Татьяна Устинова - Гений пустого места
Хохлов вдруг взял бутылку с виски за горлышко и отпил большой глоток. Потом утер рот и продолжил:
– Он вывалил Кузю в сугроб, там, где я потом нашел поломанные кусты. Вернее, не я нашел, а ваша управдомша и показала их мне. Он там потерял зажигалку и уехал. Поехал деньги искать, Родионовна, голубка дряхлая моя! Он уже тогда к тебе лыжи навострил, потому что знал, что Кузя на тебе жениться хочет, и думал, что деньги он тебе отдал! – Хохлов немного помолчал, и в его молчании была победная нотка уверенного в себе и во всем разобравшегося мужчины. – На кусты никто внимания не обратил! Да на кой черт ментам кусты, если у них готовый подозреваемый сам в руки идет?!
Некоторое время они молчали, и слышно было только, как сопит собака, и щенки попискивают на подстилке. Должно быть, сны им снились!..
– Все это логично, Митя, – начала наконец Ольга, – но таксист!.. Откуда взялся таксист? Это как в плохом детективном романе!..
– Что в детективном романе? – не понял Хохлов.
Ему не хотелось, чтобы они возражали. Ему хотелось, чтобы его хвалили и восхищались им.
– Ну, в детективном романе автор, когда не знает, кто убийца, всегда пишет, что преступление совершил «бродяга»! Мол, просто кто-то шел мимо, взял да и совершил преступление! А потом, когда сыщик его ловит, бродяга, который только что удирал от погони по крышам и водосточным трубам, начинает надсадно кашлять и говорить, что давно уже болен чахоткой и жить ему осталось всего несколько дней, поэтому высшее правосудие уже свершилось. Ну? Про это еще Ликок писал!
– Я не знаю, кто такой Ликок… – начал Хохлов сердито.
– Канадский писатель.
– Очень хорошо. Но Кузю убил таксист, а не бродяга!
– Откуда таксист мог знать про меня? – спросила Родионовна.
– Понятия не имею!
– Почему Кузя рассказал чужому дяде про деньги? – спросила Ольга Пилюгина.
– Понятия не имею! Но зато я знаю, как доказать, что его убил таксист!..
– Как?!
– Штор-то не было, – сказал Хохлов загадочно. – Не было никаких штор!
– И что?
– А ничего! – Он пошел к дивану и лег на него. – Ничего я вам больше не скажу, а буду лежать на диване и молчать.
Тут он вдруг вскочил, видимо, решив не быть, как Чебутыкин, и опять стал ходить.
– Значит, шторы, – произнес он задумчиво. – И служба такси. Это очень просто.
– А пепельница? – спросила Ольга. – Если Кузю убил таксист, откуда взялась в сугробе наша пепельница с русалкой?!
Хохлов молчал и ходил.
– Вот видишь, – заключила Ольга. – Вот тебе и таксист!.. Двенадцатый час, мне ехать пора! Мить, как ты думаешь, мы… справимся?
– Мы уже почти справились, – уверил ее Хохлов. – Чуть-чуть осталось. Самую малость.
– Оль, можно, я у тебя переночую? – попросилась Арина. – Не хочется мне домой.
– Можно?! Да ты мне жизнь спасешь просто! Димона нет, детей нет, хоть застрелись!
И они обе как-то очень быстро и ловко собрали с журнального столика остатки банкета, будто и не было ничего, ополоснули стаканы, а Хохлов все никак не мог сообразить, что они обе уходят, то есть оставляют его одного!..
Сообразил, только когда они стали натягивать шубы, рассуждая на тему собачьих детей – вот если у людей появлялось столько детей чохом, хорошо это или плохо.
Бездетная Родионовна считала, что хорошо, чем больше детей, тем лучше, а обремененная потомством Ольга Пилюгина считала, что плохо, с такой оравой вообще непонятно, как справляться!
– Мить, мы пошли!
– Митя, проводи нас!
Он вышел в коридор, посмотрел на них, потом на собаку и сказал Ольге, что ему нужно шепнуть Родионовне два слова, и Ольга моментально выскочила на площадку, объявив, что подождет подругу там.
– Я тебя приглашаю на свидание, – торжественно начал Хохлов, глядя в сторону. – Вот прямо завтра. Пойдешь со мной на свидание?
– Пойду, – в ту же секунду согласилась Арина. – Пойду. А почему?..
– Ой, вот только не надо никаких вопросов, – сморщившись, попросил Хохлов. – У нас просто будет свидание. Самое обыкновенное, как у всех людей бывает! Ты согласна?
– Конечно, Митя.
– Значит, я завтра за тобой заеду на работу.
– В Москву?!
– А ты где работаешь? В Нижнем Новгороде? И… – Он помедлил, готовясь сказать самое сложное, непомерно сложное, особенно после пятнадцати лет ее любви. – И отпросись на пятницу на работе.
Она смотрела на него и, кажется, даже не моргала.
– Ну, соври что-нибудь! – сердясь, попросил Хохлов. – Мол, тебе больничный дали, постельный режим, сотрясение мозга и все такое! Поняла?
– Поняла, – сказала Арина. – Я сейчас… поеду, Мить.
Все было ясно и понятно им обоим, и неотвратимость перемен вдруг сильно напугала ее.
Все перемены к лучшему? Или не все?
Следом за ней он вышел на лестничную площадку, и Ольга с чувством его поцеловала.
– Поблагодарила?
– Да. Спасибо. Если бы не эта проклятая пепельница!
– Ну да, – согласился Хохлов. – Это странно, конечно, но так получилось, что теперь самое главное, что скажут твои дети.
– Как?! – поразилась Ольга, и Родионовна перестала заматывать шею шарфом.
Но Хохлов уже не слушал. На завтра у него было запланировано много дел – одно из которых, к примеру, полностью изменит его жизнь, а это не так-то часто случается, поэтому он махнул рукой, и стал закрывать дверь, и…
…и вдруг остановился посреди дороги, не добежав до офиса всего четыре шага.
Мороз был такой, что казалось, вот-вот небо лопнет от холода, как стекло, и из него посыплется все, что там есть, – звезды, солнца, галактики, искусственные и естественные спутники, а также мусор. Говорят, в космосе много мусора!
Солнце тоже подмерзло, свет был размытый, подернутый дымкой, и институтский фасад, весь в инее, казался декорацией к фильму о блокаде.
– Доброе утро, Дмитрий Петрович!
– Здравствуйте, Вальмира Александровна!
Длинноволосая красавица стояла у машины, улыбаясь Хохлову.
– А кто это у нас такая? – идиотским тоном внезапно впавшего в игривость мужчины поинтересовался начальник у своей орлицы. – Прелесть какая!
– Это моя племянница Ирочка, – с гордостью представила Вальмира. – Вы не знакомы? Ирочка, познакомься, это мой шеф, Дмитрий Петрович. Оч-чень, оч-чень положительный мужчина!
Хохлов познакомился. Самым интересным было то, что он и так, без знакомства, знал, что это Ирочка!.. Но познакомиться не мешало.
– Холодно здесь стоять. Может, зайдем? – предложил Хохлов. – Кофейку? Чайку?
– Нет, мне надо на работу! – отказалась племянница точно таким же, как у него, идиотским тоном, только в женском варианте. – Но вечером я бы могла, с удовольствием…
«Вечером у меня свидание с Родионовной, – подумал Хохлов мрачно. – Накося, выкуси!»
– Ириш, может, зайдешь все-таки? – заспешила Вальмира, постепенно осознавая, что шеф «заинтересовался», а племянница «не пристроена». – Ну что, там без тебя они не обойдутся часок?
Хохлов понял, что действовать должен решительно и без проволочек, как революционные рабочие при захвате телеграфа и телефона. Он обошел не слишком новую красную машину, взял длинноволосую под норковый рукав и повел за собой к дверям офиса.
– Ну, я прошу вас, Ирочка, ну, давайте хоть на полчаса, – говорил он интимно. Эффекту сильно мешал пар, вырывавшийся у него изо рта, – у меня есть чудесный кофе, мне его привозят специально из Австралии! У нас совершенно не умеют пить кофе и не знают, что австралийский кофе – самый лучший в мире! Самый ароматный!..
Племянница идти не хотела. Она так явно не хотела, что даже каблучками упиралась.
А еще она вырывала руку и все время повторяла:
– Я не хочу, не пойду, мне на работу нужно!..
Но Хохлов держал ее крепко, и чем ближе к двери, тем крепче он держал.
Когда подошли к крыльцу, племянница вдруг дернула рукав изо всех сил, присела, взметнула волосами, кинулась в сторону, потом в другую, и Хохлов ее отпустил.
– Ирочка! – вскрикнула сзади Вальмира Александровна. – Ирочка, ты что?
Ирочка неслась к машине, но ей очень мешали каблуки, а у Хохлова не было каблуков, и вся улица замерла в морозном мареве, и все смотрели, как они бегут, как Хохлов настигает девушку, перехватывает, как они валяться в снег, катятся кувырком, и сапоги с острыми каблуками молотят в воздухе, и кричит орлица, первая после бога, самое доверенное лицо!..
Племянница тяжело дышала и извивалась под Хохловым, норовила лягнуть его в уязвимое место, а он сдирал с ее плеча сумку на длинном плече.
– Дура, – тяжело сопя, говорил он ей в лицо, – куда ты понеслась?! Я же знаю, что это ты! А сто штук не такая большая сумма, чтобы можно было всю жизнь в подполье прожить! Я бы все равно тебя нашел!
Отдуваясь, он сел на снег. Ирочка осталась лежать. Руки у нее были связаны ремнем сумки, она бешено рыдала, грызла ремень, извивалась и все время норовила ударить Хохлова.
– Что такое?! – Это Вальмира подбежала, и народ вокруг начал собираться.
