Наталья Солнцева - Три смерти Коломбины
– Я боюсь, Алекс… Неужели ты…
– Хватит, идем. Пора положить этому конец.
Он медленно пошел вперед, держа в одной руке фонарь. Магда сзади громко дышала и всхлипывала, но послушно брела за ним. На лестнице мусор и битые стекла хрустели у них под ногами. Из каморки бомжей раздавался дружный храп.
Глава 31
Это была странная исповедь – в темноте, под дождем, среди пустых строений. Капли падали с металлического козырька, словно отсчитывая быстротечные мгновения. С каждой каплей что-то безвозвратно утекало. Кап-кап-кап…
Магда говорила о своих родителях. Ее глаза-хамелеоны мерцали, как два черных огня. Они впитывали свет фонаря, подобно губке, впитывающей воду. Такого необычного эффекта Астре видеть не доводилось.
– Мама была очень замкнутой женщиной, она носила в себе свои мечты, как самка кенгуру носит в сумке детенышей. Теперь мне кажется, что ей открылась ее судьба – ранний трагический уход. Поэтому она не строила планов, не загадывала на будущее. Бабочка-однодневка! Так называл ее мой отец. Они оба жили сегодняшним днем, даже деньги зарабатывали, словно играли… Мало тратили, не задумывали долгосрочных проектов. Со мной родители никогда не сюсюкали – с детства обращались как со взрослой. Если другим девочкам читали на ночь сказки про Белоснежку и Золушку, то меня развлекали приключениями персонажей итальянской комедии. Мне покупали особых кукол: Арлекина, Коломбину, Пьеро, толстяка Панталоне. «Это наша жизнь», – говорила мама. Она бредила комедией масок. И еще Дюрером… В свободное время она закрывалась в комнате и рисовала гравюры, где главными действующими лицами были Мыслитель, Алхимик, Смерть и песочные часы. Она считала алхимию преображением духа, а не материи. «Превратив свинец в золото, человек станет богатым. Но придет смерть и сделает его нищим». Однажды мама сказала это отцу, который посмеивался над ее увлечением. То был единственный раз, когда они поспорили…
Их бизнес хорошо развивался. Они заработали достаточно средств, построили дом в Линьковке и переехали жить туда. Честно признаться, я чувствовала себя там не очень уютно. После гибели родителей я сожгла кукол, которых мама мне покупала, – всех действующих лиц «уличного театра».
– Почему вы так поступили? – спросила Астра.
– Я их… боялась. И от картин, которые висели на стенах, у меня мороз шел по коже. Они напоминали мне что-то страшное. Иногда казалось – они предвещают беду. Для мамы и папы пророчество уже сбылось…
Магда была удивительно хороша – даже в поношенной мятой одежде, поникшая, с волосами, забранными в хвост. От нее исходило почти гипнотическое притяжение. Ее образный язык выдавал в ней художественную натуру.
– Как-то раз я играла своими куклами и уснула. Мне приснился кошмар, будто бы кто-то навалился на меня и душит… Мне не хватало воздуха, грудь сдавило. В ужасе, я открыла глаза и закричала: прямо на меня смотрел черными бусинками Арлекин. Мои крики разбудили родителей. Первым в детскую вбежал отец и забрал куклу – видимо, я ворочалась во сне, и Арлекин как-то оказался на моем лице… Я не могла прийти в себя, плакала и отказывалась оставаться одна в комнате.
Отец смеялся над моими страхами. Но мама восприняла это происшествие очень серьезно. На следующий день она рассказала мне историю нашей семьи. Вернее, ее семьи. Она состояла в дальнем родстве с Ладомирскими, потомками незаконнорожденных детей Ивана Римского-Корсакова и Екатерины Строгановой. По ее словам, в бытность свою фаворитом императрицы Екатерины II, Иван Николаевич якобы получил от нее два символических подарка – в самом начале их романа и на прощание. Это были часы. В первом случае – золотые, на цепочке, украшенной жемчугом, с портретом государыни, написанном на эмали. Во втором – песочные часы с голубками, принадлежавшие ранее астрологу Екатерины Медичи. Эта вещица имела свойство менять хозяев, как ей заблагорассудится, и раз за разом в связи с ней проливалась кровь. По слухам, вместо песка внутри стеклянных колбочек находились мельчайшие частички кристалла с мифической планеты Прозерпины. Астрологи считают, что Прозерпина способствует постижению истины, возрождению и обновлению. Это имя римляне дали греческой Персефоне, которую похитил и взял в жены властелин подземного царства Аид. Именно к ней, в царство мертвых, Венера посылала Психею… за таинственным ларцом. В том ларце – сокровеннейшая суть бытия, недоступная смертным. Открывшего ларец ждет погружение в вечный сон. Так что Прозерпина – это еще и смерть. Не всякий пепел послужит возрождению Феникса. Такова легенда. Каждый волен выбирать, верить ей или нет.
– Вы сами в нее верите?
Астра смотрела на Глебовых – смуглая кожа Алексея делала его похожим на мавра рядом с бледной супругой. Дождь стих. Начинало едва заметно светать, словно небесный живописец разбавлял чернильный мрак белилами.
– Мама верила, отец относился к этому скептически. А я? – Магда нервно повела плечами. – Наверное, мне трудно было осмыслить услышанное. В ту ночь я узнала, что часы исчезли из дома в Братцеве, где они хранились, при трагических обстоятельствах. Более двух веков назад тогдашние хозяева усадьбы – Василий и Софья Ладомирские – давали бал-маскарад… Наплясавшись вдоволь, гости отправились кататься на лодках – наперегонки. Старший сын Ладомирских Иван, их дочь и подруга дочери остались в библиотеке, и они были последними, кто видел те песочные часы. Молодой человек показывал девушкам подарок императрицы. Потом в саду устроили фейерверк в честь победителя лодочных гонок. А потом… произошло ужасное: королеву бала – девушку в костюме Коломбины – обнаружили мертвой у мостика через овраг. Это была та самая подруга дочери Ладомирских, которая упросила показать ей подарок Екатерины II. Рядом с ней валялась маска Арлекина…
Среди гостей поднялся переполох. Вспомнили, что Арлекин стал победителем гонок и ему полагался приз – поцелуй королевы бала. Но молодого человека и след простыл. Кто из приглашенных скрывался под этой маской, выяснить так и не удалось… Еще один гость – одетый в зловещее черное домино[25] – тоже будто испарился.
Наутро хозяин поднялся в библиотеку и нашел потайную дверцу за шпалерой наспех прикрытой, а в ларце с письмами императрицы не доставало песочных часов. Ладомирские, желая избежать скандала, пропажу замяли. В конце концов, исчезнувшая вещица представляла ценность только как память… Даже историческим раритетом назвать ее было нельзя – происхождение часов никто не мог подтвердить. Слова, слухи, догадки – больше ничего.
Каким-то образом возникло еще одно суеверие, связанное с этими часами, – что они-де никуда не пропали, а остались в семье. Кому-то из Ладомирских приснился вещий сон, будто бы два голубка вылетают из корзинки Коломбины, садятся на ладонь молодой дамы, и дама та – совершенно неожиданно становится обладательницей чудесных часов, которые будут служить ей, как служили астрологу Руджиери.
– Руджиери… – эхом повторила Астра. – Так я и думала.
На лице Магды тенью промелькнуло удивление. Она еще не закончила свой рассказ, который занимал все ее внимание.
– Давняя легенда, возможно, вымышленная, овладела воображением моей матери… отравила ее мысли. Она почему-то решила, что часы достанутся именно ей, и смолоду окружала себя атрибутами той темной истории. Мама часто водила меня на прогулки в усадьбу Братцево, показывала тот самый мостик на пересечении двух оврагов…
– Боже мой! – воскликнул Глебов. – Тот самый мостик! Там, вероятно, не раз все перестраивалось. Сколько времени прошло!
Матвей его поддержал. Зато Астра встала на сторону Магды:
– Какая разница? Время придумали люди. Мне другое не понятно: при чем тут Коломбина и Арлекин?
– Персонажи комедии дель арте играли для моей матери большую роль. Она считала их участниками главной жизненной интриги: любовь, измена, коварство, глупость, жадность и зависть. Нехитрый набор масок на фоне неотвратимой смерти. Вечный сюжет! Где Коломбина – символ лукавой женственности, а Арлекин – злобный шут. «Бойся его! – предупреждала мама. – Это демон, бес, который охотится за душами. Проклятие, которое нас преследует. Он рядится в клоунский колпак, чтобы ввести в заблуждение род людской. Беги от него, иначе умрешь!»
Магда сжала руки на груди, как бы пытаясь удержать прыгающее сердце:
– Я была слишком молода, беззаботна и не придавала значения странностям ее характера. Просто любила, как дети любят своих родителей. Страшная сказка, которую она мне когда-то рассказала, постепенно стиралась из памяти… Я выросла и полюбила Братцево: дворец с колоннами, старый одичавший парк, ротонду на холме. Блуждая по аллеям, я проникалась лирической прелестью этой усадьбы. Красота парковых пейзажей навевала на меня грусть. Там я написала много этюдов, сделала кучу набросков. Каждый уголок казался мне давно знакомым…
