Рэчел Линдсей - Любовь и доктор Форрест
- К чему такая спешка? - Ричард испытующе посмотрел на нее. - Ты что-то не договариваешь, Лесли. Тут скрыто нечто большее, чем просто подспудное чувство вины. Ты как будто боишься чего-то.
- Ничего я не боюсь! Все дело в том, что я не имею желания оставаться здесь дольше, чем это необходимо. Ну, Ричард, пожалуйста, - принялась умолять она. - Иди к Филипу прямо сегодня же, и расскажи ему о нас.
- А больше тебе ничего не хочется? - Ричард уже начинал сердиться. Ладно, допустим я согласился на то, чтобы Редвуд считал, будто я собираюсь на тебе жениться - но вот только ожидать от меня, что я сам пойду к нему и расскажу об этом...
- Если говорить стану я, то он просто напросто не поверит.
- А с чего ты взяла, что он поверит мне? - возразил он, но затем, увидев, как умоляюще смотрит на него Лесли, он как ни в чем не бывало пожал плечами. - Ладно, сегодня вечером я к нему зайду.
- А почему вечером, а не днем?
- Слушай, Лесли, поимей же и ты совесть. Я скажу ему сразу же, как только освобожусь.
Лесли могла быть довольна, она все-таки добилась своего, но в то же время нервы у нее были напряжены до предела, и она испуганно вздрагивала всякий раз, когда слышала в коридоре чьи-либо шаги. Она была рада хотя бы тому, что работа в клинике уже успела стать для нее привычной рутиной, так что теперь она как обычно осматривала своих пациентов, ничем не выдавая перед ними своей обеспокоенности. Царившая в клинике тишина угнетала ее; ей же хотелось закричать, разрыдаться в голос, зашвырнуть подальше стетоскоп или хотя бы хватить с размаху об пол какой-нибудь склянкой. Время тянулось медленно как никогда, и вот наконец она смогла покинуть отделение и вернуться к себе.
Она не успела переодеться, все еще оставаясь в своем простеньком синем платье с огромным белым воротником, который теперь подчеркивал бледность ее лица, когда раздался стук в дверь, и в комнату вошел Филип. Он впервые явился сюда по собственной иннициативе, и уже одного только взгляда на него оказалось достаточно, чтобы безошибочно определить, что послужило поводом для этого его визита.
- Что это за новости такие, насчет этой дурацкой помолвки с Ричардом? Что за бред?
- Это не бред.
- Нет, бред. Потому что любишь ты меня. - Он схватил ее за руки. Что с тобой случилось, Лесли? Разве ты не понимаешь, что теперь я свободен... что мы можем в любой момент пожениться?
- Не можем. Об этом речи быть не может. Потому что я не хочу за тебя замуж.
- Перестань дурачить меня. Это не смешно.
- Я вовсе не собираюсь смешить тебя. Это правда, Филип. Я не хочу выходить за тебя замуж.
Вместо ответа он довольно бесцеремонно усадил ее на диван, сам садясь рядом, держа руку перед ней так, чтобы она не могла вырваться.
- Вот что, давай наконец все выясним до конца. С тех пор, как умерла Дебора, ты стала вести себя так, как будто кто-то из нас мог спасти ее, но не сделал этого.
- Могли бы. Ничего не произошло бы, если бы мы не влюбились друг в друга...
- Наша с тобой любовь не имеет к Деборе никакого отношения, - перебил ее Филип. - Она меня никогда не любила, и более того, не считала нужным даже создавать видимость этого - по крайней мере после того, как мы с ней поженились. Я для нее всегда был недосягаемым трофеем, который ей удалось завоевать, после чего я лишился своего ореола недосягаемости, а вместе с тем перестал быть для нее привлекательным.
Лесли упрямо не желала согласиться с этим.
- Но даже тогда она полагалась на тебя. Она никогда не думала, что ты когда-либо вдруг разлюбишь ее.
- Неужели ты считаешь, что Дебора наложила на себя руки из-за того, что я влюбился в тебя? Ну в самом деле, Лесли, не будь же ты ребенком, в конце-то концов. Откуда мы можем знать, что за напасть на нее нашла тогда? Основываясь на том, что нам уже известно и рассуждая логически, можно предположить, что это случилось из-за Каспера. Ведь нам так ничего не известно о том, что произошло между ними на Хернлее. Вероятно он сказал ей, что она ему больше не нужна - что он уже обручен с кем-то еще.
- Он такого не говорил, - решительно возразила Лесли.
- А тебе-то откуда знать?
- Каспер позвонил мне на следующий день после твоего отъезда в Англию.
Лесли закрыла глаза: в равной степени для того, чтобы не видеть лица Филипа, и стараясь в то же время восстановить в памяти свой разговор с Каспером, когда тот клялся и божился, что ни словом не обмолвился при Деборе об Инге. В ее мыслях словам было тесно, но сказать все это вслух она почему-то никак не могла, и поэтому еще больше отодвинулась назад, вжимаясь в спинку дивана, стараясь оказаться на как можно большем расстоянии от Филипа.
- Продолжай же, - приказал ей Филип. - Так что именно он тебе сказал?
- Что он не нарушал своего обещания, что он продолжал делать вид, будто любит ее. - Теперь Лесли уже открыла глаза, но смотреть на Филипа все равно избегала. - Но это уже не имеет абсолютно никакого значения и никоим образом не относится к принятому мной решению. Я тебя на люблю, и замуж за тебя не выйду.
- Ты лжешь! Ты боишься, что женившись на тебе, я не смогу получить того места в "Ривз энд Грант". Так вот, тебе незачем волноваться за меня. Перед отъездом из Лондона я имел обстоятельный разговор с сэром Лайонелем, во время которого я дал ему недвусмысленно понять, что даже если Дебора и выжила, то жить с ней одной семьей мы бы все равно уже никогда больше не стали бы. Потому что мы давно стали чужими друг другу. И знаешь, тогда он признался, что и сам давно это понял. Так что переживать тут не о чем. Филип тронул ее за колено. - Пожалуйста, любимая, не притворяйся больше. Забудь о прошлом и думай только о будущем - о нашем с тобой будущем.
Он хотел было обнять ее, но Лесли проворно увернулась, и вскочив с дивана тут же оказалась у противоположной стены. Но даже на расстоянии страстное желание забыть обо всем и броситься в его обьятия оказалось столь труднопреодолимым, что ей пришлось призвать себе на помощь всю свою силу воли, чтобы только устоять на месте и не сделать этого. Как могла она сказать ему о том, что считает его убийцей? Что ей кажется, будто бы он собственоручно свел молодую жену в могилу? Говорить об этом вслух было невозможно, и поэтому чего бы ей это ни стоило, она ни с кем и никогда не поделится своими страшными догадками, и будет покорно нести свой крест, до конца своих дней храня этот страшный обет молчания.
- Прости меня, Филип, - сказала она, удивляясь, что ей все еще удается сохранять такое спокойствие. - Я понимаю, что тебе, должно быть трудно поверить в это, но только я не люблю тебя и никогда не выйду за тебя замуж. - Немного помолчав, она снова сбивчиво заговорила. - Я была неправа... я не могу простить себе, что дала тебе повод думать, что я это серьезно, но... но просто ты такой привлекательный, и все здесь восторгаются тобой... точно так же, как это было в больнице Святой Катерины. И наверное из-за этого я стала флиртовать с тобой... Знаешь, я была без ума от тебя, когда была лишь сестрой-практиканткой, и теперь... теперь это льстило моему самолюбию...
Она нерешительно замолчала. Наступила долгая и неловкая пауза. Стоя с полузакрытыми глазами, глядя на него из-под ресниц, она видела, как вдруг побледнело у него лицо; губы оказались решительно поджатыми, а во взгляде стала заметна чопорная холодность.
- Наверно я действительно совершенно не разбираюсь в женщинах, наконец проговорил он. - Но в любом случае, такой талантливой актрисы как ты я еще не встречал.
- Не расстраивайся, - тут же сказала она. - Нам и так сейчас не просто.
- Нам? - сакрастически переспросил он. - Уж не хочешь ли ты начать уверять меня в том, что ты тоже страдаешь? Так вот, запомни: пострадавший здесь тольько один, и это я, поняла? - Он решительно поднялся с дивана и подошел к двери, задержавшись у нее еще на мгновение. - Я был бы весьма признателен, если бы вы с Ричардом не стали бы откладывать отъезд и покинули бы клиннику в эти выходные.
- Мы можем.., - нерешительно замялась она. - Если наша помощь необходима, то мы могли бы остаться еще на какое-то время.
- Знаете, доктор Форрест, я уж постараюсь как-нибудь обойтись без вас. Вы и так уже сделали здесь для меня больше, чем достаточно.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Два дня спустя, Лесли, Ричард и восторженный Бобби уезжали из клиники, на пороге которой их провожали только Аксель и Лисель.
Со дня своего возвращения Филип намеренно избегал встреч с Лесли, и хотя самой ей до смерти хотелось хотя бы ненадолго увидеться с ним на прощание, но в то же время она прекрасно сознавала, что в таком случае она вряд ли удержалась от того, чтобы рассказать ему всю правду.
В глазах у нее стояли слезы, и она даже как-то не обратила внимания на то, как они прибыли на небольшую станцию, и лишь только когда поезд начал свой долгий спуск к Куру, Лесли осознала наконец, что с Филипом все кончено, что она оставила его раз и навсегда, и настало самое время для того, чтобы снова вернуться к обыденной жезни, распрощавшись с выпавшим в кои-то веки на ее долю шансом стать счастливой, воспользоваться которым, впрочем, она так и не сумела.
