Франк Тилье - Адский поезд для Красного Ангела
— В Штатах. Им вместе с дядей и его сыном принадлежит восемьдесят процентов рынка сексуальных услуг в Интернете. Ежегодно через их руки проходят миллионы и миллионы долларов. Ни одного нового сайта не появляется без того, чтобы эти хищники не наложили на него свою лапу.
— Мы зашли к Альфредо в общежитие Сен-Мишель. Но его там нет. Ни там, ни на розыгрыше. Может, у вас есть какие-нибудь соображения?
— У его родителей есть вилла в Ле-Плесси-Робинсон. Великолепное имение, бо́льшую часть года пустующее… Возможно, Альфредо там.
— Вы уверены, что больше ничего не хотите нам сказать?
— На сей раз я вам все выложил. — Он направился в коридор, но еще раз обернулся. — Надеюсь, вы припарковали свой полицейский автомобиль не у нашего здания? Это сослужило бы моему учебному заведению дурную службу.
Прежде чем сесть в машину, я объявил:
— Ладно, отдаем жесткий диск в SEFTI. Надеюсь, это нас куда-нибудь выведет. Как думаешь, много времени им потребуется?
— Фактор удачи играет важную роль в восстановлении файлов. Дело может пойти быстро, а может занять несколько дней. Вроде пазла из шести тысяч частей, пропущенного через газонокосилку. Если лезвие расположено достаточно высоко, вы получите пазл почти нетронутым, если же низко — я не гарантирую вам хорошего состояния его частей…
* * *Пронесшись вихрем через помещения SEFTI, мы взяли направление на Ле-Плесси-Робинсон.
Ле-Плесси-Робинсон представлял собой нечто наподобие рая поблизости от горнила парижского ада. Когда бродишь по его оживленным торговым улочкам, словно бы переносишься в размеренную жизнь деревушек Иль-де-Франса былых времен. Нам с Сюзанной нравилось ощущение этой небесной сини всего в шести километрах от бури. К сожалению, в тот день времени не было ни на прогулки, ни на воспоминания…
Мы проехали вдоль пруда Кольбер и парка Анри-Селье и обогнули шестигранную угловую башенку, обозначающую территорию жилого квартала. Мы восторгались роскошными фасадами домов, их сверкающими цинком и черепицей под ярким светом, крышами а-ля Мансар,[46] коваными балконами и просторными, размером с мою парижскую квартиру, карнизами.
Вилла, расположенная среди хвойных деревьев с длинными тонкими стволами и дубов, с полуциркульным фронтоном и огромными окнами тянулась к небу. В аллее возле открытых ворот, словно напоказ, был выставлен «Ауди-ТТ». Мы припарковали свое корыто возле ограды и поднялись на мраморное крыльцо.
— Черт! — пробурчал Кромбе. — Вот ведь, купаются в роскоши…
Мы постучали в дверь, ответа не последовало. Повернув ручку, я заметил:
— Слыхал? Нам сказали войти!
— Но… Нет, я ничего не слышал…
Я нахмурился. Он исправился:
— Да, кажется, я тоже что-то слышал, если подумать… Да! Он точно приглашает нас войти.
Дверь оказалась не заперта. Перед нами открылась убегающая вглубь дома анфилада комнат. Мы обогнули бассейн с подогревом под стеклянной крышей.
Безжизненное тело Альфредо Манчини мы обнаружили в спортзале. Максимально утяжеленная олимпийская штанга для жима лежа расплющила ему гортань, и изо рта свисал синий язык цвета лаванды. Его руки были судорожно сжаты, словно в последнем усилии он пытался сбросить штангу в сторону, чтобы освободиться от ее железной хватки.
— Похоже, мы опоздали, — счел нужным констатировать Кромбе.
— Знаешь, тебе бы прорицателем быть.
В приступе ярости я рванул штангу из ее хромированной стойки и с силой швырнул на пол из пеноматериала.
— Вот сволочь! Дерьмо чертово! Предупреди Леклерка, вызови Ван де Вельда и лейтенанта из научно-технического подразделения полиции! Я свяжусь со следственным судьей, чтобы затребовать вскрытие тела!
— Спокойно, комиссар! Все говорит за то, что это несчастный случай. Разве нет? Он был в спортивной форме и кроссовках, может, ему стало плохо. Знаете что? Года четыре назад я качался. И не скажу вам, сколько раз я вот так же валялся со штангой поперек груди.
Я подошел к остывшему телу:
— Он что, не мог отвалить штангу в сторону?
— По-разному бывает. При жиме человек находится в предельном напряжении, иногда бывает, что в самый последний момент мышцы сдают. Именно поэтому лучше тренироваться вдвоем. Но если штанга падает на грудь, а ты один, надо попытаться откатить ее к самому верху грудных мышц, тогда ее легче сбросить… Я уверен, что он пытался это сделать. Смотрите, футболка растянута, даже порвана на груди. Просто вес был уж очень значительный, одному нельзя. Значит, он умер от удушья, с раздавленной грудиной… А потом штанга закатилась ему на горло, когда он уже не держал ее…
Я подсчитал общий вес:
— Между прочим, сто восемь кило…
— Вместе со штангой сто двадцать восемь. Но при его комплекции меня это не удивляет. Мой максимум был сто пятнадцать…
— Все же позвони. Нельзя оставлять вот так, на волю случая…
Пока Кромбе связывался с судмедэкспертом, я осмотрел другие снаряды: пресс для бедер, два велосипеда, набор утяжелителей, разложенных в порядке возрастания веса. С виду все было на своих местах. Ни одного валяющегося на полу хромированного диска, ни одной сдвинутой штанги, кроме той, на станке для жима лежа.
— Мобильник Леклерка переключен на голосовую почту, — недовольно сообщил Кромбе. — Я оставил ему короткое сообщение, чтобы он вам перезвонил. Так что я предупредил генерала Лалэна. Он сейчас вышлет сюда бригаду…
— Отлично… Скажи-ка, когда ты качался, ты обязательно брал на тренировку бутылку с водой?
— Конечно! Это необходимо! Для выведения кислоты, которая собирается в мышцах во время усилия. Без воды тренироваться невозможно… Особенно качаться…
— Тогда объясни мне, почему у Манчини не было воды!
Глаза у Кромбе превратились в два стеклянных шара.
— Точно! Действительно, странно…
— Тем более странно, если вспомнить показания его соседки. Она слышала, как он сегодня ночью вернулся около одиннадцати, а потом ушел в районе трех… Я не судмедэксперт, но видел достаточно трупов, чтобы утверждать, что этот — не утренней свежести…
— Значит, он был убит ночью?
— Похоже… И желание качаться среди ночи представляется мне маловероятным… А если учесть стертую информацию в его компьютере… Возможно, кто-то был заинтересован в том, чтобы Манчини исчез…
Пока специалисты научно-технического подразделения полиции брали пробы, мы ждали в гостиной. Милейший Живой Труп, в спортивных штанах цвета горелого хлеба и рабочем свитере с доходящей ему до самой шеи молнией, откуда торчал нос, которому позавидовал бы кахау,[47] проворчал:
— Заканчиваю с этим типом, а потом беру больничный. Надоело по полгода ходить в соплях, не имея возможности вылечиться. Видели мой рубильник? Это же хобот!
— Очень любезно с вашей стороны, доктор, что вы пошли нам навстречу…
Когда специалисты завершили свою работу, мы вернулись к покойному Манчини. Ван де Вельд осмотрел каштановые волосы трупа, затем разные части тела и наконец вернулся к груди.
Он включил диктофон:
— На голове, конечностях и спине раны и какие-либо повреждения отсутствуют. Наличие незначительного кровотечения в области ноздрей, неравенство диаметра зрачков, ссадины на правой и левой грудных мышцах, очевидно вызванные соприкосновением с металлической штангой.
Он прервал запись:
— Можете убрать штангу?
Мы повиновались. Эта чертова железяка показалась мне тяжелее, чем скульптура, изображающая самку кита на площади Пикадилли.
Живой Труп нажал на «пуск»:
— Гортань раздроблена штангой, что повлекло за собой почти мгновенную смерть от асфиксии. — Он всем телом повернулся к нам. — Судя по синюшной окраске и окоченению тела в первоначальном положении, непохоже, чтобы его переместили после смерти. Ректальный термометр показывает… двадцать пять градусов. В комнате восемнадцать… Предположим, что после смерти тело остывает на один градус в час, следовательно смерть наступила… приблизительно в час или самое позднее в два часа ночи…
Он снова остановил запись:
— Странное время, чтобы поднимать гири…
— Два часа? Вы уверены?
Он помрачнел:
— Разве я когда-нибудь уже делал выводы, не будучи уверен?
— Есть ли какая-то конкретная деталь, позволяющая отличить несчастный случай от убийства?
— Нет никаких следов ударов или закрытых травм, кроме причиненных штангой; ничего очевидного. Но вскрытие покажет нам наличие или отсутствие в мышцах молочной кислоты, что позволит нам судить об интенсивности его тренировки. Скажите, кто этот тип?
— Один из племянников Торпинелли.
— Короля секса? Вау!
— Позвоните мне, как только будут новости… Ты со мной, Кромбе? Пойдем заглянем в «ауди»…
