Безмолвие - Джон Харт
Глава 15
Хант проснулся до рассвета, и первым его чувством было облегчение. В постели рядом с ним наконец-то спала мать Джонни, чему детектив был бесконечно рад. Ночь с Кэтрин прошла тяжело. Ее единственный сын обвинялся в убийстве, и Хант не сумел ему помочь. Бурные рыданья и слезы сменились иррациональным гневом.
Она требовала, чтобы муж все уладил.
А он не мог.
С величайшей осторожностью Клайд выбрался из постели. Жене требовался отдых, а ему — спокойное место, чтобы подумать. От этого дня зависело многое. Нужно найти по возможности наилучшего адвоката. Повидаться с Джонни. Собрать деньги. Еще раз поговорить с суд-медэкспертом и окружным прокурором. Но самое главное — встретиться с тем, кто выжил, — Джеймсом Киркпатриком. Вопросов много, и самые быстрые ответы на них может дать именно он. Может быть, Киркпатрик что-то знает. Может быть, он — убийца.
Выскользнув тихонько из комнаты, Хант оделся, сварил кофе и вышел с чашкой на переднюю веранду. Улица еще спала. На бледной траве поблескивала роса. Возле калитки ждала газета.
Клайда вовсе не тянуло развернуть ее страницы.
Попивая кофе, он смотрел на белое пятно, раздражавшее своим ненавязчивым присутствием. Газета, завернутая в пластик. Обычное дело. Но полицейские тоже разговаривают, а это означало, что Джонни уже обосновался на первой странице. Хант это знал.
Сделав последний глоток, он вздохнул, спустился с крыльца и прошел по посыпанной белым гравием дорожке к выкрашенной в такой же цвет калитке. Она открылась бесшумно, он наклонился и взял газету, но развернул ее, только вернувшись на кухню. Набранный трехдюймовыми буквами заголовок на первой странице гласил:
«МАЛЕНЬКИЙ ВОЖДЬ» АРЕСТОВАН
В СВЯЗИ СО СМЕРТЬЮ МИЛЛИАРДЕРА.
Ниже соседствовали одна с другой две фотографии Джонни. Первая, десятилетней давности, прославившая его на всю страну, уже давно обрела культовый статус. На ней Джонни был тринадцатилетним мальчишкой с лицом, измазанным ягодным соком и золой, кровоточащими царапинами на груди, орлиными перьями и трещоткой гремучей змеи. Он сидел в машине, из которой его вытаскивали взрослые мужчины, и рядом спасенная им девочка.
Тиффани Шор.
Хант помнил.
Вторая фотография показывала Джонни после расстрела им лагеря Уильяма Бойда. На ней у него были те же скулы, черные волосы и непроницаемые глаза. Он не улыбался и выглядел опасным.
— Черт.
Обе фотографии представляли Джонни человеком с поврежденной психикой и способным на все, особенно в свете его первой стычки с Бойдом, — и по этой причине разозлили детектива. Заметка под снимками начиналась со ссылки на ту историю и упоминания окружного прокурора. Авторы задавались вопросом, не были ли пропущены и проигнорированы предупреждающие знаки и — в случае если Джонни Мерримону предъявлены более серьезные, чем в прошлый раз, обвинения — мог ли Уильям Бойд избежать трагической участи. Кроме этого, у репортера не было почти ничего. Но имеющимся материалом он воспользовался умело.
Мертвец на земле Джонни.
Охота на болоте.
Клайд прочитал заметку еще раз, более внимательно. Ни о Луане Фримантл, ни о возможном мотиве не сказано ничего. Репортер оставил место для сомнений, а любое сомнение уже хорошо.
Осторожно, стараясь не шуметь, он вернулся в спальню и, убедившись, что Кэтрин спит, отключил телефоны и задернул все шторы. Понимая, что будет дальше, детектив хотел, чтобы в комнате было сумрачно и тихо. Ждать осталось недолго. Скоро репортеры станут лагерем на улице и начнут обрывать телефоны.
Закрыв на ключ входную дверь, Хант захватил с собой газету.
Первой остановкой на маршруте стала больница, поскольку до нее было ближе всего. Проехав с милю по обсаженным деревьями улицам, он пересек четырехполосное шоссе и свернул в медицинский район, где в тени высотки, как грибы после дождя, теснились офисы, аптеки и клиники. Оставив машину на парковочной стоянке, детектив прошел по переходу на первый этаж больницы, над приемной, спустился по ступенькам и, предъявив жетон, обратился к круглолицей женщине за столом вишневого дерева.
— Джеймс Киркпатрик. Какая палата? Кто лечащий врач?
Пальцы простучали по клавишам.
— Э… седьмой этаж.
Клайд нахмурился.
— Седьмой? Точно?
— Да. Психиатрическое отделение, охраняемая палата. Доктор Патель.
Поблагодарив регистраторшу, он направился к лифту.
Психиатрическое отделение, охраняемая палата…
За Киркпатриком наблюдали из опасения, что он может совершить самоубийство.
* * *
Поиски доктора Пателя заняли пять с половиной минут: тридцать секунд занял подъем на лифте, и пять минут ушло на ожидание у запертой двери.
— Извините. Извините. — Доктор возник у него за спиной с чашкой кофе в одной руке и рогаликом в другой. — Мне сказали, что вы здесь. Этот кафетерий… — Жонглируя чашкой, рогаликом и картой-ключом, он протянул детективу руку. — Виджай Патель. Приятно встретиться.
Хант пожал протянутую руку.
— Не в первый раз. Дело прыгуна.
— Да, да. Точно. Четыре года назад. Подросток. Вы здесь насчет Джеймса Киркпатрика? — Доктор провел карточкой по черной коробочке у двери. Когда замок щелкнул и дверь открылась, он кивнул головой влево и придержал дверь ногой. — Поговорим у меня в офисе. Не против, если я заодно перекушу?
В офисе доктор Патель сел за заваленный бумагами стол и освободил место для чашки и рогалика. Сорок с небольшим, светло-коричневая кожа, легкая седина на висках. На носу — очки в тяжелой оправе. Лоб узкий, подбородок мягкий. Общее впечатление приятное. Выражение лица слегка смущенное. Легкая улыбка. Все соответствовало тому, что детектив уже знал об этом человеке. Патель работал на округ и получал зарплату от округа, но дипломы на стене из Дэвидсонского колледжа, школы Дьюка и Гарварда… Либо благодетель, либо классический неудачник. Хант склонялся к первому.
— Извините за беспорядок. Дочь играет в летней хоккейной лиге. Я у них помощник тренера.
Он произнес это мимоходом, но его слова подтвердили теорию Ханта.
— Мне нужна информация по Джеймсу Киркпатрику. Все, что можете сказать.
Доктор отклонился к спинке стула и поставил ногу на открытый ящик.
— Мне казалось, Киркпатриком занимается служба шерифа.
Хант внес первую поправку в свою оценку. Да, благодетель, но не глупец.
— Читали? — Патель взял со стола газету. На первой странице — фотография Джонни. — Тогда вы знаете, почему я здесь.
— Шериф предупредил меня, что вы можете прийти. Я сочувствую вашей семье. Меня не было здесь, когда погибла сестра Джонни, но я знаю о вашей причастности к тому расследованию и о том, что вы женились на матери мальчика. Мне всегда казалось, что это правильно. Надежда, вырастающая из
