Сергей Донской - В Россию с любовью
— Вот и все, что я знаю, — глухо сказала она. — Был Валентино, да сплыл. А вообще-то туда ему и дорога. Зато я теперь ученая. Больше на эту удочку никогда не попадусь.
«Уже попалась, дуреха, — возразил Громов мысленно. — Плотно сидишь на крючке, а трепыхания твои — только видимость. Одной тебе уже не выпутаться — ты не золотая рыбка, которую всякий готов отпустить на все четыре стороны. Но желания исполнять ты будешь исправно. Любые желания. Каждого, кто поманит тебя наркотиком. Что же с тобой делать, а?»
— Оглохли вы, что ли? — повысила голос Регина. — Все, баста. Мой рассказ закончен. — Ее глаза нетерпеливо сверкнули.
— Ты не коснулась лишь одной темы, — флегматично сказал Громов, отставив пустую чашку. — Какие подарки тебе делал твой замечательный ухажер?
— Подарки? — Взгляд Регины убежал в сторону, но тут же вернулся назад, как примагниченный. — Да так, ерунда всякая, ничего особенного. — Она сморщила нос. — Парфюмерия, побрякушки, плеер. Еще белья было много, в основном розового. Валентино от него тащился.
— Отца с матерью он ведь тоже не забывал, м-м? — Громов прикурил сигарету, поглядывая на гостью одним глазом.
— Да ему на них, по большому счету, начхать было, — заявила Регина. — Его я интересовала. В розовых чулочках.
— А как же термос?
— Какой термос? — Более фальшивой интонации она не смогла бы подобрать при всем желании.
Громов извлек из кармана заветный цилиндрик, повертел его в пальцах и задумался вслух:
— В унитаз спустить, что ли?
Регина упала грудью на стол и протянула руку:
— Эй, мы так не договаривались!
— Вот именно, — согласился Громов, делая вид, что намеревается встать и осуществить задуманное. — Договор у нас с тобой был совсем иной.
— Погодите!
— М-м? — Он взглянул на девушку со слабым интересом, готовым исчезнуть в любую секунду.
— Я вспомнила. Однажды Валентино действительно приволок какой-то термос неохватный. — Регина опустила голову так низко, будто решила получше рассмотреть утенка на своей рубашке. — Он сказал, что хочет сделать сюрприз Григорию Петровичу, моему отцу то есть. Попросил положить ему в сумку перед полетом.
— Перед его последним полетом, — уточнил Громов. — И ты просьбу своего щедрого друга выполнила, не так ли? Ты ведь ни о чем таком не догадывалась, да?
— Да! — выпалила Регина. При этом она с вызовом вскинула голову, и стало заметно, как сильно перекосилось ее лицо.
— И потом ты тоже ничего не заподозрила, — продолжал Громов, — когда самолет, которым управлял твой отец, разнесло на кусочки. Заодно с подарком фальшивого Мезенцева. Вместе с твоим родным отцом.
— Не заподозрила!
— А теперь убита и твоя мать. — Голос Громова сделался совсем уж невыразительным. — Выстрелами в лицо. Прямо на рабочем месте. И сделал это один из сообщников твоего жениха.
— Что? — Регина отшатнулась назад, едва не свалившись с табурета. — Когда?
— Вчера. — Громов скрестил руки на груди. — В то самое время, когда ты безмятежно ловила свой кайф. Да и для тебя это путешествие должно было стать последним… Что скажешь, девочка? Желаешь обсудить это или сейчас для тебя важнее другое? — Он протянул через стол раскрытую ладонь, на которой перекатывалась золотистая горошина.
— Мамочка, — прошептала Регина. — Как же так, а?
Громов молчал, наблюдая за внутренней борьбой девушки, которая отражалась на ее лице. Она была недолгой, борьба. То, что одержало победу, стремительно схватило подачку и отправило ее в рот.
* * *Регина сидела на корточках в прихожей и смотрела в стену перед собой. Мыслей не было, одно сплошное предвкушение. Когда стена начнет превращаться в экран, проецирующий первые фантастические картины, можно будет перебраться на диван, а еще лучше — закрыться в ванной. Шум воды перерастет в чарующую музыку, пространство вокруг разрастется до невероятных просторов, и придет легкость, без которой стало невозможно выносить существование. Регина точно не помнила, с какой силой давит на нее атмосферный столб при обычных обстоятельствах, но этой ночью давление явно сделалось десятикратным. Вот-вот раздавит, как жалкую букашку. Вся вселенная ополчилась против нее.
Участок обоев, на котором был сфокусирован ее взгляд, слегка потемнел. «Кажется, началось», — с облегчением подумала Регина, но тут же сообразила, что видит перед собой лишь тень, упавшую на стену. Это был ее мучитель, конечно же, он собственной персоной, кто же еще?
— Чего вам еще от меня надо? — страдальчески спросила Регина. — Оставите вы меня, наконец, в покое или нет?
— Уже оставил, — сказал он, положив трубку на корпус радиотелефона. — Скоро мы расстанемся.
Регина передернула плечами. Ей было абсолютно все равно, расстанутся ли они и свидятся ли когда-нибудь снова. Лишь бы поскорее ускользнуть в иное измерение.
— Знаешь, что такое синтомицин? — осведомился Громов, не двигаясь с места.
— Не знаю и знать не хочу. — Регина с ненавистью уставилась на его джинсы. Поднимать взгляд выше не хотелось. Слишком уж тяжелыми сделались ее веки. А глазные яблоки ворочались в орбитах чуть ли не со скрипом.
— Напрасно. — В голосе Громова прозвучала неприкрытая издевка. — Неужели тебе не любопытно, чем именно я тебя угостил?
— Что? Как вы сказали?
— Ты проглотила синтомицин. Понятия не имею, для чего он предназначен, но уж явно не для того, чтобы вызывать галлюцинации.
— Син… Синто… — Регина все же подняла глаза, потому что желала удостовериться в реальности происходящего.
— Синтомицин, — подсказал Громов с любезной улыбкой. — Надеюсь, это не слабительное.
— Вы!.. Вы!..
Это был тот случай, про который говорят: слов нет, одни эмоции. Выпрямившись во весь рост, Регина шагнула к своему мучителю и остановилась напротив, задыхаясь от гнева.
— Ты хочешь сказать, что я тебя обманул? — догадался Громов. — Совершенно верно. Но наркоманы врут окружающим на каждом шагу. С какой стати они должны рассчитывать на иное к себе отношение?
— Отдайте «кислоту»! — потребовала Регина.
— В этом доме не водится никакой, кроме уксусной. — Громов развел руками.
— Подонок!
Левый девичий кулак, врезавшийся в мужскую грудь, отлетел, как теннисный мячик от стенки. Точно такая же история повторилась с правым. А до обращенного к ней лица Громова Регина почему-то не дотянулась. Словно у нее все же начались глюки и она попыталась ударить призрачное видение.
— Трех попыток достаточно, — сказал Громов. — Сделать четвертую я тебе не позволю. Так что держи себя в руках.
Поменять тактику было для Регины парой пустяков. В том состоянии, в котором она находилась, все средства были хороши. Если бы девушку приковали наручниками таким образом, чтобы она не могла дотянуться до вожделенной дозы, она принялась бы грызть собственную руку. Лисой, угодившей в капкан, разъяренной фурией — вот кем чувствовала себя Регина, когда заставила себя улыбнуться. Сладенько-сладенько. Зазывно-зазывно.
— Ладно, ваша взяла, — признала она. — Можете загадывать новое желание. — Ее голос звучал хрипло, но она изо всех сил старалась придать ему игривость.
— У меня нет желаний, — покачал головой Громов.
— Разве?
— Зря унижаешься. — Он перехватил Регину за запястья, вынудив ее опустить руки, которыми она сгребла подол рубашки, чтобы показать Громову, от чего он отказывается. — Ту дрянь, о которой ты мечтаешь, я уничтожил. Ничего тебе не обломится.
Ноги Регины внезапно подогнулись, и она села на пол. Не осталось у нее больше сил противостоять давлению атмосферного столба.
— Что вы наделали! — прошептала она.
— Всего лишь очистил планету от нескольких миллиграммов зла. Не бог весть какое достижение.
Регине захотелось зарыдать во весь голос, но тут в голову ей пришла спасительная мысль. Деньги на такси, которые обещал дать ей Громов. Чем не выход? Домчаться домой, взять доллары из родительского тайника, набросить на себя что-нибудь — и в центр. Там обязательно найдется спасительная доза. Нынче все продается и все покупается. В том числе и счастье. Любое. На выбор.
— Вы обещали… — начала она.
Громов будто прочитал ее мысли.
— Домой тебе нельзя, — сказал он. — Убьют. Да и поздно дергаться.
— Почему поздно? — выдавила из себя Регина.
— Я позвонил куда следует, и за тобой вот-вот приедут.
— Вы из милиции?
— Из ФСБ. Звучит не так заманчиво, как ЛСД, верно?
Регине было не до шуток.
— Меня арестуют? — спросила она подавленно.
— Задержат. Это в твоих же интересах.
— Но я умру без «дури»! — закричала Регина так надрывно, что все внутри у нее перевернулось. — Вы делаете вид, что спасаете меня, а сами убиваете! Я же сдохну теперь! Сдохну!
