Большой налет. Агентство «Континентал» - Дэшил Хэммет
Девять тридцать. Слишком поздно для визитов. Я вернулся домой, написал отчет о работе за день и лег в постель, думая больше о миссис Коррелл, нежели о сестрах Бэнброк. С нею надо разобраться…
Утром в агентстве меня ждало несколько телеграмм. Но ни одна из них ничего не вносила в дело. Поиски, предпринятые в других городах, не дали результатов. Из Монтри сообщили, что там не обнаружили ни девушек, ни черного кабриолета.
Я вышел, чтобы съесть сэндвич, и купил газету.
Завтрак оказался испорченным.
САМОУБИЙСТВО ЖЕНЫ БАНКИРА
«Прислуга миссис Стюарт Коррелл, жены вице-президента Голден Гейт Трест Компани, обнаружила сегодня утром свою хозяйку мертвой в спальне дома на Пресидо-Террас. На полу возле кровати валялась склянка из-под яда. Муж убитой не смог указать причины самоубийства. Он сообщил, что она не производила впечатления особы, находящейся в состоянии депрессии, а также…»
Пришлось немного слукавить, чтобы попасть к мистеру Корреллу. Был он высоким, худощавым мужчиной лет тридцати пяти с землистым нервным лицом и голубыми неспокойными глазами.
— Прошу простить меня за беспокойство в такую минуту, — сказал я, когда, наконец, предстал перед ним. — Постараюсь не отнимать у вас больше времени, чем это необходимо. Я — агент Континентального детективного агентства. Пытаюсь отыскать Рут и Миру Бэнброк, которые исчезли несколько дней назад. Думаю, вы их знаете, мистер Коррелл.
— Да, — ответил он равнодушно. — Знаю.
— Вы знаете, что они исчезли?
— Нет. — Его взгляд переместился с кресла на ковер. — А почему я должен знать?
— Когда вы видели Рут и Миру последний раз? — спросил я, игнорируя его вопрос.
— На прошлой неделе… пожалуй, в среду. Собственно, они выходили… стояли в дверях и разговаривали с моей женой, когда я вернулся из банка.
— Жена не говорила вам ничего об их исчезновении?
— Нет. И мне совершенно нечего сказать относительно мисс Бэнброк. Простите, но…
— Еще одну минутку, — попросил я. — Не стал бы докучать вам, если бы не было необходимости. Я заглядывал сюда вчера вечером… пришел, чтобы задать несколько вопросов вашей жене. Мне показалось, что она нервничала. Знаете, создалось впечатление, что ее ответы были… хм… уклончивыми. Я хочу…
Он сорвался с кресла.
— Ты! — выкрикнул он. — Из-за тебя она…
— Спокойно, мистер Коррелл, — попытался я утихомирить его. — Нет ничего, что…
Но он был предельно взбудоражен.
— Ты довел мою жену до смерти! — обрушился он на меня. — Ты убил ее! Совал свой проклятый нос… убил своими угрозами… своими…
Глупо. Жаль парня. Но я находился на работе. Поэтому приходилось дожимать гайку.
— Не будем ссориться, Коррелл. Я приходил сюда, чтобы выяснить, не знает ли ваша жена что-нибудь о дочерях Бэнброка. Она мне врала. Потом совершила самоубийство. Я хочу знать, почему. Откройте мне правду, и я сделаю все, что только смогу, чтобы пресса и общественное мнение не связали ее смерть с исчезновением дочерей Бэнброка.
— Да разве такое возможно? — воскликнул он. — Абсурд!
— Может быть… но между этими двумя событиями есть связь! — Я сочувствовал, но мне следовало делать то, что положено. — Ни малейших сомнений! Если вы скажете, в чем может состоять эта связь, возможно, удастся избежать огласки. Так или иначе я все узнаю. Или вы мне расскажете… или я все узнаю сам.
Какое-то время я думал, что он меня ударит. И не винил бы его. Он, казалось, оцепенел… Потом отошел. Сел в кресло. Отвел глаза.
— Ничего не могу вам сказать, — пробормотал он. — Сегодня утром горничная зашла в комнату жены и нашла ее мертвой. Моя жена не оставила никакого письма, никакого объяснения… ничего.
— Вы видели ее вчера вечером?
— Нет. Ужинал я не дома. Пришел поздно и сразу же отправился в свою комнату. Не хотел будить жену. Я не видел ее со вчерашнего утра.
— Не показалась ли она тогда обеспокоенной или озабоченной?
— Нет!
— А почему, по вашему мнению, она пошла на такое?
— Бог мои, откуда мне знать? Именно над этим и ломаю голову.
— Что-нибудь со здоровьем?
— Она не выглядела больной. Никогда не болела, никогда не жаловалась.
— Может быть, ссоры в последнее время…
— Мы никогда не ссорились… ни разу за полтора года нашего супружества!
— Финансовые затруднения?
Он без слов затряс головой, не отрывая взгляда от ковра.
— Может, какие-нибудь сложности?
Он снова покачал головой.
— Не заметила ли горничная вчера вечером чего-нибудь особенного в поведении госпожи?
— Нет.
— Вы просматривали вещи жены… искали какие-нибудь бумаги, письма?
— Да… и ничего не обнаружил. — Он поднял голову и взглянул на меня. Только одно… — произнес он медленно. — В камине в ее комнате я заметил кучу пепла… Похоже, она сожгла какие-то свои бумаги.
У Коррелла больше ничего не было для меня… по крайней мере, я не сумел ничего больше из него выжать.
Секретарша Альфреда Бэнброка сказала, что шеф на конференции. Я велел уведомить его о моем приходе. Бэнброк вышел и пригласил меня к себе.
На его измученном лице не было написано ничего, кроме вопроса.
Я не заставил долго ждать себя с ответом. Бэнброк — взрослый мужчина, и можно говорить без обиняков.
— Дело приобрело скверный оборот, — сказал я, когда дверь за нами закрылась. — Полагаю, что мы должны просить о помощи полицию и прессу. Миссис Коррелл, приятельница ваших дочерей, солгала мне вчера, когда я ее расспрашивал. А ночью она совершила самоубийство.
— Ирма Коррелл? Самоубийство?
— Вы ее знаете?
— Да! Очень хорошо! Она была… Была доброй приятельницей моей жены и девочек. Она убила себя?
— Да. Яд. Прошлой ночью. Какое отношение она может иметь к исчезновению ваших дочерей?
— Какое отношение? — повторил он. — Не знаю. А она должна иметь?
— Полагаю, что да. Она говорила мне, что не видела подруг уже две недели. А ее муж на следующий день сказал, что они были у нее в последнюю среду после полудня, когда он вернулся из банка. И она очень нервничала, когда я ее расспрашивал. Вскоре приняла яд. Так что трудно сомневаться в наличии здесь какой-то связи.
— А это означает…
— Что ваши дочери, может быть, в безопасности, но нам нельзя рисковать, — закончил я за него.
— Вы полагаете, что с ними что-то случилось?
— Я ничего не предполагаю, — ответил я уклончиво, — но считаю, что коль скоро с их исчезновением так тесно вяжется смерть, то пора кончать шутить.
Бэнброк позвонил своему адвокату — румяному седовласому старичку по фамилии Норуэлл, который славился тем, что знал об акционерных обществах больше, чем все Морганы, но
