Блудный сын, – пробормотал Ксандр. – Уилл Блейк.
Расточительный юноша. В голове раздался отчетливый голос Винсента Блейка. Скитался по миру – неблагодарный. Великодушный отец, готовый приветствовать его дома. Но, если мне не изменяет память, в истории было три персонажа…
Все указывало на то, что третьим героем в этой истории был Тобиас Хоторн – и, если это было так, может быть, Ксандр ошибался.
– Что, если Уилл не блудный сын? – предположила я. – По телефону Блейк подчеркнул, что в притче о блудном сыне было три героя. Отец – это…
– Винсент Блейк, – вставила Тея.
Я кивнула.
– Сын, который предал семью, взял деньги и сбежал – что, если это не настоящий сын Винсента Блейка? А человек, которого он привел в лоно семьи? Молодой Тобиас Хоторн. Прабабушка сказала, что сын Блейка в то время был моложе, ему было пятнадцать, а вашему деду… – я посчитала, – …двадцать четыре.
– В пятнадцать сын Винсента Блейка не был достаточно взрослым, чтобы получить одну из печатей, – Ксандр озвучил свои мысли.
Я чувствовала себя живой и взволнованной, была в ужасе и восторге одновременно.
– Он стал свидетелем предательства и гадал, почему его отец позволил человеку из ниоткуда безнаказанно лишить его миллионов.
Это поставило Уилла Блейка в положение сына, который остался, – хорошего сына, расстроенного тем, что предательство блудного сына было вознаграждено, а не наказано.
В притче о блудном сыне три героя, не так ли?
Отомстить. Мстительность. Мститель.
В конце концов я всегда побеждаю.
– Вопрос в том, – сказал Ксандр, – почему давным-давно Тоби оставил в своем крыле стихотворение поэта по имени Уильям Блейк?
– И каковы шансы, – добавила я, одна мысль вышла на передний план в моем сознании, – что Уилл захватил с собой одну из печатей семьи Блейка, когда исчез?
Если печать, находящаяся во владении Тобиаса Хоторна, принадлежала сыну Винсента Блейка…
Казалось, будто мы неслись к краю скалы.
– Как давно пропал Уилл Блейк? – Ребекка не смотрела ни на кого из нас. Свет из окна падал на ее волосы. Ее голос прозвучал хрипло и напряженно.
Я взяла телефон и поискала ответ на этот вопрос. В конце концов я убедилась, что в последний раз, когда Винсент Блейк публично фотографировался со своим сыном, Уиллу было чуть за двадцать.
– Сорок лет назад? – посчитала я. – Плюс-минус. Ребекка…
– Уилл – это первое уменьшительное от Уильяма, – сказала Ребекка, высасывая из машины все до последней молекулы кислорода. – А второе Лиам.
Глава 62
Мэллори Лафлин мало что рассказывала о человеке, от которого забеременела. Она поделилась лишь тем, что он был старше, очаровательным. Она упомянула, что его звали Лиам. А когда Иви спросила, что с ним случилось, она ответила, что он ушел.
Если Лиам был Уиллом Блейком…
Если он ухаживал за шестнадцатилетней девушкой, жившей в поместье Хоторнов…
Если эта девушка забеременела от него…
И если Уилла не видели больше сорока лет… плюс-минус…
Вопрос за вопросом всплывали в голове. Знал ли или подозревал ли Тоби, что Уилл Блейк был его биологическим отцом? Знал ли Винсент Блейк, что Тоби был его внуком? Поэтому он схватил его? И если печать, которую украл Тоби у своего отца, на самом деле принадлежала сыну Винсента Блейка – как она оказалась у Тобиаса Хоторна?
Что случилось с Уиллом Блейком?
Если до этого мы неслись к краю скалы, то теперь я летела с него.
Как только мы доехали до Дома Хоторнов и я вылетела из джипа, меня встретил Джеймсон. Он остановился в нескольких дюймах от меня, напряжение исходило от его тела. Все, что мы узнали, готово было вырваться у меня изо рта, когда он заговорил:
– Наследница, что ты, черт возьми, творишь?
Я уставилась на него, неверие уступило место гневу, который клокотал во мне и вырвался наружу.
– Что я творю? Это ты запер меня в усыпанном камнями эскейп-руме!
– Чтобы защитить тебя, – подчеркнул Джеймсон. – Винсент Блейк влиятельный, у него есть связи, и он хочет прийти за тобой, Эйвери, потому что у тебя ключи от этого королевства. И я не знаю, хочет он заполучить то, что у тебя есть, или сжечь все дотла, но в любом случае как я должен обеспечить тебе безопасность, если ты мне этого не позволяешь?
Я знала, что Джеймсон любил меня, – и его слова привели меня в ярость, потому что наша любовь не должна быть такой.
– Ты не должен мне ничего обеспечивать! – взорвалась я. Он попытался отвести взгляд, но я не позволила ему это сделать. – Спроси меня, что мы нашли.
Он промолчал.
– Просто спроси меня, Джеймсон.
Я видела, как он хочет, как он борется с собой.
– Сначала пообещай мне.
– Что пообещать?
– Что ты будешь осторожнее. Что я не вернусь домой и не увижу, что ты
