Светлана Алешина - После дождичка в четверг (сборник)
Дался ему этот сейф! Видимо, ахиллесовой пятой Жильцова был страх утратить секретные документы. Наверное, он преследовал его всю жизнь, а тут еще я подлила масла в огонь, выбрав этот, а не какой-нибудь отвлеченный пример.
Так или иначе, а Петр Иванович был слишком потрясен и травмирован, чтобы продолжать допрос. Оформив изъятие вещественного доказательства, которое в акте поименовал как «прибор электронный неизвестного назначения с экраном», и пообещав вызвать в самое ближайшее время еще раз, Жильцов меня отпустил.
Когда я уходила, он пил уже вторую чашку крепчайшего кофе и мучительно морщился. Наверное, у него болела голова.
Глава 12
Оставшись как бы не у дел, я не могла найти себе места. На следующий день меня никуда не вызывали, и бездействие казалось совершенно невыносимым. Мне не терпелось узнать, что предприняли наши славные правоохранительные органы и что сталось с участниками драмы. В конце концов, я решила сама это проверить.
Для начала отправилась к нашему клиенту. Цветочный магазин я нашла по-прежнему закрытым. Кормильцев не высовывал носа из квартиры и, кажется, потихоньку прикладывался к бутылочке. Меня он впустил неохотно и общался очень вяло. Наверное, тоже уже сообразил, какими невыгодами грозит ему следствие.
Все же я выяснила, что Кормильцев был принят прокурором и ему пообещали, что будут задействованы все средства для скорейшего обнаружения преступников. Больше мне ничего не удалось вытянуть из Николая Сергеевича, хоть тресни. Вполне возможно, он и сам ничего не знал.
Расставшись с Кормильцевым, я решила проверить, как чувствует себя Еманов. Действовать решила исподволь, через Александра. По моим представлениям, Еманов должен был уже созерцать небо в клеточку или, по крайней мере, давать объяснения в кабинете следователя.
Александр не удивился, увидев меня в своем отделении.
– Кажется, мне придется зачислять тебя в штат, – добродушно ухмыляясь, заметил он. – Ты стала ходить сюда как на работу.
– Моя професия уникальна тем, что не имеет ни временных, ни пространственных границ, – с гордостью заявила я. – Менять ее не собираюсь. Более того, сейчас же потребую у тебя небольшого отчета…
– Я ничего такого не замечал! – поспешно сказал Александр.
– Неужели ничего? А как поживает наш общий знакомый? – по-настоящему забеспокоилась я.
– Еманов, что ли? Живет себе. А что ему сделается?
– Ты уверен, что у Еманова ничего не произошло?
Александр осуждающе посмотрел на меня.
– Вообще-то мы с ним не настолько близки, чтобы делиться своими проблемами. Но чисто визуально я ничего примечательного в его поведении не обнаружил.
– И он сейчас здесь, в больнице? – уточнила я.
– Полагаю, да, – ответил Александр. – Во всяком случае, час назад был здесь. А ты чего ожидала? Что, он должен был бежать за границу?
– При чем здесь заграница… Так ты уверен, что Еманов в больнице? – не поверила я. – Может быть, ты вчера его видел?
Александр пожал плечами и посмотрел на меня взглядом, в котором светилось неприкрытое сожаление.
– Ты, мне кажется, здорово переутомилась в последнее время, – заметил он. – Между прочим, как ты себя чувствовала после облучения? Не было никаких последствий?
– Последствия должны быть у Еманова, – озабоченно произнесла я. – Поэтому мне необходимо знать, как он себя сейчас чувствует.
Александр взял меня под руку и подвел к телефону.
– Вот здесь, под стеклом – номер, – предупредительно сказал он. – Можешь позвонить и убедиться.
Мне эта мысль понравилась – лишний зловещий звонок никогда не помешает. Я сняла трубку и набрала номер. Александр с любопытством смотрел на меня.
– Еманов слушает! – раздался в трубке знакомый самоуверенный голос.
По этому тону нипочем нельзя было предположить, что у господина Еманова возникли серьезные проблемы. Может быть, следователи пока выжидали? Или Виктор Николаевич отличается завидным самообладанием?
– Слушаю, Еманов! – с некоторым уже раздражением загремело в трубке. – Говорите!
Говорить я не собиралась, но не отказала себе в удовольствии тревожно подышать в трубку.
– Что же вы молчите? Кто это? – еще раз произнес Еманов и отключился.
Я положила трубку и обернулась к Александру.
– Поговорила? – спросил он.
– Да, ты был прав, – задумчиво сказала я. – Но это довольно странно. Я предпочла бы, чтобы Еманов сбежал за границу.
– Он, может быть, тоже, – в тон мне ответил Александр. – Но кто-то ведь должен оставаться здесь. Тебе известно, что число психических заболеваний в стране за последние десять лет выросло почти в полтора раза? Их надо лечить. Причем, знаешь, болезнь не щадит никого – ни журналистов, ни даже главных редакторов.
– Я таких шуток не понимаю, – отрезала я. – Не пытайся меня запугать – времена карательной медицины прошли!
– Ради бога, – мягко сказал Александр. – Никто тебя не пугает, но никогда нелишне позаботиться о профилактике. Последнее время ты ведешь себя странновато… Вот я и подумал…
– Мои действия могут показаться странными только непосвященному, – заявила я. – Но однажды ты поймешь, как ошибался. Сейчас же я вынуждена тебя оставить – мне нужно хорошенько все обдумать… До встречи!
– Э, постой! – крикнул мне вслед Александр. – Ты обещала, что я смогу ознакомиться с действием того аппарата…
Мне пришлось сделать вид, что я не расслышала. Аппарата у меня уже не было, и какова его дальнейшая судьба – мне тоже было неясно. Вообще, на мой взгляд, милиция проявила странное бездействие. После того, как я выложила им на блюдечке улику, хоть где-то должны были произойти какие-то изменения!
Но и квартира Крамера не преподнесла никаких сюрпризов. На звонки никто не откликался – я даже могла поклясться, что за дверью вообще никого не было. Скорее всего, Буханкин тоже успел смыться. Получалось, что мы дали всем ускользнуть. Оставался один Еманов, но если дело пойдет так и дальше, завтра может исчезнуть и он.
Каюсь, на сей раз я не стала ни с кем советоваться. Может быть, предвидела возражения Кряжимского, может быть, чувствовала себя задетой. Мне начинало казаться, что я не довела это дело до конца и совершила какую-то непоправимую ошибку.
Короче говоря, я решила понаблюдать за Емановым, потому что у меня возникло явственное ощущение, что он должен вот-вот навострить лыжи. Заодно мне хотелось взглянуть на его место жительства. К своему удивлению, я сообразила, что за все время расследования мы ни разу не наведались на улицу Пушкина – все контакты с Емановым происходили по месту его работы.
Но больше мне там появляться не хотелось. Я ограничилась тем, что позвонила Александру и попросила его оповестить меня, когда Еманов отправится с работы домой. Александр уже ничему не удивлялся и сдержанно пообещал выполнить мою просьбу. Даже если Еманов задержится в больнице до полуночи. Я оценила его иронию, но подтвердила серьезность своих намерений.
Впрочем, ждать до полуночи не пришлось. Александр позвонил мне в редакцию в пять и сообщил, что Еманов работу закончил и теперь усаживается в свою «Волгу», чтобы ехать домой.
Мы уже знали, что Еманов действительно похож на человека, которого видел Ромка возле дома Крамера. И что его бежевая «Волга» тоже похожа на ту самую «Волгу». Ничего более определенного честный Ромка сказать не мог, но и это совпадение было достаточно подозрительно.
Получив интересующие меня сведения, я немедленно поехала на Пушкинскую улицу, поставила машину неподалеку от дома, где жил Еманов, и стала ждать.
На улице уже была темень. В воздухе висела противная морось, из-за которой огни проезжающих автомобилей казались мутными и размытыми. Прохожих на улице заметно поубавилось – мало кому хотелось прогуляться в такую непогодь.
Тут мне пришло в голову, что мы почти ничего не выяснили о Еманове – о его семейном положении, о карьере, о прошлом. Конечно, наши возможности ограниченны, но все-таки нужно было постараться. Сейчас эти сведения мне очень бы пригодились. Но сожалеть было поздно – приходилось довольствоваться тем, что есть.
Через полчаса подъехала бежевая «Волга». Меня сразу насторожил тот факт, что хозяин оставил ее прямо на улице. Так делают, если собираются куда-то опять ехать. Еманов запер машину, неторопливо оглянулся по сторонам и зашагал к подъезду. Вскоре в окнах на втором этаже вспыхнул свет – Виктор Николаевич вошел в квартиру. Разумеется, с того места, где я находилась, разглядеть, что происходит в комнатах, было невозможно, но я решила набраться терпения и не дергаться по пустякам. Наверняка Еманов скоро войдет.
Поскучать мне пришлось минут сорок. Но наконец мое терпение было вознаграждено – Еманов появился из подъезда и направился к машине.
Он был в кепке, низко надвинутой на лоб, и с поднятым воротником. В руке доктор держал кейс. Снова оглянувшись по сторонам, он отпер машину и уселся за руль. Загорелись красные огоньки, и «Волга» отъехала от тротуара. Дождавшись, когда она доберется до поворота, я завела машину и устремилась в погоню.
