Александр Горохов - Смертельный азарт

— Так ты привез своих гладиаторов?

Интонация Илье весьма не понравилась, но поначалу он спокойно ответил:

— Будут вечером.

— Учти, народ собирается серьезный, деньги крупные, тотализатор запускаем на полную катушку. Если твои бобики устроят нам дешевый балаган, не дадут крупного зрелища да настоящего азарта, то сам ответишь. Достойные бойцы?

Илья отвернулся в сторону, зевнул, огляделся, словно его очень заинтересовала бригада рабочих, засыпающих к празднику свежим горячим асфальтом дыры в тротуаре, потом двинулся к пивному ларьку.

— Слушай, ты! — Арсентьев грубо схватил его за руку. — Я тебе, кажется, задал вопрос!

Илья медленно повернулся, ухватил адвоката за галстук и пригнул к земле.

— Ты с кем это разговариваешь, сопля вонючая? — пинком ноги он подтолкнул его к куче дымящегося асфальта. — Хочешь, я твою рожу сейчас сюда окуну? Ты на тотализаторе куш жирный сорвать хочешь, а люди на смерть идут, жизнь свою на кон ставят! Кости друг другу ломать будут, кишки выпускать!

— Тише, тише, не надо так! Кругом же народ, меня здесь все знают! — заверещал Арсентьев. — Мы с вами в одной связке!

Илья отпустил адвоката и брезгливо вытер руки о его галстук.

— Вот именно. Так что знай свое место.

Но тот оправился очень быстро, профессионально нашел нужный тон, хотя жесткий урок, кажется, усвоил. Сказал, уже не на равных:

— Вы, Илья Иванович, ввели меня в заблуждение. Впрочем, я сам виноват. Думал, что вы эту королеву Марию привезли кому-то. Ну, вроде шофера-исполнителя.

— Куприянов здесь? — оборвал его Илья.

— Так точно.

— Скажи ему, чтоб зашел ко мне в гостиницу «Центральная» вечером. И можете быть свободны.

— Но я же должен с вами… — попытался что-то возразить адвокат, но Илья уже сел в машину и захлопнул дверцу. Ему не нужны были соглядатаи и свидетели его действий.

Он осмотрел зал, где предполагался смертельный бой, убедился, что его гладиаторы прибыли на место, провел с каждым из них последний инструктаж, перекусил в кафе, заехал к Корвету, но дома того не оказалось. Хозяйка квартиры не могла объяснить, куда он исчез.

В ранних сумерках Илья прибыл в гостиницу и получил тот же номер, который занимал в мае, когда приезжал сюда для разведки.

Глава 2

Куприянов явился через час. Как всегда подчеркнуто элегантный, он небрежно бросил в кресло зонт и шляпу и требовательно спросил:

— У тебя все готово?

— Все. А у тебя?

— Тоже! Зрителей будет больше, чем предполагалось! Помимо тех, кто набежал сюда на ярмарку, и моих друзей, здесь проходит еще одно мероприятие. Очень уважаемые люди собрались.

Илья засмеялся.

— Воровской круг, что ли, на свое толковище слетелся? Съезд мафии?

— Сменил бы ты свою терминологию, Илья, — поморщился Куприянов. — Все-то у тебя воры да мафиозники! Помалкивай. Делай, что тебя касается, и проживешь долго и сытно.

— А члены твоего клуба «Белый дракон» прибыли?

— Частично.

Длинно зазвонил телефон. Илья взял трубку, и Мария протянула вызывающе-капризно:

— Мне скучно, дорогуша. Где же обещанные радости?

— Зайду через час. — Илья постарался говорить весело и непринужденно. — Впереди целая ночь развлечений и радостей.

— Как мне одеваться?

— Ну, как будто мы приглашены на коронацию английской королевы.

— Что ж… Жду тебя через час.

Илья положил трубку и напоролся на ехидную улыбку Куприянова.

— Многоплановый вы человек, Илья Иванович… И ученый, и бизнесмен, игрок, любитель роскошных женщин, и все — в одном лице.

Илья не успел достойно ответить. В номер ворвалась Римма, а следом за ней показался и приостановился в дверях Корвет.

— Какой будет праздник! — завизжала Римма, а увидев Куприянова, возрадовалась еще больше. — Какие люди собрались! Андрей Андреевич! Вы опять будете соблазнять меня на Большую Любовь?!

Куприянов непроизвольно приподнялся в кресле, и лицо его отобразило целый коктейль чувств — и радостное удивление, и мгновенно вспыхнувшее желание, и — страх. Но последнее скорее всего относилось к Корвету, который смотрел на него с насмешливой угрозой.

— Значит, все в сборе, — проговорил Куприянов неприязненно. — Но я не был об этом предупрежден, Илья Иванович.

— Это мои помощники, — пояснил Илья. — Я сам с ними расплачиваюсь.

— Чем мы тебе не нравимся, дорогой? — Римма всем телом прильнула к Куприянову. — Ты знаешь, какой у меня сегодня номер на ночном представлении? Я отдаюсь прекрасному мужчине прямо на эстраде! На подиуме! На том самом ринге, где сойдутся гладиаторы! Не хочешь быть на месте моего рыцаря?

— Откуда еще такой номер взялся в программе?! — взвыл Куприянов.

— Это ее личная инициатива, — пожал плечами Илья. — Если ей что-нибудь взбредет в голову, то нипочем не остановишь.

— Чего тут такого? — обидчиво надула губы Римма. — У нас на Сириусе этим номером заканчивается всякий праздник! Окровавленный победитель поединка получает посреди цирка самую красивую девушку! И что самое забавное — у него, победителя, не всегда получается! Ой! Какая идея, Андрей Андреевич! Присоединяйся к нам, будем любить друг друга на эстраде втроем! Ты же хочешь, я вижу!

Как ни был испытан Куприянов коловращениями своей жизни, в каких неимоверных передрягах ни побывал, но такое предложение даже его передернуло.

— Посреди зала? Любовь втроем?!

— А что?! Чего тут особенного? Такие сексуальные игрища очень горячат публику перед кровавым побоищем!! — уверенно убеждала его Римма, и глаза ее горели сумасшедшим огнем. — Кровь и любовь, как это прекрасно, как возвышенно! Вальпургиева ночь — это чудесно! Я обязательно доложу на Сириусе, что земляне совершенно не отстают от Всекосмической цивилизации!

— Еще немного, — неловко хохотнул Куприянов, — и я действительно поверю, что ты с Сириуса!

— Окончательно поверишь, когда познаешь любовь сириусиянки!

От всех этих сумасбродств у Ильи голова пошла кругом. Он глянул на Корвета и спросил глазами, все ли в порядке. Тот утвердительно кивнул и протянул Илье пачку листов с текстом, размноженным на компьютере.

Римма уже успела достигнуть высочайшей степени экстаза и, видимо, в качестве репетиции перед вечерним выступлением обняла Куприянова за плечи, подпрыгнула и обхватила его ногами вокруг бедер. Куприянов не удержался и вместе с ней грохнулся на пол. Но, как сказали бы китайцы, — «лица не потерял».

— Какая женщина! Да я о такой мечтал всю свою проклятую жизнь! — заорал он, катаясь в обнимку с Риммой по затертому и давно не чищенному ковру номера. — Все вон! Официант, шампанского!

— Подождите до ночи! — заорал Илья. — У нас еще полно дел! Римма, Корвет — топаете по своим делам! Андрей Андреевич, мы с вами не договорили! Если уж решили огрести миллионы, так их надо отработать.

Корвет подхватил Римму и вынес ее из номера.

Куприянов поднялся с ковра, в некотором смущении поправил прическу и галстук, бормотнул «зажигательная женщина» и тут же вновь стал сдержан, элегантен и независим — как всегда.

Илья протянул ему отпечатанные листы, которые принес Корвет, и сказал резко:

— Ознакомься. Это нечто вроде программы ночного действия. Чтобы избранная публика знала, с чем имеет дело. Арсентьев полагает, что это увеличит ставки тотализатора.

Куприянов сел в кресло и принялся читать. На веленевой бумаге хорошим шрифтом было отпечатано следующее:

В далекие древние времена, когда честь мужчины считалась среди народов Кавказа его главным достоинством — позор смывался только кровью. Месть из-за угла, удар кинжалом в спину обидчика считались делом позорным и недостойным. Настоящий мужчина должен сходиться лицом к лицу со своим врагом. Однако совершенно ясно, что природное и потому случайное превосходство одного из противников в физической силе, ловкости или разница в возрасте — могут дать ему несправедливое преимущество. Для того чтобы поставить противников в равные условия, народы Кавказа разработали методику «боя чести», в которой оба единоборца оказываются в равных условиях. Иногда этот бой называют «боем слепых». Суть его заключается в том, что на головы каждого из бойцов надевается глухой капюшон, сквозь который ничего не видно. Противники сходятся один на один и ищут друг друга. Единственный ориентир — это хлопки в ладони свидетелей, секундантов и судей поединка. Принцип прост — чем ближе сходятся слепые противники, тем громче хлопки окружающих. Если сражающиеся разошлись на недосягаемую для разящего удара дистанцию — хлопки прекращаются вообще. И — достигают максимальной силы, когда оба находятся в зоне смертельного поражения друг друга.

Сегодня вы станете свидетелями боя чести. Один из бойцов нанес смертельное оскорбление другому, оскорбление, которое не терпит извинений, оскорбление Женщины. Вдвоем этим людям жить на Земле невозможно.