Михаил Учайкин - Синдром Минотавра
Ариадна как сквозь землю провалилась. Тимофей планировал подключить Регину к звонкам – она порой выполняла, за деньги разумеется, его самые деликатные поручения, женщинам чаще всего удавалось узнать то, что мужчине никогда не скажут. А он продолжит обзванивать полицию, может что-то там известно о его «потеряшке».
– Я, кажется, что-то нашла, – позвонила ему Регина.
Бросив все, Тимофей решительным шагом направился в ее приемную.
– Вы ко мне? – нахмурился он, столкнувшись в дверях с весьма экстравагантной дамой. – Но я сегодня не принимаю.
– Вот как? – дама выгнула брови и выразительно взглянула на Тимофея. – А у меня только сегодня имеется свободное время. И я готова ждать столько, сколько потребуется, хоть до ночи. – она ему многообещающе подмигнула.
Голос у нее был мягкий, чуть низковатый для женщины с какими-то кошачьими мяукающими нотками, завораживающий. Она рукой, чуть крупноватой для женщины, но невообразимо изящной при этом, пренебрежительно потрепала Тимофея по щеке. Тот опешил от такого с ним обращения, но на ноги автоматически глянул – дама носила обувь большого размера, как Ума Турман.
– Ну, подождите, – проговорил он, заикаясь, женщины с крупными руками и ногами ему безумно нравились, вызывая у него необъяснимую дрожь и возбуждение. – Как освобожусь, попробую с вами побеседовать.
Вот именно, попробую. Тимофей ни о чем не мог сейчас думать, кроме как об исчезнувшей вчера Ариадне. Он ждал он нее совсем иного, других поступков, и совершенно не ожидал, что она может сбежать. Теперь ее исчезновение воспринималось им не иначе как бегством. Но и заставлять ждать даму ему не хотелось. Пусть уж Ариадна отыщется хоть где-нибудь, хоть в преисподней, но отыщется. Сейчас он выслушает Регину, даст ей указания и вернется в свой кабинет. Надо немного отвлечься от поисков и, действительно, заняться работой…
– Сядь, не мельтеши, – попросила Регина, подавая ему большую чашку со свежезаваренным ромашковым чаем. – Я отыскала того мужчину, который выводил ее подышать свежим воздухом на крыльцо.
– И что с того? – скривился Тимофей. – Кто он? – спросил на всякий случай.
– Один из сотрудников нашего склада. Он запомнил, что девушка была очень бледной, но больной не выглядела, – продолжила она.
– Больной не выглядела, – Тимофей устало потер переносицу. – Это уже что-то… Она могла смыть макияж в туалете, когда бегала туда первый раз… Поэтому и стала бледной, как поганка… – Он встрепенулся. – Надо позвонить ее бабушке, узнать, где может скрываться Ариадна.
– А ты не знаешь? – усмехнулась Регина.
– Зачем мне знать, где она живет? – фыркнул Тимофей. – Мне известно только, что она ушла от бабушки. Я все равно к ней никогда бы не пошел даже под дулом пистолета – чужие запахи, чужая постель, чужие простыни… – Он брезгливо поморщился. А ради чего еще посещать чужие жилища?
Он подлавливал, подавлял и уничтожал людей лишь на своей территории – так проще, дома и стены помогают. К тому же сам он боялся быть подловленным ими же. Избавлял людей от комплексов, а у самого их было хоть отбавляй. Он хотел властвовать над людьми, над их чувствами, но у него почти ничего не получилось, ведь это желание не удовлетворить, как обычный голод или жажду.
После чая он почувствовал себя несколько лучше.
«Гадина, Регина, что-то в чай добавила, – подумал он, рассеянно глядя на девушку. – Лучше бы этой гадости влила вчера Ариадне в кофе. Та никуда бы не ушла, как мне не хочется сейчас никуда идти».
Ему казалось, что еще немного, и он заснет прямо за столом в неудобной позе, сидя на стуле в чужой приемной.
– Как ты? – словно сквозь вату пробивался в сознание голос Регины.
– Уже хорошо, – прошептал Тимофей и уронил тяжелую голову на грудь…
Он шел к бабушке Ариадны, Антонине Макаровне, прихватив с собой ноутбук с тем фильмом, который позже станет показывать подросткам на своих приемах. Экспериментами с сознанием и подсознанием у больных шизофренией занималась еще его бабушка. Но после того, как она разочаровалась в методе, который никак не помог ее внучке, его сестре, она все забросила. А он, прочитав кучу книг по психологии еще в студенчестве, решил вернуться к ее экспериментам.
Ему казалось, что вкупе с лекарствами, выписываемых доктором Бушко, это обязательно им поможет. Своего рода расслабляющая терапия. Он спал и видел себя непревзойденным психоаналитиком уже через год. К нему станут записываться на прием за месяцы вперед. Но ничего не происходило. Он поменял программу – если раньше она была директивной, приказной, то теперь он пытался создать такую, чтобы после ее просмотра у испытуемых возникало чувство неосознанного страха, и они пытались избавиться от него любым путем. В старой программе его бабушки, когда шел прямой приказ, подсознание иногда подчинялось, а иногда сопротивлялось этим приказам. Зато во второй, новой, его программе подсознание строго давало установку сознанию избавиться от угрозы. И оно избавлялось. Почему это срабатывало, он не знал тогда, не знает и сейчас. Он проверил на нескольких пациентах – результаты его ошеломили. А потом произошли эти самоубийства, его отстранили от работы и можно было положить крест на карьере. Бабушка тогда помогла – он уехал к ней заграницу, где она практиковала в одной из клиник. И вернулся назад домой с буржуйским дипломом. Никто не вспоминал ту давнюю историю.
Но тогда ему обязательно надо было, чтобы с Антониной Макаровной все получилось. Он случайно узнал, что Ариадна беременна – заметил ее в поликлинике, где у него был уже свой кабинет, и он вел приемы, обрадовался, хотел окликнуть ее, подойти. Но не успел, она, не заметив его, скрылась за дверью процедурного кабинета. Он, заинтересовавшись, что она тут делала, выкрал ее анализ из лаборантской.
«Она беременна от него», – мысль, как молотком стучала по виску. Он тогда чуть не сошел с ума, придумывая, как объяснить ей, что она не может, не должна рожать от него. У него плохая наследственность! И даже не потому, что его родная сестра страдала шизофренией – ей еще повезло, как и ему. Они с Жанной вообще могли родиться дегенератами или олигофренами – их родители были близкими родственниками. У них, видите ли, любовь, а дети должны расплачиваться за грехи родителей.
Оставался последний, но единственно надежный способ – бабушка Ариадны. Он ей покажет фильм про внучку, она не откажется посмотреть, а увидит…
Он так и не узнал, чем этот эксперимент закончился. Ариадна пропала из его поля зрения, а спрашивать он не решался – после того просмотра Антонина Макаровна не отвечала на его звонки и дальше порога не пускала.
Правда, когда спустя годы встретил Ариадну как-то случайно с Таней, чуть не лишился рассудка. Долго следил за ними, пока не выяснил, что это не его дочь, а всего лишь Ариаднина воспитанница. А потом встречи стали чаще, но Ариадна словно его не видела. Это невероятно злило, и он решил ей отомстить. Это оказалось совершенно не сложно.
Ариадна седьмая, над которой он хотел поставить свой эксперимент и доработать программу воздействия на подсознание. Его нисколько не беспокоило, что и ее программа может убить или свести с ума, как шестерых предыдущих его помощниц. Он должен, довести эксперимент до конца.
– Ольга!
Сквозь сон Тимофей услышал голос Регины и с трудом открыл глаза. Он покрутил головой по сторонам, пытаясь увидеть ту, которую назвали Ольгой.
Высокая стройная брюнетка прошла от входной двери и остановилась возле стола.
– Ольга, что ты тут делаешь? – нахмурившись, поинтересовался Тимофей. В отличие от Регины, он не удивился и совершенно не испугался.
– Я пришла к тебе, – проговорила девушка, – а тебя на месте не оказалось, в первой комнате тебя дожидается какой-то мужик. А я по привычке пришла сюда.
– Мужик? – удивился Тимофей. Его должна была дожидаться дама, никакого мужика он не видел.
– Одет он в бабское шмотье, – повела головой Ольга, – но что, я не отличу мужчину от женщины?
– И все же зачем ты пришла? – Тимофей рассердился не на шутку. – Ты хочешь снова туда, откуда мне с таким трудом удалось тебя вызволить?
Регина в ужасе переводила взгляд с одного на другую, от страха сжавшись в кресле. Она прекрасно помнила, с каким скандалом забирала Ольгу психиатрическая бригада. Весь этаж, да что говорить, все здание обсуждало это происшествие несколько недель, приходили к ней уточнять детали.
– Нет, я не хочу туда без тебя, – проговорила Ольга.
Он взяла со стола Регины канцелярский нож, покрутила его в руках, а потом выдвинула его на всю длину и отточенным движением, словно долго тренировалась, выбросив руку вперед, чиркнула Тимофея по шее. Кровь толчками вытекала из перерезанной артерии, заливая костюм и рубашку и растекаясь алым пятном на его груди.
