Интуиция, дедукция и железный кулак - Игорь Екимов
Ганс прицелился и метнул в него шар. Силачёв отработанным боксёрским движением уклонился в сторону, но Ганс тут же запустил в него кий. Вероятно, он подумал, что в фехтовании ему ловить нечего, и решил использовать любое оружие как метательное. Длиннющий кий, кувыркаясь в воздухе, оказался очень опасен из-за большой площади поражения, но Силачёв всё-таки успел отскочить вправо.
Не давая ему передышки, Ганс метнул в него ещё один шар, потом ещё, ещё. Михаил Николаевич отскочил вправо, опять вправо, затем влево. Шары летели один за другим. Почти всё время отскакивая вправо, Силачёв вскоре оказался у окна, и когда он отпрыгнул ещё раз, у него за спиной посыпались стёкла — правда, на фоне громкой музыки это было еле слышно. От следующего броска сыщик отскочил влево, и Ганс, промахнувшись, попал прямо в радиоприёмник. Концерт по заявкам радиослушателей мигом прекратился. Наступила тишина.
Ганс метнул последний шар — Силачёв опять отскочил влево. Ганс схватил со стола и запустил в сыщика треугольник, а потом и «тёщу». Михаил Николаевич уклонился от треугольника, пропустил «тёщу» над головой и отбежал подальше вперёд, чтобы она, отскочив от стены, не стукнула его сзади.
Затем, по-прежнему держа кий в левой руке, Силачёв медленно пошёл на безоружного Ганса. Тот изменился в лице и даже побледнел.
— А ты правильно сделал, что побрился налысо, — похвалил его сыщик. — Как говорится, чем больше волос, тем грязнее голова.
Ганс не нашёлся, что ответить. Силачёв, посмеиваясь, бросил кий на пол, снял кепку, положил её на стол и вытер вспотевшие волосы. Потом, так же медленно, начал обходить стол.
Ганс немного приободрился, видя, что сыщик собирается драться с ним врукопашную. Не сводя глаз с Силачёва, он встал в борцовскую стойку.
Михаил Николаевич подскочил к нему, сделал ложный замах кулаком, показывая удар справа, и вместо этого пробил ногой — слева-сбоку основанием стопы в коленный сустав. Н-на!
Ганс пошатнулся, цепляясь руками за воздух в судорожных попытках удержать равновесие. Из-за этого он на время забыл о защите и раскрылся, представляя собой отличную мишень. Ненадолго, конечно, но Силачёву этого хватило.
Сыщик развернулся и нанёс ему тяжеленный правый свинг — удар с размахом аж из-за спины. Получи!!
Только Гансу удалось восстановить равновесие, как огромный вражеский кулак обрушился на его физиономию чуть пониже уха.
Это была коронная комбинация Силачёва, отработанная до автоматизма. Он умел исполнять её с обеих рук и с обеих ног, но здесь пришлось начинать с левой ноги, так как справа располагался стол.
Ганс рухнул как подкошенный и больше не шевелился.
* * *
Окинув быстрым взглядом поле битвы, Силачёв довольно улыбнулся: все противники валялись в нокауте. Переступая через вражеские тушки, он вышел в соседнюю комнату. Слава богу, Татьяна Сергеевна по-прежнему находилась там — а то сыщик боялся, что она всё-таки оторвала трубу и сбежала.
Михаил Николаевич достал из заднего кармана брюк ключи от наручников, демонстративно помахал ими в воздухе и засунул обратно. Девушка молча смотрела на него ненавидящим взглядом. Силачёв подёргал дверцу шкафчика, где стоял главный вещдок — к счастью, шкафчик оказался заперт. Преступники могли бы его взломать, но им, видимо, было не до того.
Сыщик достал из рюкзака все оставшиеся наручники. Их было четыре комплекта.
«А задержанных — семеро. Ну что, тогда придётся сцеплять их друг с другом».
Начал он с Ганса. Тот лежал на спине, но Силачёв не поленился и, поднатужившись, перевернул его лицом вниз (на вид и по ощущениям, Ганс весил около ста двадцати килограммов), после чего защёлкнул ему руки за спиной. Затем стал подтаскивать своих бывших противников друг к другу и сковывать их попарно.
Работа была, конечно, нелёгкая, но он справился. Истратив все наручники, Михаил Николаевич осмотрелся по сторонам, проверяя, не пропустил ли кого. Кажется, нет. Шесть человек скованы попарно, Ганс — отдельно, итого — семь. Всё сходится.
И тут он заметил, что Ганс зашевелился. Между тем, поскольку милиции всё ещё не было, у сыщика появилось желание начать допрос. Он направился к Гансу.
— У меня к тебе пара вопросов, — сказал он. — Где Павел Антипыч?
Ганс, видимо, решил проявить героизм и послал его по известному адресу, после чего добавил:
— Ты кто такой, чтобы я тебе давал показания? Я буду разговаривать только с милицией, а ты вообще никто и звать никак!
Силачёв злорадно хихикнул и направился в прихожую. Взяв оттуда свои кроссовки, он вернулся в бильярдную и, не торопясь, надел правую кроссовку и завязал шнурки. Потом прицелился и со всего размаху врезал Гансу ногой по физиономии.
Удар был такой, что у Ганса чуть не оторвалась голова. Пока он ловил чёртиков, Михаил Николаевич так же неторопливо надел вторую кроссовку, тоже завязал шнурки и невозмутимо повторил вопрос:
— Ну, так где же Павел Антипыч?
— С ним случилось несчастье, — ответил Ганс. — Он пошёл ночью купаться и зачем-то привязал к ногам целый мешок с кирпичами.
— Ты ещё пошути у меня! — пригрозил ему сыщик, но бить больше пока не стал. — А где драгоценности?
— Понятия не имею, об этом Таньку нужно спрашивать. Она же тут главная у нас…
— Ну, это я и сам знаю, — кивнул Силачёв.
(Из соседней комнаты раздалась громкая тирада, произнесённая хрустальным девичьим голосом, в которой было только два приличных слова — «стукач проклятый». Всё остальное звучало нецензурно).
— …А других спрашивать бесполезно! — добавил Ганс. — Кроме неё, тебе на этот вопрос никто не ответит.
Михаил Николаевич направился в соседнюю комнату.
— Девушка, а девушка! Вы куда спрятали украденные драгоценности?
— Да пошёл ты…
— Зря вы так. Между прочим, я могу вас «расколоть» в два счёта. Моя интуиция знает, как это сделать, но вам это ОЧЕНЬ сильно не понравится. Может, сами всё расскажете?
Но тут засигналил домофон. Сыщик недовольно произнёс: «Тьфу ты, чёрт… на самом интересном месте!», вышел в прихожую и снял трубку:
— Алё?
В ответ раздался голос капитана Викторова:
— Откройте, милиция!
«Ну наконец-то!»
Глава последняя
— Алё! Михаил Николаевич, здравствуйте, это майор Орехов. Помогите, пожалуйста!
— Здравствуйте. А что случилось?
— Понимаете, мы никак не можем «расколоть» Татьяну Сергеевну. А без этого всё расследование становится бессмысленным. Драгоценностей-то нет!
— Ну-у, не всё так плохо. Мы уже как минимум раскрыли убийство Павла Антипыча! Ну и Зайцева тоже. А что, девчонка совсем не «колется»?
— Да вообще никак! Ушла в глухой отказ, и всё! Я просто не знаю, что делать. Вот и обратился к вам.
