Светлана Успенская - Двум смертям не бывать
Однако, оказавшись дома, подсудимая, очевидно, одумалась. Она поняла оказанную ей помощь как деловую сделку, сделку по продаже ребенка, и решила, что продешевила. Тогда она потребовала у меня денег, хотя не имела на это ни юридического, ни морального права. Когда подсудимая поняла, что ее претензии являются необоснованными и деньги она не получит, она попыталась получить их откровенным разбоем и насилием.
Она напала на меня в подъезде. Возможно, подсудимая хотела напугать меня. А возможно, и убить. Об этом знает лишь она сама. Я не хочу обсуждать моральную сторону ее поступков, Бог ей судья!
Но вдумайтесь, ваша честь, в тайную подоплеку ее душевных движений: за деньги она продала жизнь своего ребенка, а теперь из-за тех же денег решила отнять жизнь у человека, который честно хотел помочь ей в трудную минуту, то есть у меня. Но я не хочу судить ее за это… Бог ей судья!
Несколько пар внимательных глаз с любопытством и ужасом буравили сидевшую на скамье подсудимых красивую девушку. Неужели под столь привлекательной внешностью таилась жадная до денег, безжалостная душа, для которой человеческая жизнь, в том числе и жизнь ее ребенка, имела вполне конкретный денежный эквивалент?
— Вызывается свидетель со стороны обвинения, — громогласно провозгласила судья. — Шумко Алевтина Евгеньевна.
В зал вошла дежурная по комнате матери и ребенка Киевского вокзала. После необходимых формальностей она заняла свидетельское место.
— Что вы можете сообщить суду по существу дела? — строго обратилась судья.
— Я… Я не знаю… — Глаза Алевтины испуганно забегали по сторонам. — Она приходила ко мне, требовала Сашу… То есть, извините, истца… А я не знаю, я что… Ну, я позвонила ему, я ж не знала, что она удумала…
— Свидетельница, расскажите по порядку, как вы познакомились с подсудимой, при каких обстоятельствах, зачем она к вам приходила. Все, что вам известно по данному делу.
— По данному делу… Ну да, познакомились мы с ней так. Она сама пришла к нам на вокзал, в комнату матери и ребенка, я там дежурю, сутки — трое. Беременная она была, я ее пожалела. Без денег, голодная. Накормила я ее. А она мне говорит: от ребеночка хочу избавиться, вот не успела аборт сделать, затянула. У нее уже семь с половиной месяцев было… Я ей говорю, не надо ничего с ребеночком делать, пусть дитя жить будет. Она мне: изнасилованная я, говорит, не нужен мне ребенок. Я ей: ну, лучше уж отдать его в добрые руки. Ну и свела его с Сашей. А больше все, ничего не знаю, как там у них было… Мое дело было помочь человеку, чтобы все это, не дай Бог, смертоубийством не закончилось, чтоб ребеночек жил да радовался!
— Ваша честь, у меня вопрос к свидетельнице Шумко, — выступил адвокат защиты. — Вы получили деньги за знакомство Степанковой с Тимпановым?
— Нет, я… Нет, какие деньги!.. Я же по доброте душевной… — Алевтина забегала глазами.
— Степанкова утверждает, что вы получили деньги от Тимпанова. Он и ей предлагал заняться подобным родом деятельности.
— Да кто говорит-то это! — вскочил с места Саша. — Она видела? Где? Когда? Сколько? Сказать можно все, что угодно, а свидетели передачи денег где?
— Истец, ведите себя прилично в зале суда, — строго обронила судья. — Степанкова, чем вы можете подтвердить факт передачи денег Шумко?
— Ничем. — Жанна едва выдохнула свой ответ. — Просто он и мне предлагал…
Вызвали других свидетелей обвинения.
— Для дачи свидетельских показаний вызывается Кудратова Дарья Кузьминична!
В зал вошла седовласая женщина в платочке, по виду — пенсионерка. Она жила в доме, где до отъезда в Штаты обитала Жанна.
— Свидетельница, что вам известно по существу дела?
— По шушшеству ничего мне не известно, — поведала пенсионерка. — Девушку эту, — она указала пальцем на низко склонившую голову Жанну, — я давно уже видела, с полгода назад. Она тогда еще с животом ходила, в нашем доме жила. И этот, — она показала пальцем на Сашу, — часто к ней бегал. Я еще, грешным делом, думала, сожитель ее или полюбовник. А потом она исчезла. Долго ее не было, несколько месяцев. Вместо нее какая-то другая беременная поселилась, баба такая, уже в летах, дородная. Потом месяца полтора назад из магазина иду, гляжу, стоит в подъезде. И так глазюками своими на меня зырк! Смотрю, живота уже нет. Где ж ребеночек, думаю… Мать, она с грудничком завсегда ходит, как привязанная. Вон оно што, теперь поняла, продала она своего ребеночка капиталистам проклятым…
— Протестую, ваша честь! — выкрикнул адвокат защиты. — Свидетельница не имеет права высказывать свое мнение о подзащитной!
— Свидетельница, не отклоняйтесь от дела, — строго заметила судья. — Сообщайте только факты.
— Да какие факты! — Старушка была явно обескуражена тем, что ей на дали всласть перемыть косточки подсудимой. — Фактов никаких, окромя того, что потом крик был и шум в подъезде. Зарезала она его, я почти своими глазами видела. Вышла, а он уж лежит в луже, и кровяка хлещет как из кабана. Ну, тут мы милицию, «скорую»…
— Значит, вы лично не видели, как подсудимая напала на истца с ножом? — уточнила судья.
— А чего там смотреть, и так ясно! — заявила старушка. — Нет, конечно, своими глазами не видела, но как она перед тем в подъезде стояла, видела вот этими вот глазами!
Заседание продолжалось. Судья зачитала бумагу, подшитую в папку:
— Свидетельница истца Дора Гольдвайзер, гражданка Соединенных Штатов Америки, на заседание суда не явилась, однако суду предоставлены свидетельства того, что со стороны работников фирмы «Special Delivery Adaption Service» давления на подсудимую не оказывалось, в полицию гражданка Степанкова не обращалась. Поэтому переходим к свидетелям защиты. В зал вызывается Косарев Сергей Степанович. Пригласите свидетеля…
Жанна удивленно подняла голову и уставилась на вошедшего в зал подтянутого мужчину лет тридцати, с короткой стрижкой, волевой челюстью и не слишком запоминающимся лицом.
— Свидетель, назовите ваши имя, отчество, фамилию и год рождения.
— Косарев Сергей Степанович, 1960 год, 21 февраля.
— Место работы?
— Федеральная служба безопасности.
По залу пронесся удивленный шумок. Саша переглянулся со своим адвокатом, лицо у него было встревоженное — очевидно, обвинение не было осведомлено об имевшемся у защиты свидетеле. Жанна нахмурилась, пытаясь вспомнить, где она могла видеть этого человека. Но не вспомнила и потому потеряла к нему всякий интерес.
— Свидетель, сообщите, что вам известно по существу дела.
— Не очень много, — ответил мужчина. Его приятный негромкий баритон оказал на публику завораживающее действие — шумок в зале мгновенно стих, и даже конвой посматривал в его сторону с уважением. — Я хотел бы рассказать суду об инциденте, непосредственным участником и свидетелем которого я стал. 29 сентября прошлого года около семи часов вечера я возвращался с работы домой на машине. Проезжая по Лужнецкому мосту, я обратил внимание на то, что за перилами ограждения моста над рекой стоит девушка и, очевидно, собирается прыгать вниз. Эту девушку я вижу сейчас на скамье подсудимых… Теперь я знаю ее имя. Это Жанна Степанкова, которая обвиняется в покушении на убийство, совершенном именно 29 сентября этого года…
По залу пронесся ропот. Адвокат наклонился к уху Саши и стал ему что-то нашептывать, кося в сторону свидетеля тревожным глазом.
— Стремясь помешать самоубийству, — продолжал свидетель, — я выскочил из машины и остановил подсудимую. Она была совершенно мокрой и находилась, очевидно, на крайней стадии нервного возбуждения. По-видимому, она плохо понимала, что с ней происходит, и была не в состоянии отвечать на вопросы. Собралась толпа сочувствующих. Ей дали какие-то таблетки и предложили отвести домой, но она отказалась. «Скорую» или милицию вызывать не было причин, и девушка ушла. Вот, собственно, и все…
— У суда к вам вопрос… Вот вы сказали, что были тогда не знакомы со Степанковой. Но сейчас вы стоите перед нами и свидетельствуете в ее пользу. После предотвращенной попытки самоубийства вы поддерживали с ней отношения?
— Нет, не поддерживал. Я видел ее не более пятнадцати минут тогда и около пяти минут сейчас.
— Как же вас отыскали для дачи показаний?
— Я вызвался сам, — произнес свидетель твердым тоном. — Дело в том, что по роду службы я часто просматриваю криминальную хронику в различных газетах, и однажды мне на глаза попалось объявление о том, что разыскиваются свидетели неудавшегося самоубийства на Лужнецком мосту 29 сентября 1994 года. Я позвонил по телефону и связался с адвокатом Жанны. Он мне сказал, что нужно помочь девушке, которую обвиняют в покушении на убийство, что она находилась в невменяемом состоянии и мои показания будут решающими для ее судьбы. Я подумал, что мой долг спасти юную жизнь, и поэтому я здесь.
