Уильям Рихтер - Очи черные
– Хорошо. Я хочу быть там, когда это случится.
– Ладно, я сообщу тебе, когда договорюсь с медперсоналом.
– Джейк и Элла?
– Мой человек нашел их. – Натали снова перелистнула страницы с документами. – Похоже, у них все идет так, как ты надеялась, они вдвоем живут на ферме «Неверсинк».
– Хорошо, – сказала Валли. – Место хорошее?
– Да, мой человек там побывал. Чистая ферма, животные, озеро. Интересная деталь: похоже, Джейка уже назначили ответственным за свинью по имени Титан, это огромный боров, и парень, судя по всему, в восторге от этого. Элла учится готовить.
Валли была рада этим известиям. Ей казалось, что это отличное распределение: норовистое домашнее животное как раз подходит агрессивной натуре Джейка, а Элле самое место на кухне с кучей еды.
– Похоже, все сложилось хорошо, – продолжала Натали. – Кажется, мой человек сам бы с удовольствием там остался. Что ты думаешь делать дальше в отношении этих двоих?
Валли этот вопрос заставил надолго задуматься.
– У Джейка и Эллы появился хороший шанс найти себя в жизни, – сказала она. – Я бы хотела, чтобы так и случилось. А мы можем быть чем-то вроде…
– Страховочной сетки?
– Да, страховочной сетки. Это мне нравится. – Валли улыбнулась, представив себе Джейка и Эллу на воздушной трапеции, Джейк подбрасывает Эллу в воздух и снова ловит. «Она наблюдает за тобой…» Вот что Элла сказала о русской матери Валли, и на этот счет она была совершенно права. Волшебная Элла.
Натали перевернула страницу в папке и вздохнула:
– Тэвин.
– Тэвин. – Валли кивнула, ее улыбка испарилась.
– Мой человек искал повсюду, и единственный родственник Тэвина, которого ему удалось найти, это тетя, последним известным местом жительства которой был Нэшвил. Где она сейчас, пока неизвестно. Останки Тэвина все еще в городском морге, но следователь говорит, что их уже можно забирать.
– Мы можем забрать их?
– Мы можем получить судебное постановление для этого. У меня такое предложение. Я могу договориться о кремации останков, и ты можешь взять их на попечение. А со временем ты определишься, как похоронить его и почтить его память. Может быть, когда-нибудь с Джейком и Эллой, может быть, с тетей Тэвина, когда мы найдем ее…
– Да, это правильно, Натали. Давайте так и сделаем.
– Ладно. Теперь вот что: мы еще об этом не говорили, но я уже пустила в ход свои рычаги для получения тебе освобождения от статуса несовершеннолетней.
– Хорошо.
– Вот и я так думаю. Так что отложим пока имущественные вопросы до того момента, когда тебя освободят, так будет проще. Как душеприказчик твоей матери я проделала некоторую подготовительную работу. Могу сказать, что твоя мать была очень успешной женщиной, как ты знаешь. Когда все будет улажено, ты получишь в собственность эту квартиру – она полностью оплачена – и множество активов, оншорных и офшорных. Клер разумно вела бизнес. У тебя не будет проблем с деньгами, если, конечно, ты не потеряешь голову, что, так как ты не будешь считаться несовершеннолетней, будет полностью на твоей совести. Хорошо?
– Да, хорошо, спасибо, Натали.
– Так, я знаю, что это для тебя сложный вопрос. У меня был очень долгий разговор с твоим отцом. – Тут возникла неловкая пауза. – Я имею в виду Джейсона конечно же.
– Хорошо. – Имя это не вызывало у Валли теплых чувств.
– Ты знаешь, что он приехал сюда, в город, когда узнал, что случилось. Ты не отвечаешь на его звонки.
Джейсон звонил раз десять, но Валли игнорировала его. Он также приходил, но Валли попросила швейцара не пускать его.
– Все в твоих руках, Валли, – сказала Натали. – Ты большая девочка. Но… При всех его недостатках и проступках, я знаю, что Джейсон очень волнуется за тебя. Да, он бросил тебя, но помни, что свой секрет Клер хранила от него так же, как и от тебя. В этом браке не было доверия, и игра шла против него. В любом случае, как я уже сказала, все в твоих руках. Он хочет прийти на панихиду Клер, но он не придет, если ты будешь против.
Валли обдумала это. Она думала о том, осталось ли в ее сердце хоть немного места для веры.
– Пусть приходит, – сказала она.
Натали не сдержала довольной улыбки.
– Так держать, Валли. – Натали собрала вещи и намеревалась уходить. – Я пойду, дам тебе время.
– Спасибо. Простите, что я так…
– Ты шутишь? Валли, я что угодно бы дала, чтобы быть такой сильной, как ты. Правда.
Валли кивнула в знак благодарности.
Натали помедлила секунду, казалось, что-то ее беспокоит. Валли видела, что Натали хочет сказать еще что-то.
– В чем дело, Натали?
– Я никак не могу решить, ждать ли мне еще или не надо. В первые дни ты была слишком разбита. Ты и сейчас разбита, я знаю.
Валли снова напряглась.
– Боже мой, Натали, – сказала она. – Что на этот раз?
Натали достала конверт и передала его Валли. «Для Валли», – было написано на нем рукой Клер. Конверт был запечатан.
– Твоя мать писала тебе новое письмо каждые полгода и попросила меня сохранить их… знаешь, просто на всякий случай. У меня есть старые, они у меня в офисе, если захочешь их прочесть.
Держа письмо в руке, Валли почти смеялась.
– Настоящее, – сказала она.
– О чем ты?
– Ни о чем, – ответила Валли. – Спасибо еще раз за все. Увидимся на панихиде в субботу?
– Конечно, – сказала Натали. – В субботу увидимся, а до этого я тебе еще позвоню.
– Спасибо, Натали.
Натали взяла свои вещи и ушла, оставив Валли одну. Валли сидела в пустой комнате и смотрела на запечатанный конверт с письмом Клер, лежащий на кофейном столике перед ней.
Валли нашла Этли Грира на пристани в Челси, его левая рука покоилась на перевязи, и он безуспешно пытался натянуть непромокаемый брезент на странную лодку, длинную и гладкую, которая, казалось, едва ли может выдержать взрослого человека.
– Что это за странная штука?
– Это каноэ с балансиром, – сказал Этли. – Она сейчас разобрана, так что надо соединить корпус – вон он – и поплавок. Получится потрясающая лодка.
– Конец сезона?
Этли кивнул.
– Я был слишком занят тем, что ловил негодяев в городе, и так и не успел в последний раз сплавать. – Он взглянул на воды Гудзона, сверкающие под лучами полуденного солнца. Течение было спокойным, ветер слабым. – Черт возьми. Посмотри на воду. Сегодня было бы отлично, но не с моей сломанной рукой. – Он вытянул сломанную руку, которой конечно же нельзя будет грести до тех пор, пока не снимут гипс.
– Зато можно смотреть на воду, она такая красивая.
Этли взглянул на нее и пожал плечами:
– Ты мне поможешь с этим или как?
Валли присоединилась к нему, и работа пошла намного быстрее. Они надели на лодку и ее части брезентовый чехол, упаковали, вместе донесли до специальной подставки и положили на нее.
– Я получил приглашение на панихиду, – сказал Этли. – Спасибо.
– Вы придете?
Этли кивнул.
– Я все думала…
– О своем брате.
– Да.
– Он ушел. Остались следы крови, они ведут к дому Хатчей, а после этого… совсем ничего. Все местные и федеральные службы восточного побережья ищут его. За три дня ни намека на след.
«Хорошо», – подумала Валли. Она конечно же не сказала этого вслух, но Этли поймал ее взгляд и все понял.
– А моя мать? Кто-нибудь пытался восстановить ее историю? Наверное, детали сейчас уже не важны, но… вы понимаете. Я много думаю о ней, о том, через что ей пришлось пройти.
Этли понимающе кивнул:
– ФБР занимается ее историей. Один мой друг работает над этим делом. Они там неплохо справляются.
– И проследили ее историю в России?
– Да, с самого ее детства. Твоя бабушка работала в школе Эмерсона почти двадцать лет. Елена обучалась в школе бесплатно и практически выросла с американскими детьми.
Валли обдумала это.
– Вот откуда такой хороший американский английский. Никогда не слышала ни следа акцента в ее речи.
– И дело не только в языке, – сказал Этли. – Похоже, там же она освоила американскую культуру. И это главная причина, по которой ей удалось начать новую жизнь американки.
– Моя бабушка… та, которая работала в школе Эмерсона…
– Мне очень жаль. Она умерла около десяти лет назад. Мы не знаем, какие еще родственники у тебя могли там остаться, если они вообще есть.
Валли кивнула.
– Елена перебралась в Нью-Йорк с помощью Хатча, – продолжал Этли. – Он занимался импортом, и у него были какие-то связи в Таможенном управлении. Какое-то время она жила с ним на острове Шелтер, прежде чем начать самостоятельную жизнь здесь. Тогда с помощью незначительной пластической операции появилась Клер Стоунман, а Елена Маякова навсегда исчезла. В доме Хатча она восстанавливалась после операции и использовала это время, чтобы практиковаться в английском, пока не смогла полностью перевоплотиться.
– Это кажется удивительным…
Этли кивнул.
– После этого жизнь Елены предстает идеальной американской анкетой: муж, лицензия на операции с недвижимостью, успешная карьера, квартира в престижном районе… и все это в рекордные сроки. – Этли ненадолго замолчал. – И ты знаешь для чего, правда? Почему она это делала?
