Джеймс Чейз - Том 26.Это - серьезно. Сувенир из клуба мушкетеров. Вплоть до убийства президента.

— Давай деньги, и поживее, — сказал он.

Я протянул пять пятидолларовых бумажек.

— Что это? Гривс сказал — пятьдесят.

— Гривс сказал также, чтобы я не очень-то тебе доверял. Половину — сейчас, половину — потом. Сначала я посмотрю на этот кабак.

— Не суйся в ту дверь, — торопливо сказал он, пряча деньги, — если не хочешь неприятностей на свою голову.

— Там кто-нибудь ость? Я же сказал, что мне нужно посмотреть заведение. Не думаешь ли ты, что я подарил тебе пятьдесят долларов?

— Через десять минут туда пожалует босс. Сейчас он в своем кабинете.

— Кордец?

Беннауэр кивнул.

— А где менеджер, который заказывает у торговца вина?

— Он у себя.

— Тогда иди вперед, а я за тобою следом. Если мы налетим на кого-нибудь, я здесь по делу: принес бренди на пробу.

Беннауэр стоял в нерешительности: его определенно не устраивал такой поворот. Но двадцать пять долларов на земле не валяются, и, миновав коридор, мы оказались в роскошно обставленном коктейль-холле, рассчитанном человек на триста. Вдоль стен, образуя букву V, тянулась стойка. Пол был сделан из черного стекла. Над половиной зала крыша отсутствовала. В гигантских кадках росли бананы и финиковые пальмы, потолок и стены укрывали красные, розовые и оранжевые цветы вьющихся растений.

— Служебные помещения — с той стороны, — сказал Беннауэр, указывая на двери позади стойки. — А в ресторан вход отсюда. Что тебе еще показать?

— Принеси мне сувенир на память. Пару пакетиков спичек, которые здесь раздают гостям.

Решив, вероятно, что я спятил, он подошел к стойке бара, и, нагнувшись, достал пригоршню пакетиков.

— Эти?

Взяв три пакетика, я открыл их и проверил обратную сторону спичек: ни на одной из них не было нумерации.

— А других у тебя нет?

— Каких других? Ты же просил спички, которые раздают гостям, — вот они!

— У твоего босса должны быть другие спички.

Лицо Беннауэра покрылось блестящими капельками пота.

— Вот что, парень, кончай это дело. Если тебя здесь найдут, я лишусь работы. Забирай свои проклятые спички и сматывайся!

— Давай заглянем в служебные помещения. Я подброшу еще полсотни.

— Ты что, вконец рехнулся? Убирайся! — Он быстро терял самообладание.

Дверь, которая вела в административные помещения, отворилась, и вошел полный мужчина в белом пиджаке со значком, изображавшим виноградную гроздь. Судя по эмблеме, это был менеджер.

У него была внешность типичного латиноамериканца: густые, сильно напомаженные волосы и тоненькие усики. Взгляд маленьких черных глаз перебежал с Беннауэра на меня.

— Это мистер Гомец, — поспешно сказал мне Беннауэр. Он еще не совсем потерял голову от страха. — Вы не имеете права врываться без предварительной договоренности. — И повернулся к Гомецу: — Этот парень хотел вас видеть.

Я подобострастно улыбнулся:

— Не уделите ли вы минутку вашего времени, мистер Гомец? Я — О’Коннор, «Калифорния уайн компани». — И протянул визитную карточку.

Гомец начал разглядывать ее с непроницаемым лицом. Я ощущал неприятный сладковатый запах помады, исходивший от его волос.

Прочитав карточку, он принялся задумчиво постукивать ею о стойку. Он не сводил с меня глаз.

— Мы не ведем дел с вашей фирмой, — сказал Гомец.

— Именно об этом я и хотел с вами поговорить. У нас есть товары, которые, безусловно, вас заинтересуют. Я принес для пробы особого бренди.

— Как он попал сюда? — спросил Гомец, обращаясь к Беннауэру.

Мой сопровождающий обрел второе дыхание.

— Не знаю. — Он пожал плечами. — Этот тип вошел сюда и спросил вас.

— Я поднялся на грузовом лифте. Я что-нибудь сделал не так?

— Мы встречаемся с торговцами только по предварительной договоренности.

— Провинциальная неосведомленность, мистер Гомец, простите. Вы не сможете назначить встречу на завтра? — Я положил пакет с бренди на стойку. — Если вы познакомитесь с содержимым, мы завтра же поговорим о деле.

— О деле мы поговорим сейчас, — раздался голос сзади.

Гомец и Беннауэр замерли, будто кто-то мановением волшебной палочки превратил их в мраморные изваяния. Признаюсь, и у меня слегка екнуло сердце: смуглый мужчина в смокинге, с белой камелией в лацкане стоял в двадцати футах от нас. У него было узкое лицо с тонким орлиным носом, плотно сжатым ртом и черными беспокойными глазами. Я был уверен, что это Кордец: только присутствие самого босса могло так разительно изменить поведение моих собеседников.

Кордец подошел к стойке. Прочитав визитную карточку, он хладнокровно разорвал ее пополам и бросил на пол. Потом поднял на меня подернутые сонной поволокой глаза.

— Я сказал «нет» еще месяц назад. Тебе понятно, что значит «нет»?

— Извините, — пробормотал я. — Ведь я новичок в городе и не знал, что кто-то уже показывал наш товар.

— Теперь будет известно. Убирайся, и чтобы духа твоего здесь не было!

— Хорошо, хорошо, извините. — Вид у меня был расстроенный и смущенный. — Разрешите оставить бутылку. Это отличное бренди. Мы могли бы поставлять его на очень выгодных условиях.

— Вон!

Я двинулся по стеклянному полу к выходу. Неожиданно дверь распахнулась, и в ней появились трое мужчин. Образовав полукруг, они загородили мне путь.

Двоих — долговязых парней с удивительно тупыми лицами — я видел впервые, третий хорошо был знаком: передо мною со зловещей улыбкой на искалеченном лице стоял Херц.

С минуту Херц и я молча разглядывали друг друга. Высунув кончик языка, он провел им по пересохшим губам, напомнив змею, готовую броситься на жертву.

— Вот мы и повстречались, — негромко произнес он. — Ты помнишь меня?

Планируя вторжение в «Клуб мушкетеров», я не рассчитывал, что мне придется иметь дело с Херцем. В худшем случае, полагал я, вышибалы намнут мне бока и дадут под зад коленом. Появление Херца меняло ситуацию в корне.

Не отрывая взгляда от Херца и одновременно наблюдая за Кордецом, я начал двигаться бочком к выходу. Владелец клуба смотрел на разыгравшуюся перед ним сцену непонимающими глазами.

— Что все это значит? — спросил он.

— Его зовут Брэндон, босс, — сказал Херц. — Он частный сыщик, дружок той мрази, которую вчера прикончили.

Кордец равнодушно пожал плечами, обошел стойку и направился к двери с надписью «Администрация». На ходу он коротко бросил:

— Уберите его!

Я оказался один против пятерых; шестым потенциальным противником был сам Кордец, решись он снизойти до расправы со мной. Херц приближался. Его близко посаженные глаза продолжали улыбаться; чтобы как-то выровнять очевидное неравенство сил, я выхватил револьвер.

— Осторожней, — сказал я, перемещая дуло револьвера по полукругу так, чтобы держать под приделом всех сразу. — Не советую подходить, иначе кое-кому несдобровать!

Херц внезапно остановился, будто наткнувшись на стену. Вероятно, он не рассчитывал увидеть оружие в моих руках.

Кордец, шагнувший было в открытую дверь, тоже остановился и с некоторым удивлением посмотрел на меня.

— Я велел тебе убираться, — произнес он. — Чего ты ждешь?

— Пусть эта обезьяна уйдет с моего пути, — сказал я, кивком головы указывая на Херца.

В следующий момент зал погрузился в темноту. Кто погасил свет, я не видел. Возможно, это Гомец решил ускорить ход событий. Послышался топот сорвавшихся с места людей, и я нажал на курок. Оранжевая струя пламени вылетела из револьвера, зазвенело разбитое стекло, и на меня накатилась волна человеческих тел. Я оказался на полу. Жадные руки тянулись к моему горлу, искали оружие. Я пробовал выстрелить вновь, но кто-то вырвал у меня револьвер. Чей-то кулак обрушился на мою голову.

Когда я пришел в себя, в зале снова горел свет. Я лежал на спине, и надо мною стояли три гангстера. Один из них держал мой револьвер.

Челюсть нестерпимо ныла, а голова, казалось, готова была расколоться пополам. Я услышал гулкие звуки шагов, и к трио победителей присоединился Кордец. С трудом приподнявшись, я сел.

— Выкиньте его отсюда, — сказал Кордец. — Сделайте так, чтобы он надолго забыл дорогу в клуб.

И зашагал к выходу, постукивая по стеклу высокими каблуками ботинок.

Херц с подручными почтительно ожидал ухода босса. Вслед за Кордецом поспешили скрыться Гомец и Беннауэр.

Сидя на полу, я внимательно наблюдал, как Херц, взяв мой револьвер, перехватил его за дуло. С изувеченного лица не сходила бессмысленная улыбка.

Профессиональные бандиты знают, как использовать револьвер в качестве дубинки. Удары наносятся во все точки, кроме жизненно важных. Человек после такой обработки становится инвалидом если не на всю жизнь, то на многие месяцы.

Я недаром работал пять лет в прокуратуре Сан-Франциско как следователь по особым поручениям. По долгу службы мне приходилось почти ежедневно бывать в городских доках — страшном месте, кишащем бандитами. И я знал: пока Херц не очутится позади меня, он не опасен. Но пусть он думает, что имеет дело с простаком.