Чингиз Абдуллаев - Стандарт возмездия

— Кто меня бил? — хрипло спросил Сергей.

— Люди, прохожие, какие-то посторонние мужчины, пожал плечами врач, — вы разве не помните, за что?

— Нет, — изумился Сергей, — а за что меня били?

— Вы похитили автомобиль, выбросили из машины мужа И пытались изнасиловать его жену. Во всяком случае, так она показала на допросе, хотя я сильно сомневаюсь, что вы могли бы это сделать в вашем состоянии. Возможно, правда, находясь в горячке, вы не почувствовали своего ранения. А потом, теряя кровь, вместо того чтобы успокоиться, наоборот, начали зверствовать. И в результате попали в руки прохожих, когда вывалились из захваченного автомобиля.

Сергей слушал с нарастающим удивлением. Он постепенно припоминал детали, как захватил машину, вспомнил даже мужчину, которого он вытащил с места водителя, угрожая автоматом. Но как его самого били, он уже не помнил.

— Сколько их было человек?

— Наверно, восемь или десять, — строго ответил врач, — люди устали от насилия, и каждый прохожий считал своим долгом ударить вас до приезда милиции.

Тем более что вы не могли дать сдачи.

— Выйду из больницы, всем рожи начищу, — злорадно пообещал Сергей, морщась от боли, голова болела еще сильнее. Но почему он копал в лесу? Что он там искал?

— Из больницы вы отправитесь в тюрьму, — холодно парировал человек в белом халате, — за вами тянется целый шлейф преступлений. Вымогательство, угрозы, шантаж, побои. Только два похищения автомобилей обойдутся вам лет этак в восемь. Второго водителя тоже нашли. Это было нетрудно. Вы оставили его машину там, где попытались угнать другую.

— Вы не доктор, — устало выдохнул разочарованный Сергей.

— Нет, Мехирев, я не доктор. Я просто пришел сообщить вам об этом.

Сергей закрыл глаза. Значит, конец. Теперь его выпустят отсюда не раньше чем через восемь лет. Хотя почему он должен ждать столько времени? Ведь из больницы уйти всегда легче, чем из тюрьмы.

Словно прочитав его мысли, человек в белом халате покачал головой.

— Это тюремная больница, Мехирев, отсюда сбежать не сумеете.

Сергей открыл глаза. Он понял все. Почему здесь ровные белые плохо оштукатуренные стены. И казенное дешевое белье. И решетки на окнах. И даже суровый гнев праведной старой девы медсестры. Он уже был в тюрьме с той лишь разницей, что держал в ее больнице. Но его волновало другое. Он не мог вспомнить, что он искал в лесу, когда копал яму. Он точно знал, что стоял у дерева, даже помнил, как работал пальцами, выгребая землю. Он чуть приподнял руку. Так и есть. Хотя его здесь, наверное, вымыли, тем не менее под ногтями въелась грязь. Значит, точно. Землю он действительно копал.

— Ваш шеф погиб на своей даче, — сурово сообщил незнакомец, — его убили. Меня не интересуют подробности нападения. Я не хочу знать, что вы делали в этот момент и в кого стреляли. Я только хочу узнать — кто это был?

Сергей снова посмотрел в потолок.

— Я не знаю, — глухо ответил он.

— Лжете, — спокойно парировал его собеседник, — вы точно знаете, кто именно на вас напал. Вернее, кто конкретно стоял за нападением. И даже знаете, за что вас так решили наказать.

— Понятия не имею, — нагло ухмыльнулся Сергей. Но вывести из себя этого человека с приятной внешностью профессионального разведчика или дипломата, так не похожего на обычные церберские морды родных следователей милиции, обычно ведущих подобные дела, было почти невозможно.

— Вот сегодняшние газеты, — показал принесенную с собой газету следователь, — вчера вечером у своего дома убит Хромой Шалва. Предполагают заказное убийство. Два дня назад сгорела дача вашего шефа, где его и застрелили. Если учесть близкие связи Шалвы и Горелого, который оправдал свою кличку и сгорел на собственной даче, то мне становится не по себе, когда я думаю о вашей дальнейшей судьбе, Мехирев.

Сергей взял здоровой рукой газету. Все было верно. Шалву действительно убили. Ему все больше нравился этот человек, который говорил ему «вы» и не тыкал в лицо горящей сигаретой для подтверждения своих доводов.

— Кто его застрелил? — тихо спросил Мехирев.

— Кто именно, я не знаю. Предполагаю, что наемный убийца хорошего класса. Особенно если учесть, что Шалва в последние дни окружил себя очень мощной личной охраной. Но она ему, как видите, не очень помогла. Я думаю, у вас не будет подобной охраны, а учитывая ваше нынешнее состояние, полагаю что убийца может еще более быстрым и легким способом разделаться с вами.

— Зачем вы мне это говорите? — выдохнул Сергей, отбрасывая газету.

— Чтобы у вас не оставалось иллюзий, — честно признался незнакомец, — шансов остаться в живых у вас нет. Почти нет. И вы должны это четко себе представлять. С дачи вам удалось уйти живым, но это не значит, что в тюремной камере вас не будет ждать кто-нибудь с острой заточкой. Никто даже не узнает как именно вы умрете.

— Вы из прокуратуры? — вдруг спросил Мехирев.

— Нет.

— Из ФСБ?

— Почти. Я из сходной организации, которая занимаете этими проблемами.

— Интерпол? — спросил грамотный Сергей. Незнакомец улыбнулся в первый раз.

— Почти, — сказал он.

— Что я должен делать?

— Сказать правду. Мы должны знать, кто и зачем напал на дачу вашего хозяина.

— Он не был моим хозяином, — без гнева заметил раненый.

— Был, Мехирев, был. Вы были его правой рукой. И когда Король посмел оскорбить вас в ресторане, сам Горелый вмешался в это дело. Труп Короля до сих пор не могут найти.

— Вы думаете, это тоже моя работа?

— Нет, я так не думаю. Но повторяю, у вас нет шансов остаться в живых.

Ни одного шанса. Вас убьют в первой же тюремной камере, куда вы попадете.

Сергей нахмурился. Он все пытался вспомнить, что именно он закопал в лесу. Но память упорно отказывалась ему подчиняться. Видимо, его били достаточно долго и сильно.

— Какие гарантии вы мне можете дать? — спросил он у незнакомца.

— Гарантии жизни, — честно ответил неизвестный. — Во-первых, вас переведут в одиночную камеру ФСБ. Во-вторых, суд будет закрытым. И в-третьих, вас отправят в специальную коло Нижнем Тагиле, где обычно отбывают срок бывшие сотрудники милиции, прокуратуры и правоохранительных органов.

— В том числе и ваши стукачи, — брезгливо заметил Мехирев.

— В том числе и разоблаченные агенты милиции и ФСБ, — согласился неизвестный, — но это гарантия, что там не окажется человека, который получит приказ на ваше физическое устранение. Ваша компания хотела сыграть по жульническим законам. А в каждой игре есть свои правила. В рамках этих правил вы можете делать все, что угодно, но нарушать их нельзя. Поэтому вы обречены, так как нарушили главные заповеди преступного мира, позарившись на добро своих коллег. Такое не прощается нигде.

— При чем тут я? — зло спросил Мехирев. — Со мной никто и не советовался.

— У вас осталась последняя минута, чтобы со мной договориться, — взглянул на часы человек в белом халате, — если мы сейчас не договоримся, я уйду и сюда, в палату, войдет следователь милиции. И тогда вы наверняка попадете в обычную тюремную камеру и проживете ровно до ночи. Вас устраивает такая перспектива?

Сергей облизнул губы, поморщился. Голова болела не переставая. Он по-прежнему не мог вспомнить, что именно он закапывал. Закапывал? Внезапно словно молния ударила по его сознанию. Он вспомнил умирающего Горелого, его прерывистый шепот, медальон у него на груди. Счета в банке. Там был записан номер счета в банке. «Он был записан на медальоне!» — чуть не заорал Сергей, беспокойно дернувшись на кровати.

Человек решил, что это и есть его отрицательный ответ. Он встал со стула и, молча кивнув на прощание, пошел к дверям.

— Подождите, — хрипло позвал Сергей, — подождите немного.

Неизвестный повернулся к нему.

— Я согласен, — торопливо сказал Мехирев, — я на все согласен.

Теперь самое главное — вырваться из этой больницы, суметь остаться живым в любом варианте и выкопать тот самый медальон. Теперь он просто обязан жить.

— Кто напал на дачу? — спросил, не садясь на стул, неизвестный.

— Люди Афанасия Степановича, — выдохнул Сергей, — он приезжал к нам на дачу несколько дней назад, и у них был очень серьезный разговор с Горелым.

— О чем был разговор?

Горелый был все равно мертв, его многие боевики погибли, а медальон лежал в земле. И ради этого медальона Сергей готов был рассказать незнакомцу все, что угодно, дать любую информацию.

— Не знаю, но думаю, что они поспорили крепко. Мы выделили трех своих парней им для прикрытия груза. Но нам предложили захватить этот груз еще до того, как он поступит из-за границы — Кто предложил?

«Гори все синим пламенем», — подумал Сергей и громко назвал имя:

— Роман Кудрявцев.

— Как фамилия Афанасия Степановича?

— Не знаю. Его всегда называют по имени-отчеству. Он сам из себя ничего не представляет. Но за ним всегда была реальная сила. Ну кто еще в Москве мог придумать и организовать такое нападение на дачу с участием вертолета!