Анатолий Галкин - Замкнутый круг
Или старушка кого-нибудь убила, или ее убили!
Крылов несколько раз позвонил в две соседние квартиры. Подождал и пустил в ход кулак. Стукнул несколько раз, а в ответ тишина.
* * *Можно было посетить следователя, оставившего на двери свой автограф. Но это не самый лучший вариант. Если бы шеф сообщил подробности, тогда возможно!
А так будет пустой номер! К следователю только попади, и сразу пойдут вопросы: «Кто вы сами, зачем пришли к старушке, откуда знаете покойную, где вы были в момент убийства?»
* * *Олег вышел из подъезда и остановился, собираясь достать сотовый телефон. Надо звонить Савенкову и докладывать результат.
Краем глаза Крылов он заметил, что за ним внимательно наблюдают три старушки, расположившиеся в тени старых лип на детской площадке.
Было понятно, что они давно так сидят. Может быть, и всегда! А значит, старушки знают все, потому что они бдительны и наблюдательны.
— Доброго здоровья, уважаемые! А у меня тут незадача. Друг попросил его знакомую проведать, а дома никого нет.
— Какая квартира?
— Двадцать первая.
— Как хозяйку зовут?
— Нина Ивановна.
— Опоздал, милок! В субботу она преставилась. Померла насильственной смертью. Зарезали ее! Ты, парень, знал ее?
— Нет! Я же сказал, друг попросил заехать. Телефон у нее не отвечал, а он волновался. Значит не зря! А не поймали злодея?
— Поймали! Зина наша помогла. Ты не смущайся, подруга. Важную птицу ты накрыла. Самый главный киллер по кличке «журналист».
— Так вы сами его поймали?
— Нет, милок! Ты послушай, как дело было! Он приехал, а мы сидим. Наверху этот злодей не больше десяти минут пробыл. Выбегает, а на рубашке пятна, глаза шальные. Прыг в машину, и только его и видели! А наша Зинка глазастая. Номер запомнила и позвонила куда надо… Это уж когда полиция понаехала, мы слышали, что взяли они этого «журналиста».
— А после журналиста кто-нибудь из дома выходил?
— Выходили! Но те выходили чинно и спокойно. А этот, как оглашенный выскочил.
— Вам, уважаемые, медаль надо дать. Или даже орден!
— Как же, медаль. Они даже и разговаривать не стали. Лейтенант белобрысый подошел, спросил из какого мы дома и ушел. Ему, видишь ли, соседей велено было опросить, а мы из другого дома. Мы ему, значит, не нужны! Зина, ты чего такая грустная?
— Я, девочки, думаю, что я их не туда направила. Не того злодея они взяли. А вдруг тот журналист не убивал.
— Как же, не убивал? Кровь на нем была?
— Была! Но не он убивал.
— Участковый говорил, что отпечатки его нашли?
— Нашли! Но он не убивал. Там, небось, и твои отпечатки нашли. Ты же к ней, Вера, третьего дня за таблетками ходила. Ходила? То-то же.
— Ты не дури, Зина. Если не журналист, то кто?
— А хоть Вавилов! Он пьянь такая, что за бутылку зарежет. Или, например, Ефим, племянник ее.
* * *В какой-то момент Олег сообразил, что ему лучше не задавать вопросы. Он превратился в заинтересованного слушателя. Это была самая выгодная позиция.
Ни один опер или следователь, пригласивший этих бабушек в кабинет и, задавая им прямые вопросы, не получил бы столько информации, как молчаливый доверчивый Олег.
Нужно только в соответствующих местах удивленно хлопать глазами, вздыхать, улыбаться, сочувственно качать головой.
Олег узнал, что племянник погибшей Ефим Уколов появился во дворе уже после убийства, когда у подъезда стояли милицейские машины и группа любопытствующих соседей. Правда, он мог быть здесь и раньше, а это был его второй приход. Решил злодей сам посмотреть на дело рук своих. Тем более, что его руки были в синяках, а на лице красовались три яркие царапины. Чем не результат драки со своей теткой?
Вавилов же оказался соседом с верхнего этажа. Но если бы просто соседом…
Это была старая и единственная любовь Нины Ивановны. Еще с семидесятых годов. Из-за него она и семьей не обзавелась. Все его ждала! И он периодически приходил к ней. Когда на год, когда на два. Такой вольноопределяющийся гражданский муж.
Очень удобно для Вавилова! Его официальные жены приходят и уходят, а Нина Горюнова всегда рядом, всегда примет. Надо только спуститься на один этаж.
Так вот этот любвеобильный Юрий Николаевич в очередной раз нашел себе новую пассию. И очень, по мнению собеседниц Олега, очень молодую! «Ей еще и пятидесяти нет». И это могло обидеть Нину Ивановну, которая столько раз прощала своего неверного соседа. Действительно, погулял в молодости, а после шестидесяти пяти мог бы и остепениться.
А эта новая его краля — пробы негде ставить. Все деньги с Вавилова тянула. Он, возможно, и решил к Нине Ивановне подкатиться, денег в долг взять.
И как обычно без отдачи. Да что с нее возьмешь? Одно слово — Горюнова…
* * *Этим утром в юридической конторе Никиты Сергеевича Рубина было многолюдно.
Савенков не стал прорываться без очереди. Он спокойно сел на свободный стул рядом с секретаршей и стал ждать.
Ему повезло, когда девушка по звонку шефа на минутку забежала в его кабинет. Савенкову хватило этого времени, чтоб под недоуменными взглядами посетителей пролистать журнал учета клиентов, еженедельник и несколько документов, лежащих на столе «командного пункта».
Очевидно, Савенков нашел в этих бумагах нечто, позволяющее больше не томиться в очереди. Когда пришла секретарша, он встал из-за ее стола, протянул свою визитную карточку и громко произнес:
— Передайте Рубину, что мне нужна срочно встреча. Я по делу об убийстве гражданки Горюновой!
Если ты не просто человек, а подозреваемый в убийстве, то все твои действия воспринимаются несколько иначе. Под особым углом зрения!
Рубин явно суетился. Нет, он не был испуган. Но был излишне приветлив и услужлив. Он выскочил из своего угла, пожал руку в легком поклоне, затребовал для гостя кофе, предложил расположиться у приставного столика.
Возможно, он всегда такой. Но после того, что Савенков увидел на столе у секретарши, у него был повод насторожиться.
— Надеюсь, вы знаете, Никита Сергеевич, зачем я здесь?
— Увы! Ни сном, ни духом, как говориться. То есть, я знаю, что моя клиентка госпожа Горюнова убита в субботу, но это все, что я знаю!
— Точно, все!
— Точно! А вы, Игорь Михайлович, как я понимаю, частный детектив. Агентство «Сова». Красиво звучит! И со смыслом! Такая птица даже ночью все видит и слышит.
— И очень когти цепкие. Захватит кого — не выпустит.
— У вас прямо зловещий тон, Игорь Михайлович. Если вы меня решили зацепить, то зря. Пустой номер! Горюнова, она просто моя клиентка, которая решала имущественный вопрос. Детали, уж извините, я от вас скрою. Так требуют наши правила и юридическая этика.
— Этого я и не требую. Но, скажите мне, в котором часу вы пришли в квартиру Горюновой в субботу?
— Стоп! Не надо меня так грубо ловить. Не был я у Горюновой в субботу двадцать пятого числа.
— Отлично! Понятых у нас хватит. Я вызываю следователя для изъятия еженедельника вашей секретарши.
— Зачем?
— Там есть хорошая запись за пятницу: «Согласовать встречу с Горюновой на 9.30». И стрелочка на субботу. А в субботу вы не работаете, значит, встреча на ее квартире. А убита она была в девять тридцать… Дальше объяснять?
Рубин отскочил к своему столу, схватил трубку прямой связи с секретаршей и прокричал:
— Анастасия, немедленно уничтожь свой еженедельник. Немедленно! Сожги, порви, в туалет спусти! Завтра новый заведешь!
Савенков во время этой тирады встал и, подойдя поближе к Рубину, ехидно прошептал.
— Зря вы так, Никита Сергеевич! Вы же явно себя выдаете. Важна не запись, а ваша реакция на нее. Значит в ней что-то страшное для вас…
— Ничего там нет!
— Но представьте, что у вас в приемной сейчас пять-шесть свидетелей. На суде они сообщают, как после вашего звонка испуганная Анастасия схватила еженедельник и побежала в туалет. Что подумают присяжные?
* * *Рубин опять поднял трубку:
— Настя, ты еще не ушла? И не надо. Оставь все, как было.
* * *Они вернулись к приставному столику и заняли исходную позу, погрузившись в мягкие кресла.
— Вы правы, Игорь Михайлович. Эта запись и моя реакция на нее дают основание подозревать. Но не был я у Горюновой в субботу. Хотел, но не был! Не получилось. По семейным обстоятельствам.
— И алиби есть?
— Есть.
— Жена засвидетельствует?
— Нет! Любовница.
— Тоже не самое беспристрастное свидетельство. Ваша дама, некоторым образом, тоже заинтересованное лицо.
— Нет! Она скажет правду.
— Крутится у меня в голове, Рубин, коронная фраза нашего великого Станиславского: «Не верю!»
— Понимаю! Но я действительно не был у Горюновой в субботу утром. Хотел, но не смог оторваться от Валерии! Она у меня такая…
