Анатолий Галкин - Замкнутый круг
— Вот что, Дмитрий. Следователь, наверняка, хороший человек, но задачи у нас с ним разные. Ему быстро дело закрыть надо, а мне правда нужна.
— Мне тоже.
— Значит, ты не собираешься сознаваться?
— А мне не в чем сознаваться.
— Но я знаю несколько больше, чем следователь. Знаю тему твоей статьи! Знаю, почему вдруг тебя так заинтересовала старушка Горюнова! Ты у нее чемодан искал?
— Нет! Нет, но я знал о чемодане. Вы следователю об этом не говорили?
— Пока не говорил.
— Не надо! У них все против меня есть. Нет только мотива. Пришел вдруг корреспондент и убил старушку. Достоевский, да и только! Без мотива все это глупо. А чемодан — это мотив. Знал про драгоценности, а, значит, хотел убить и ограбить.
— Логично рассуждаешь, журналист! А что же было на самом деле?
— О чемодане я знал. Дед мой перед самой смертью сообщил. Он с ее отцом в Берлине воевал! Ну, я хотел с ней поговорить. Хотел статью яркую написать! Договорился с ней, пришел, дверь открыта, а она лежит. Я машинально нож из трупа вытащил и приподнял ее. Вижу, что она не дышит. Вскочил я и бежать! Вот вам и отпечатки пальцев на ноже, и кровь на рубашке. А кому теперь докажешь?
— Если все так, Дима, то ты крепко влип! Когда появится у тебя адвокат, пусть со мной свяжется. Запомни: я Савенков Игорь Михайлович, детективное агентство «Сова».
* * *На дачных участках трудно сделать что-либо незаметно. Особенно на новых, где лишь молодые кусты и чахлые полутораметровые яблони.
Никто не отказывает себе в удовольствии понаблюдать за соседями. И даже в жару, в будний день, когда кругом, казалось бы, пустынно, в мансарде дальнего домика могут находиться любопытные глаза, пристально следящие за вами…
* * *Операцию по переносу чемоданных ценностей решили начать в полночь.
Савенкову пришлось ждать, пока почти полная и совершенно лишняя в данном деле луна скрылась за одиноким, медленно плывущим облаком.
Только тогда он открыл калитку и запустил на соседский участок Олега Крылова.
Тот двигался быстро, сжимая в одной руке ключ от сейфа-бункера, а в другой держа маленький «оперативный» фонарик. Он перемещался, пригнувшись к земле. Не полз, а плясал вприсядку, как хохол в гопаке.
* * *Он вернулся с чемоданом в тот самый момент, когда облако начало освобождать предательскую и яркую луну.
В комнате они зажгли вонючую керосиновую лампу китайского производства и около дюжины свечей. Это все, что Савенков смог найти. Он просто не знал, что стратегические запасы этих дачных светильников жена хранила в морозильной камере старого, давно не работающего холодильника, выполнявшего теперь роль книжного шкафа.
Савенков сомневался до последнего момента. Могло быть и так, что все эти ценности не существуют. Что это миф.
То, что черный чемодан был, это очевидно!
Даже не был, а есть. Вот он, лежит на столе. Но внутри может быть сборище милых сердцу безделушек. Возможно, что покойная старушка сама создала и поддерживала легенду о сокровищах.
И это не сумасшествие, а так, чудачество, маленький пунктик, который привел к такой развязке…
Так могло бы быть!
Но все сомнения Савенкова испарились, когда Олег открыл чемодан, добытый им в результате ночного налета на соседский бункер.
Сверху лежали документы, подписанные юристом Рубиным. А под ними нечто, завернутое в обрывки старых тканей и в газеты с портретами «отца всех народов».
Они разворачивали все это молча, аккуратно раскладывая на свободный дальний край стола.
Все извлеченное из черного чемодана с однокрылым орлом на крышке, сверкало и искрилось. Но это был благородный блеск.
За версту было видно, что это не какие-нибудь чешские стекляшки в легкой латунной оправе.
Потом пошли более крупные эмалевые миниатюры, несколько статуэток и четыре небольших холста на подрамках…
— Давай, Олег, соображать! Мою соседку убили из-за этих вещей.
— Факт!
— Есть у нас подозреваемые?
— Есть, шеф! Даже четыре штуки.
— Вот именно! Когда, Олег, сразу четыре подозреваемых, то считай, что нет ни одного. И окажется, что убийство совершил кто-то пятый.
— Это так у Агаты Кристи! У нас все проще. Вот кто из этих четверых главный подозреваемый?
— Ты, Олег, как директор НИИ. Всех решил по должностям распределить: главный, ведущий, младший. Тогда вот сам и отвечай, кто для тебя главный?
— Не знаю, Игорь Михайлович. Они все время местами меняются. Вчера еще я думал, что племянник. Он знал о чемодане…
— Они все о нем знали!
— Да, но он появился у дома после убийства, со следами борьбы на лице и руках. Прислушивался к разговорам милиции, в квартиру не заходил, а на следующий день исчез.
— Да, Ефим Уколов претендует на роль главного! Он машины перегонял. И допустим, что попал в аварию. Вот отчего синяки и царапины. Пришел к тетке и понял, что может попасть под допросы. А ему надо в новый рейс. Вот он и исчез.
— Логично, шеф! А журналист, я думаю, тоже претендует на главного. Все улики против него.
— Слишком много улик! Я, Олег, в Бутырку только с одной целью ездил. Хотел в глаза этому Назарову посмотреть.
— Посмотрели и поверили. Поверили?
— В некоторой степени.
— Если бы их всех четверых посадить, вы бы всем и поверили! Вы, Игорь Михайлович, типичный русский интеллигент. Жалеете униженных и оскорбленных. Верите бедным арестантикам.
— Какой я, Олег, интеллигент. Я бывший чекист, сотрудник ФСБ. Это не та компания! Нас всегда за душителей свободы считали. И во все времена. И при Пушкине, и при Чехове, и при Окуджаве с Высоцким… Трудно совместить свободу и порядок! Ну, поехали дальше. Ты по Вавилову что-нибудь выяснил?
— То-то и оно. Он тоже на главного может потянуть! Я вчера весь день им занимался. Его взаимоотношения с Горюновой вы знаете?
— Сволочь он! Вавилов всю жизнь Нину Ивановну на крючке держал. Могла бы еще в семидесятые годы хорошего мужа себе найти. Сейчас бы уже внуки школу кончали.
— Верно, Игорь Михайлович, с моральным обликом у этого Вавилова неважно. Не любит он однообразия. И вот недавно появилась у него новая подруга…
Свечи догорели. Китайская керосиновая лампа закоптилась и почти не давала света. Зато она выдавала солидные порции выхлопных газов, как из автомобиля с паршивым карбюратором.
Погасив коптящий светильник, они открыли окна, и вышли из газовой камеры на вольный воздух.
Очень не хотелось удаляться от дома, от стола, на котором разложено содержимое чемодана с однокрылым орлом.
Они устроились прямо под окном, на бревнах, которые Савенков называл завалинкой.
Разговаривали почти шепотом. Им казалось, что в этой ночной тишине любой более громкий звук будет разноситься на сотни метров. А в такой темноте невозможно поручиться, что за ближайшими кустами не расположился кто-то с большими ушами.
* * *Рассказ Олега был весьма любопытным.
Он действовал как профессионал. Бдительные старушки, занимавшие пост около дома, поведали, что новую знакомую Вавилова зовут Галина и что работает она в соседнем хозяйственном магазине продавцом…
Описание ее внешности было слишком эмоциональным, но Олег узнал ее по двум точным приметам: «на губах кило помады, а в ушах огромные побрякушки, как у папуаски».
Знакомиться с Галиной Олег не стал и направил все свои чары на ее соседку по прилавку. Ольга была молода, доверчива, словоохотна.
Отличный источник информации!
* * *После закрытия магазина Олег ждал ее у дверей с маленьким букетом. Он сразу пояснил, что она достойна всех цветов мира, но поскольку они сегодня будут гулять весь вечер, то с охапкой роз было бы не так удобно.
И они гуляли…
Олег говорил мало. Он лишь периодически вставлял короткие комплименты и отдельными фразами направлял щебетание Ольги в нужное для себя русло.
Удачной оказалась тема: «Женщины всегда готовы замуж. За любого».
— Вот и не так это, Олег. Я, скажем, не хочу замуж! А если и хочу, то не за любого. И все другие так! Только всем разные женихи нужны. Вот и наша Галина Семеновна об этом говорит.
— Это кто такая?
— Она из нашей секции. Да, ты же ее сегодня видел.
— Это такая яркая женщина?
— Да. И я заметила, что ты сразу на нее глаз положил! Ты только потом ко мне подошел, когда понял, что она старуха.
— Старуха?
— Да, Олег! Ей уже сорок пять. А может быть и того больше! Так вот, она и говорит: «Я в последний раз замуж иду. Раньше были всякие, а теперь мне богатый нужен. За любого бы я не пошла».
— Так, раз она замуж идет, значит, нашла богатого!
— Нашла.
— Новый русский, что ли?
— Ну, ты и сказал, Олег! Какой он новый? Он очень даже старый. Совершенно старый.
— Но он хоть богатый?
