Таинственная четверка - Татьяна Викторовна Полякова
– И больше туда не возвращались?
– Нет. Но слышала, как девчонки кричали: «Поплыли наперегонки!»
Нина вскрикнула, стиснув рот ладонью. Я догадывалась, о чем она думает. Через несколько минут девочки отправятся вниз по течению, Ира чуть замешкается, останется одна, и случится трагедия.
– Никого поблизости не заметили? – задал очередной вопрос Бергман.
– Мальчишки рыбу ловили. Двое или трое, не обратила внимания. Ближе к поселку, возле леса, машина стояла. Двери были открыты, я подумала, хозяин где-то рядом, и поспешила в лес. Но это уже было позднее, я успела искупаться, найдя местечко потише. Там точно кто-то был, – вдруг сказала она. – Я, когда на девчонок смотрела, шаги слышала. Еще подумала, не столкнуться бы на тропинке. Вот и поспешила уйти.
– Что ж, – сказал Бергман, – собственно, это все.
Он поднялся, а сестры переглянулись.
– Как все? – спросила Нина.
– У вас есть еще что рассказать нам? – без намека на насмешку осведомился Бергман.
– Нет, но… нам что делать?
– Признаться, меня это совершенно не интересует.
– Вы сказали, что знакомы с моим мужем?
– Он заходил ко мне. Очень беспокоился, что наше расследование вас расстроит. У вас заботливый муж.
– Да…
– И наверняка отличный отец.
– Он целыми днями на работе, приезжает усталый, но он все делает ради нас. Купил здесь дом, чтобы дети жили на природе. Я не хотела сюда приезжать. Но боялась сказать ему, он-то думал, я буду счастлива, оказавшись там, где прошло мое детство. Если бы мы остались в городе, моя Ирочка была бы жива… Я знаю, он хотел как лучше. – Нина беззвучно заплакала, сестра вдруг придвинулась к ней и обняла, она уткнулась лицом в ее плечо, а мы поспешили уйти.
Особых надежд на то, что горе заставит их помириться, у меня не было, хотя… как знать. Чудеса на свете еще случаются.
– Она сказала правду, – предваряя вопрос Бергмана, заявила я. – По крайней мере, вранья я не почувствовала.
Максимильян кивнул, а я в досаде покачала головой:
– Не скажешь, какая польза от моего присутствия?
– Что опять?
– Ты можешь то же, что и я. Только лучше.
Он покивал с умным видом.
– Мне льстит твое мнение о моих способностях. А не ты говорила, что предпочла бы видеть меня «нормальным парнем»?
– Я вкладывала в это определение совсем другой смысл. Не хочу, чтобы ты потчевал меня байками о прошлых жизнях. Все остальное я переживу.
– Уверена? – серьезно спросил он, а мне вдруг стало не по себе. Наверное, физиономия у меня была совершенно несчастная, потому что Бергман, смеясь, обнял меня и сказал: – Давай навестим нашего клиента. Я предупредил, что мы заедем, он нас ждет.
Ключникова мы увидели, как только свернули к дому, он разговаривал с каким-то мужчиной, стоя возле крыльца. Заметив нашу машину, Павел Аркадьевич что-то сказал, и мужчина поспешно удалился.
Ключников пошел нам навстречу.
– В поселке с утра полно полиции, – сообщил он, поздоровавшись. – Говорят, тетку Игоря Светлова увезли в город, чуть ли не арестовали.
– Они знают, что она снимала деньги с его карты, – пожал Бергман плечами.
– Да, я читал ваш отчет… Но не могла же она в самом деле его убить.
– Даже если так, это вряд ли имеет отношение к вашей дочери.
– Говорят, он был чуть ли не сатанистом. – В голосе Ключникова слышалось беспокойство. – Моей дочери следовало лучше выбирать друзей.
– Вряд ли она знала о его увлечениях, – дипломатично заметил Бергман.
– Конечно, не знала. Но… они дружили с Гошей и… разговоры неизбежны, что очень неприятно. Мне сегодня уже звонили: и Стрешнев, и бабушка Тони Лебедевой… Стрешнев, кстати, хотел встретиться с вами. Я обещал. Надеюсь, вы не против?
– Я думаю, это будет полезно, – кивнул Максимильян.
– Краско тоже звонил, – неохотно продолжил Павел Аркадьевич. – По-моему, после смерти дочери он немного не в себе. Впрочем, неудивительно.
– Что он вам сказал?
– Требовал прекратить расследование.
– А вы?
– Меня заботит безопасность дочери, и я буду делать то, что сочту нужным.
– Ира Краско часто бывала в вашем доме?
– Конечно. Иногда ночевала, девчонки это любят. Я был не против. Хорошая девочка, воспитанная, скромная. Хотя бог знает, какими они становятся, когда рядом нет родителей. Помню, мой отец долгое время был уверен: я в отличие от своих друзей не курю. Мне было стыдно его обманывать, но курить я не бросил.
– Ира что-нибудь рассказывала о своей семье?
– Ничего особенного. По-моему, у них вполне благополучная семья. Мать всю себя посвящала детям, отец ни в чем им не отказывал. – Тут Ключников, точно опомнившись, произнес: – Что же мы стоим здесь, прошу в дом. Людмила уехала в город… Кстати, вы ведь хотели взглянуть на комнату дочери? – повернулся он ко мне. – Она на втором этаже. Вторая дверь слева.
Мы вошли в дом. Бергман с Ключниковым отправились в гостиную, а я на второй этаж.
Оказавшись в комнате Насти, я для начала осмотрелась. Выглядела она так, как и должна выглядеть комната принцессы. Кровать с балдахином под розовым покрывалом, комод, туалетный столик с тончайшей резьбой, бархатные портьеры, зеркало в золоченой раме, пушистый ковер на полу. В огромной гардеробной столько платьев, что можно хоть каждый день надевать новое. Образцовая чистота, постель идеально заправлена, куклы сидят рядочком, книги, безделушки и прочее в строго отведенных местах. Подобную страсть к порядку трудно обнаружить в подростке. Ясно, что здесь после отъезда Насти тщательно прибрали.
Мне вдруг стало жаль девчонку. Никаких постеров или афиш любимых групп. Жизнь в музее, где ничего нельзя менять, где каждой вещи уготовано свое место. Если девчонка не дура, обзавелась тайником, где держит то, что хотела бы скрыть от чужих глаз.
Я прикинула, где устроила бы тайник на месте Насти. Наверняка мамаша всюду сует нос, а есть еще и домработница.
И тут обратила внимание на фотографию, стоящую на полке над письменным столом. Пухленькая девочка лет двух на коленях у молодой женщины с длинными темными волосами. На первый взгляд никакого сходства между ними, но я не сомневалась: передо мной мать и дочь. Девочка, безусловно, Настя, ее фотографий в комнате много, в том числе и в совсем нежном возрасте, а вот женщина ничего общего с Людмилой не имела. Можно подумать, что увлечение пластической хирургией сделало ее неузнаваемой, однако это не Людмила, хотя бы потому, что женщины на фото уже давно нет в живых.
– Черт, – пробормотала я и поспешила покинуть комнату.
Бергман с хозяином дома пили кофе, а я спросила, как только вошла:
– В комнате Насти фотография…
– Это
