Михаил Рогожин - Супермодель в лучах смерти
— Что? И вот это можно? — спросила она и потащила его внутрь.
Выбрала она что-то слишком уж блестящее и прозрачное. Даже при дневном свете зарябило в глазах. Со вкусом у девушки был полный прокол. А Павел терпеть не мог, когда женщина одевалась безвкусно. Сколько мучений доставляли ему иногда наряды Татьяны. Поэтому, бросив взгляд на все платья, которые предлагались, он круто развернулся.
— Поехали отсюда.
— Что? Дорого? — охнула Люба.
— Барахло какое-то, — махнул он рукой и обратился к продавщице: — У вас есть какой-нибудь итальянский магазин?
— На Дерибасовской, — надменно ответила та, оскорбленная его поведением.
На очередном частнике они добрались до главной достопримечательности Одессы. По Дерибасовской, увы, несмотря на роднившую их хромоту, пришлось идти пешком. Но когда зашли в магазин, поняли, что не напрасно. На плечиках висели высококлассные вещи. Люба крутила по сторонам головой и ни на чем не могла остановить восторженных глаз.
Павел взял инициативу на себя. Он указал продавщице на бальное платье из шифона цвета индиго. Оно состояло как бы из двух предметов — пышной юбки, расширяющейся от бедра, и блузки, спереди почти закрытой, зато с огромным вырезом на спине. Особый шик придавали платью темно-зеленые вставки и спускающиеся волнами рукава с широкими манжетами.
Когда Любе подали в примерочную это платье, она не удержалась и побежала назад к Павлу.
— Паша, труба — семьсот баксов!
— Немного, — скривился он.
— Ну, ты даешь… — покачала она головой и снова исчезла за бархатной занавеской.
Он с интересом ждал ее появления. Такое платье могло сыграть с девчонкой плохую шутку — подчеркнуть ее плебейство. Но вышло наоборот.
Не только Павел, но и собравшиеся скучные продавщицы не смогли сдержать восторженных возгласов.
Люба крутилась во все стороны, забыв про рваные колготки и больную ногу. Она хотела заглянуть сразу во все зеркала. Еще немного — и упала бы от головокружения.
Павел обратился к продавщице:
— Подберите ей туфли. Желательно темно-серые. Но ни в коем случае не черные. И на высоком каблуке. — Продавщица помчалась в обувной отдел.
Люба подскочила к Павлу.
— А может, чего попроще? Все-таки семьсот баксов — круто. Вон, смотри, тоже неплохое, — она показала на куцее, с блестками, платье для посещения сельской пиццерии.
— Не утомляй и попроси, чтобы тебе позволили умыться.
К ним подошла продавщица с туфлями и коробочкой колготок.
— На новые колготки будем мерить?
Туфли попали в тон. Мышиный цвет с какой-то серебряной искоркой. Лучше бы, конечно, без нее. Но краше, как объяснила продавщица, в Одессе не найти. Зато каблук придал Любе стройности и женской значительности.
Она стояла и не могла оторвать глаз от зеркала.
— Будем упаковывать? — спросила продавщица.
— Нет, пусть едет так. А эти ее тряпки выбросьте, пожалуйста, — попросил Павел.
— Но я не смогу сейчас на таких каблуках! — взмолилась Люба.
— Да, да… — вспомнил Павел про вывих. — Подберите ей кроссовки.
— У нас нет спортивной обуви, но есть туфли на низком каблуке. Может, заодно и джинсовый костюм от Армани? Только получили.
Услышав совет продавщицы, Люба втянула голову в плечи, словно боялась, что сейчас уж точно получит по шее. Павел, глядя на нее, едва не расхохотался. И это несчастье собралось выигрывать европейский конкурс.
— Давайте Армани. И какую-нибудь коттоновую кофточку.
Когда Люба переоделась в черный, с блеклыми вставками джинсовый костюм, влезла в кожаные плетеные мокасины и выпятила грудь в облегавшей вишневой кофточке, Павел довольно отметил про себя, что девчонка-то ничего. Еще бы хорошенько ее отмыть…
Они вышли из магазина под завистливые взгляды продавщиц. Люба болтала пакетом, в котором лежали ее сокровища — платье, туфли и колготки.
Дойдя до гостиницы «Красная», Павел вдруг уловил раздражающий запах котлет по-киевски и понял, что проголодался.
— Остается обмыть твои покупки, — предложил он Любе, рассматривающей свое отражение в стеклах витрин.
— Покупки твои. И я теперь твоя, — выпалила девчонка.
Павел чуть не поперхнулся.
— Вот этого не надо, — предупредил он. — А шампанское выпить можно.
Они вошли в почти пустой ресторан, и пузатый важный метрдотель проводил их за столик на двоих.
— Пить будем? — почему-то спросил он.
— Будем, — успокоил его Павел.
Любе не сиделось на месте. Она то и дело открывала пакет и вытаскивала кусок платья. Потом достала туфли и поставила их на стол, точно ребенок свои новые игрушки.
Подошедший официант сделал вид, что не заметил туфель среди обеденных приборов.
Павел заказал полный обед — закуски, борщ и заманившие его сюда котлеты по-киевски. Пить решили исключительно сухое шампанское. Люба призналась, что вообще не пьет. Разве что немного. Потому что потом ее очень тошнит.
Под звон хрустальных бокалов она сказала:
— Все произошло так быстро, что я не успела помучиться и пострадать. Как в сказке, раз — и готово. Я до сих пор в ауте. Будто все произошло не со мной. Вообще-то, если уж совсем честно, мне то старое платье совсем не нравилось. Да и туфли тоже. А о таких и мечтать не приходилось… — затем подумала и добавила: — Хотя подарки мне, конечно, делали.
— Не сомневаюсь. Но надеюсь, что с этими обновами ты завоюешь корону! — поддержал ее Павел, в душе прекрасно понимая, что милой девочке ничего не светит, кроме веселого круиза и фантастической Греции. Но в ее годы и это неплохо. Кстати, о возрасте.
— А сколько тебе лет?
— Двадцать будет. Я из Ростова-на-Дону. Приготовься выслушать мою сложную историю…
— Может, не надо? Лучше поешь.
— А я есть и говорить могу одновременно. Ты должен обо мне все знать…
Она сделала небольшую паузу и принялась за салат из крабов. Павлу не хотелось выслушивать очередную банальную историю обманутой девушки. Но он настолько вжился в роль Санта-Клауса, что решил до конца быть добрым, щедрым и всепрощающим.
— Так, значит, обо мне. Ну, родители мои от меня отказались. Отец считает меня проституткой. А мать с ним не спорит, потому что боится остаться брошенной. Папаша мой — тиран. Короче, ничего мне про них уже год не известно. А в Ростов я приехала из Новочеркасска. Покрутилась по знакомым и подалась на областной конкурс красоты.
— И победила, — вставил граф.
— Держи карман шире. Там дурочек и на порог не пускали.
Она снова прервалась и, с шумом хлюпая, быстро съела борщ.
— Мне сразу втолковали, мол, иди ищи спонсора, который тебя заявит и взнос заплатит. Понял, как делается? У кого больше взнос, тот и красивше. Ах, как же я расстроилась… Вокруг девки все высокие, накрашенные. Смотрят свысока, чуть не пинками прогоняют. А рядом сидят всякие мужики и смеются. Вдруг один из них ткнул в меня пальцем и говорит, спорим — вот эта кошелка, то есть я, станет мисс «казачка». Все засмеялись. И я с ними. Только зря смеялись. Парень тот хоть и был маленько выпивший, а не простой… Ты сам-то чем занимаешься?
Павел слушал вполуха и не сразу сообразил, что вопрос адресован ему.
— Я? — он замешкался. Давно ему таких вопросов не задавали. — Я — бизнесмен.
Люба смерила его подозрительным взглядом.
— Понятно. Тогда, может, слышал о нем. Ваня-Нахичевань. В Ростове такой район есть. Он оттуда. Слышал?
— Нет.
— Ну и не услышишь. Его убили. Только это уже потом. А началось у нас с романа. Он мне деньги давал, квартиру снял, женщиной сделал. А про спор не забыл. Повел меня во всякие салоны, чтобы накрасили по правилам, и барахла всякого накупил. После этого привел меня на конкурс, да и заплатил взнос такой, что им и не снилось. Меня королевой в тот раз не выбрали, но приз симпатий дали. Конечно, если бы у меня было такое платье, как ты купил, куда бы они делись!
— Ничего, наверстаешь. Съешь котлету, пока не остыла.
Люба проглотила ее, почти не пережевывая. Запила шампанским и с жаром продолжила:
— Ваня-Нахичевань страшно на них обиделся. Пообещал, когда стану мисс Европа, дисквалифицировать все ихнее жюри. И надо же, один его московский кореш по зоне этот самый круиз и организовал. Они договорились, что Ваня едет вместе со мной. Я как супермодель, а он как спонсор. И вот я здесь.
— А Ваня? — не выдержал Павел.
— Застрелили дружка моего. Перед самым нашим отъездом. Прямо в голову.
Павел почувствовал какую-то тонюсенькую ниточку, ведущую к Маркелову. Поэтому сочувственно сказал:
— Бывает. Кто занимается криминалом, живет хорошо, но недолго. Судьба такая. А кто в круиз вас пригласил? Может, я его знаю? Леонтович?
— Ого хватанул, — возмутилась Люба. — Леонтович — звезда. Нет. Бизнесмен. Кажется, Лавром зовут.
