Марина Крамер - Черная вдова, или Ученица Аль Капоне
– Вы с Егором Сергеевичем приехали? – не отставал настырный Розан.
– Кто это? – изумилась Коваль.
Розан потянул носом воздух и сразу все понял:
– Что-то отмечаем?
– Развод! – рявкнула она. – Иди отсюда, Розан, не смей меня беспокоить до вечера. Я собираюсь напиться и натрахаться до обморока!
– Удачи в вашем нелегком деле! – насмешливо бросил он, решив не связываться с пьяной и агрессивной хозяйкой.
Карлос ждал уже, разглядывая спальню. Марина обняла его, чувствуя, что он напрягся.
– Ты передумал?
– Я боюсь трогать тебя, – признался он. – Боюсь, что завтра просто не уйду отсюда, что меня пристукнут твои охранники или сам Малыш лично.
– Да брось ты, Карлос! Я свободная женщина, могу спать с кем хочу.
Он обнял ее, положив руки на ягодицы и сжав их слегка:
– А ведь я знал, что рано или поздно так случится.
– Ради бога, давай не будем говорить ни о чем! – взмолилась она. – Я устала от слов, половина из них – ложь. Честнее просто молча трахаться, ведь ты тоже хочешь этого не меньше, чем я.
– Даже больше, наверное. Но тебя могут шокировать некоторые мои привычки, – предупредил Карлос.
– Ты придушиваешь партнершу во время оргазма? – усмехнулась Марина.
– Нет, конечно, но…
– Тогда все в порядке, дорогой, все остальное я без проблем выдержу.
– Обещаю, что ты не пожалеешь, тебе будет хорошо со мной, – пообещал он, целуя ее в губы.
…Карлос не соврал – Марине было необыкновенно хорошо с ним. Он занимался любовью со знанием дела и безумной, животной страстью, ласкал ее с ног до головы. Выпитая бутылка текилы начисто лишила Коваль остатков комплексов, если они и были, и она отдавалась так, как он велел ей. Умопомрачительная ночка закончилась только к обеду, Маринины тело и душа пребывали на небесах – она даже забыла почти, в честь чего устроила себе такой праздник. Когда Карлос собрался уходить, Коваль протянула ему восемьсот баксов – все, что нашла в сумке. Но он отрицательно покачал головой:
– Я не сплю с женщинами за деньги, запомни это. А тебе и сам бы должен заплатить – давно такого кайфа не испытывал.
Она засмеялась:
– Повторим как-нибудь?
– Если захочешь, то знаешь, где меня найти.
Он подошел к постели, сбросил с нее простыню и приник к груди, лаская ее. Марина застонала от наслаждения, но он прекратил и, погладив лежащую перед ним женщину на прощание, ушел. Марина закуталась в одеяло и уснула, удовлетворенная и вполне довольная жизнью.
Часов в семь вечера ее разбудил звонок Розана:
– Марина Викторовна, к вам можно зайти?
– А ты где?
– Пока в городе.
– Розан, будь другом, заскочи в супермаркет, прихвати там поесть чего-нибудь, сигарет и бутылку текилы, а то у меня шаром покати. Да, и кофе не забудь, только в зернах! – велела она, глянув на часы и понимая, что уже вечер.
– Я помню – «Айриш Крим», – усмехнулся он.
– Точно! И еще – ты, надеюсь, никому не сказал, что я здесь?
– Нет. Но это было очень нелегко. Охрану везти?
– Да. И пусть тоже языки не распускают! – предупредила Коваль, отключая телефон.
Пока Розан добрался из города, она успела принять душ и найти в шкафу со старыми вещами халат. Горничная перестилала постель, весьма красноречиво демонстрировавшую все, чем на ней всю ночь занимались. Оставалось только сделать генеральную уборку, и можно жить.
Розан ввалился в коттедж нагруженный не хуже носильщика на вокзале, отдал горничной пакеты.
– Ну, как вы? – спросил он, снимая куртку. – В порядке?
– А когда я была не в порядке? – пожала плечами Марина.
– Что случилось-то?
– Пойдем, поедим сначала, я голодная со вчерашнего вечера, – пожаловалась она, направляясь в кухню и садясь за стол, на который расторопная горничная уже выставила привезенные Розаном японские блюда. Не первый день находясь рядом с Коваль, ее заместитель прекрасно знал вкусы и предпочтения своего босса, а потому безошибочно вычислил, чего бы она поела с удовольствием.
За едой Марина опять ударила по текиле, а Розан отказался.
– Значит, не расколетесь? – продолжил он свой натиск.
– У тебя телевизор есть? – спросила Марина, ловко управляясь с палочками-хаси и отправляя в рот суши с семгой. – Ну, так смотри его иногда, будешь в курсе. Оказывается, я уже вовсе и не жена нашему Егору Сергеевичу, бывшему положенцу Малышу.
– Да ладно! – не понял Розан. – Как это?
– Вот как-то так! – развела она руками и продолжила поглощать рисовые колобки с нежнейшей рыбой.
– Гон какой-то, – пробормотал Розан. – Я же на вашей свадьбе сам был…
– Тебя глючило! – засмеялась Марина. – Меня не было и нет, умерла я. Он свободен от меня, я больше знать его не желаю. Жить здесь буду, не возражаешь?
– Это ваш дом.
– Завтра собери мне пацанов человек шесть, я за вещами поеду.
– А пацаны-то зачем? Я сам с вами съезжу.
– Боюсь, что Малыш меня попытается силой оставить дома, а так побоится – стрельбы ему не нужно, – терпеливо объяснила Коваль.
– Вы не хотите все же сначала его выслушать? – спросил Розан, кусая яблоко и морщась. – Кислятину такую едите, ужас!
– Что он может мне сказать? Я ведь предупреждала, что начнется копание в моем белье, и ему не поздоровится. Его московские друзья подсказали блестящую идею о том, что он в разводе. А если всплывет мое имя, то да, мол, бывшая, давно разошлись, только все официально никак не оформим, а что там у нее за дела, я и знать не знаю. Но меня это не устраивает, я – либо жена, либо – никто. Да и вообще – ну его на хрен, Серега, Малыша этого, пусть живет, как знает, – Марина закурила, постукивая носком сабо на тонкой шпильке по ножке стола. – Зато и мне теперь никто не указ. Устала я от показухи этой, устала корчить из себя…. Да и ждать все время, что какой-нибудь дотошный журналист нароет в моем прошлом и настоящем, тоже больше не хочу.
– Ну-у, не знаю, – задумчиво протянул Розан. – Малыш звонил мне сегодня, хотел встретиться с вами. Я, конечно, сказал, что не знаю, где вы, но он не поверил, кажется.
– Мне все равно.
– А что за хрен вышел от вас в обед?
– Ты-то откуда это знаешь?
– Так я не один, еще и охрана ведь есть, – усмехнулся он. – Это дело не мое, с кем вы спите, но будьте поосторожнее. Ладно?
– Ты что сейчас имел в виду? Безопасный секс? – прищурилась Коваль, недовольная вмешательством заместителя в личную жизнь.
– И его тоже, – не остался в долгу Розан.
Они захохотали. Приятно, что не надо корчить из себя светскую даму – можно говорить все, что пришло в голову, и не бояться, что завтра газетчики извратят твои слова до неузнаваемости.
– Кстати, дорогой мой, а давай-ка мы с утра по автосалонам прокатимся сначала. Хочу нормальную машину, теперь уже можно, – вдруг вспомнила Коваль.
– А с «бэхой»-то что не так?
– Маленькая она, весь имидж мне попортила эта поганая тачка.
– У меня идея! – загорелся Розан. – Мамед поставил в своем салоне на пробу «Хаммер», но его никто не берет, уж больно здоровый и жрет много. Но вам-то это по фигу, я знаю, а танк просто в вашем вкусе. Глянем?
– Чего глядеть? Берем, не глядя! – решительно взялась за телефон Марина. – Алло, Мамед? Это Коваль. Извини, что поздно, дорогой, но ты же меня знаешь – как загорелось мне, так берега теряю. Хочу «Хаммер» у тебя купить.
– Дорогая, да он твой уже! – заверил Мамед. – С утра на него номера сам лично поставлю, твои фирменные!
– За труды накину, – пообещала она ласковым голосом. – Розан привезет все. Спасибо тебе, Мамед.
– Обращайся, красавица, Мамед всегда рад тебе!
Распрощавшись на такой цветистой ноте с Мамедом, Коваль посмотрела на Розана.
– Вот и все, а то ехать, смотреть… Завтра с Максом езжай, заплатишь, и пригоните. На нем и к Малышу поеду. А «бэху» верну – пусть сам на ней рассекает или телке какой подарит. Тебе спасибо за приятный вечер и за ужин. Пришли ко мне Макса.
– Хорошо, – нагнул бычью шею Розан.
Макс примчался почти сразу, Марина даже сигарету докурить не успела. Высокий светловолосый парень, служивший в питерском ОМОНе до того, как попасть в охранное агентство, Макс был умен, вежлив и практически незаметен, пока дело не касалось впрямую его обязанностей. Тогда же даже Розан поражался физической силе и мгновенной реакции. А с оружием так, как он, обращаться умел только покойный Рэмбо. Словом, за спиной Макса Коваль чувствовала себя в полной безопасности.
– Звали, Марина Викторовна?
– Да, Макс. У меня есть одно распоряжение. Сделай так, чтобы о нем знала вся охрана – и моя личная, и те, кто на территории. Ко мне во двор ни при каких условиях не должны заезжать машины с малышевскими номерами. Надеюсь, ты их помнишь. Я оторву голову любому, кто ослушается и впустит сюда хоть кого-то, включая и самого Малыша. Особенно – самого, – уточнила она на всякий случай, заметив, как недоуменно смотрит на нее телохранитель – в договоре с ним стояла подпись Егора. – Макс, я не слышу, что ты все понял и все сделаешь.
