Бриллианты вечны - Бретт Холлидей
Бонд пожал плечами.
— Что я буду делать с этим товаром дальше? — беззаботно проговорил он. — Это ведь слишком крупно для меня. А что произойдет на другом конце?
— Другой шофер будет ждать вас у выхода из таможни. Он скажет вам, что следует делать дальше. Теперь, — подчеркивая каждое слово, проговорила она, — если что-нибудь произойдет на таможне, вы ничего не знаете. Понятно? Вы даже не знаете, как эти шары попали к вам! И о чем бы вас ни спрашивали, вы будете повторять это свое объяснение. И молчите. Я буду следить за вами, а может быть еще и другие. Я об этом не знаю. Если вас схватят в Америке, просите свидания с британским консулом и продолжайте настаивать на своем. Понятно? От нас вы никакой помощи не получите. Но это то, за что вам платят деньги. О’кей?
— Сойдет, — сказал Бонд. — Единственный человек, на которого я мог бы навлечь неприятности, это вы. — Он оценивающим взглядом посмотрел на нее. — И я бы не хотел, чтобы это произошло.
— Ерунда, — насмешливо сказала она. — У вас нет против меня никаких улик. И не беспокойтесь обо мне, друг мой! Я сама могу позаботиться о себе! — Она встала и подошла к нему. — И не считайте меня маленькой девочкой, — резко добавила она, — Мы просто работаем, и вы будете еще удивлены, как я могу постоять за себя.
Бонд встал и отошел от подоконника. Он улыбнулся, глядя в сверкающие искрами глаза, которые потемнели от раздражения.
— Я могу сделать все, что угодно, и сделать это лучше, чем вы. Но не беспокойтесь, я буду вам доверять. Только, пожалуйста, будьте немного менее суровой и хотя бы на минутку отбросьте свой деловой вид. Я бы хотел снова увидеть вас. Если все будет в порядке, мы сможем увидеться в Нью-Йорке?
Бонд почувствовал безнадежность своих слов. Ему нравилась девушка и он хотел, чтобы они стали друзьями. Но это был бы вопрос использования дружбы с целью проникновения в алмазную трубку.
Она задумчиво посмотрела на него, и глаза ее стали постепенно теплеть, а губы немного приоткрылись. Слегка запинаясь, она тихо ответила ему:
— Я… я… это, — она резко отвернулась от него. — Черт, — сердито проговорила она, но это звучало неискренне. — В пятницу вечером я не занята. Если все будет благополучно, мы сможем поужинать в 21-м клубе на 52-й улице. Все шоферы такси знают это место. В восемь часов, если все будет хорошо. Вас это устраивает?
Он снова увидел ее лицо, когда она повернулась к нему, но она смотрела на его рот, а не в глаза.
— Чудесно, — сказал Бонд.
Он подумал, что теперь самое время выбраться отсюда, пока он не допустил никакой ошибки.
— Ну, а теперь, — деловым тоном спросил он, — что еще?
— Ничего, — ответила она, но потом будто о чем-то вспомнив, резко спросила: — Который час?
Бонд взглянул на часы.
— Без десяти шесть.
— Мне надо заняться делом, — сказала она, давая понять, что разговор окончен и направилась к двери.
Бонд последовал за ней. Положив руку на ручку двери, она обернулась и взглянула на него. В глазах ее было доверие и теплота.
— У вас все еще впереди, — сказала она. — Только держитесь подальше от меня в самолете и не волнуйтесь, если что-нибудь будет не так, как надо… Если вы все сделаете хорошо, — в ее голосе снова зазвучали покровительственные нотки, — постараюсь достать вам работу такого же характера.
— Спасибо, — сказал Бонд. — Я очень ценю это. Мне хотелось бы работать с вами.
Слегка пожав плечами, она открыла дверь, и Бонд вышел в коридор, потом обернулся.
— Увидимся в этом вашем двадцать первом клубе, — произнес он.
Ему хотелось сказать еще что-нибудь, найти причину, чтобы остаться с ней, с этой одинокой девушкой, смотрящей на себя в зеркало и слушающей проигрыватель.
Но теперь выражение ее лица было отсутствующим. Он был для нее незнакомым человеком.
— Конечно, — ответила она, еще раз взглянув на него, а потом медленно закрыла дверь.
Пока Бонд шел по длинному коридору к лифту, девушка стояла за дверью прислушиваясь к его удаляющимся шагам, затем с задумчивым видом подошла к проигрывателю и включила его. Нашла нужную пластинку и поставила иглу. Мелодия называлась: «Я не знаю, каков будет конец». Она стояла и слушала мелодию, думая о человеке, который внезапно, как гром с ясного неба, нашел дорогу в ее жизнь.
«Боже, — подумала она с сердитым отчаянием, — еще один обманщик. Смогу ли я когда-нибудь избавиться от них?» Но когда кончилась запись, на ее лице было счастливое выражение, и она, напевая, стала пудрить свой носик, собираясь уходить.
Выйдя на улицу, она остановилась и взглянула на часы. Десять минут седьмого, а ходьбы пять минут. Девушка перешла через Трафальгарскую площадь, направляясь к Чаринг Кросс-станции, по дороге обдумывая то, что собиралась сказать. Войдя в здание станции, она заняла одну из телефонных кабин, откуда всегда звонила.
Было ровно шесть пятнадцать, когда она набрала номер. После обычных двух гудков послышался щелчок автоматического записывающего устройства, отвечающего на вызов. В течение нескольких секунд она слышала только шипение, а потом ничего не выражающий голос, который принадлежал ее неизвестному хозяину, произнес одно слово: «Говорите!» Затем снова тишина и только шипение магнитофона. Девушка с большим трудом поборола волнение, вызванное резкой короткой командой, и стала быстро и отчетливо говорить:
— Кейс, служащая ABC. Я повторяю, Кейс, служащая ABC, — она помолчала. — Перевозчик достаточно хорош. Он говорит, что его имя Джеймс Бонд. Он имеет паспорт на это имя. Играет в гольф. И будет перевозить шары для гольфа. Использует «Дюплон-65». Вся остальная подготовка прежняя. Буду просить подтверждения в семь пятнадцать. Или в восемь. Все.
Минуту она слушала шипение автомата, затем повесила трубку и, не торопясь, направилась обратно в отель. Там она заказала большую порцию «мартини». Когда его принесли, закурила и стала слушать проигрыватель.
Так она сидела, ожидая назначенного срока.
В 7.15 снова позвонила и снова безликий голос раздался в телефонной трубке:
— ABC для Кейс. Я повторяю, ABC для Кейс… — и
