Никита Филатов - Танец с саблями
... К утру он все-таки оказался в Столице - усталый, злой, и к тому же успевший проголодаться.
Одеждой Владимир Александрович не выделялся, в этой стране общественное положение и материальный достаток граждан труднее всего определить по тому, что на них надето. Во всяком случае, на неискушенный взгляд россиянина, привыкшего к двубортным костюмам отечественных бизнесменов, к обязательным золотым "хомутам" на бандитских шеях и кожано-джинсовой униформе широких масс трудящихся.
Тут основными критериями являлись - где ты живешь и на какой машине ездишь. Поэтому, чтобы полюбоваться с уверенностью на действительно богатых людей, достаточно просто перейти из многоэтажного района муниципальной застройки в квартал утопающих среди зелени кирпичных коттеджей.
По мере же приближения к центру города, социальная однородность публики на улицах размывалась. Здесь, наряду с респектабельными госслужащими, можно было встретить и торопящихся с ночного приработка домой молодых иммигрантов, и студентов, бредущих на лекции в Университет, и священников, и заспанных проституток... Все местные жители, вне зависимости от социальной и профессиональной принадлежности, выглядели по-северному неброско, но очень практично и аккуратно.
Увы! Отросшая за последнее время колючая щетина придавала облику Виноградова оттенок разгильдяйства и даже некоторой неблагонадежности. А уж этого-то хотелось меньше всего... Самое главное сейчас было - не поддаться, устоять перед уютным соблазном бесчисленных бульварных скамеечек. Ведь именно на таких вот бесцельных бродяг, выбившихся из общего ритма просыпающегося города, в первую очередь и обращает внимание полиция любой страны.
Ау-у, господин Генерал! Где-е вы?
Известно только, что где-то в Столице - покойный Вадик сказал, что старик с таким нетерпением ждет их прибытия, что даже специально для встречи с Виноградовым в кои-то веки выбрался прямо сюда, за границу.
Город, однако, большой... И одних приличных отелей в нем, не считая домашних пансионов и сдаваемых в аренду квартир столько, что обойти их под силу только всему поднятому по тревоге личному составу местного уголовного розыска. А на случайную встречу рассчитывать нечего - скорее, напорешься на вежливые вопросы бдительного полицейского патруля или дубинку гостиничной "секьюрити".
Конечно, имелся вариант. С тех пор, как изобрели медународную телефонную связь...
Но прежде надо было раздобыть хоть немного денег - голодный обморок в планы Владимира Александровича не входил, к тому же и таксофонная карточка чего-то стоила.
Отшагав по центру города около получаса, Виноградов с удивлением понял, что ноги сами несут его в сторону главной набережной. Туда, где располагались морские пассажирские терминалы.
Столица, на чистеньких мостовых которой наслаждался сейчас прелестями прохладного летнего утра Владимир Александрович, по праву считается жемчужиной северной Балтики. Мягкий климат, фиорды, далекие сопки и вечная дымка над шпилями и башенками ещё несколько веков назад навсегда сформировали неповторимо-очаровательный облик города.
Расположенная в окружении вечно враждующих между собой соседей, маленькая страна на окраине Европы воевать не любила и не хотела, поэтому поросшие мхом береговые укрепления Столицы давным-давно не оглашал грохот чужих пушек - и даже варварские бомбардировки Второй Мировой практически не коснулись её соборов, дворцов и площадей.
Виноградову приходилось несколько раз бывать здесь - и по делам, и с семьей. И непременно забредал он на великолепную, просторную набережную, красивейшую на континенте - к которой чуть ли не ежечасно швартовались круизные и линейные теплоходы.
Это было великолепное, неспособное утомить зрелище! Величественные, многопалубные паромы, белоснежные туристические суда под флагами всей планеты, ярко раскрашенные катера-"пароходики" экскурсионных фирм... Кажущаяся суета в гавани подчинялась своим, непонятным сухопутному зрителю правилам и законам.
Таким же, непонятным и даже неизвестным постороннему правилам подчинялась и береговая, криминальная жизнь пассажирского порта.
... Оказавшийся в далеком городе скучающий миллионер запросто может позвонить в местное отделение "Ротари-клуба". Там его с удовольствием примут... То же и со студентом-бродягой, добравшимся автостопом до чужих краев и рассчитывающим на ночлег в "общаге" первого же попавшегося на пути университета - на улице, всяко, не оставят! А кого искать в подобной ситуации одинокому офицеру российской спецслужбы?
Не в местную же контрразведку идти, елки-палки!
Могут понять неправильно...
У построенного к давно минувшей Олимпиаде причала швартовался похожий чем-то одновременно и на холодильник, и на утюг пятипалубный теплоход "Профессор Теплухин", гордость одной из бывших союзных республик. По какому-то недоразумению малоопытные, но жадные национальные кадры не успели ещё ни утопить его, ни продать за бесценок, вот лайнер и возил теперь туда-сюда по Балтике и Черному морю шоп-туристов и "челноков" из ближнего зарубежья.
- О, Сурен! Джа-ан...
Вопреки расхожему убеждению, в памяти редко остается первая учительница. Вполне можно забыть за хлопотной чередой событий и лиц даже ту женщину, с которой потерял невинность... Но оперативника, который тебя завербовал, будешь и помимо воли помнить всю оставшуюся жизнь.
- Здрас-сте... - сероватое, несмотря на врожденный кавказский загар, лицо мужчины, стоящего в небольшой толпе зевак и встречающих, особой радости по поводу Владимира Александровича не выразило.
- Ты совсем не изменился, Сурен! - С ностальгией в голосе проговорил майор. И это казалось почти правдой: те же неестественно впалые щеки, тот же затравленный взгляд из-под бровей, нечесаная шевелюра. При росте почти в метр восемьдесят человек выглядел даже ниже Виноградова. - Сколько мы не виделись?
- Да уж года три... - собеседник воровато осмотрелся, убеждаясь, что посторонних ушей поблизости нет.
Бывший старший оперуполномоченный оказался один, и это мужчину немного успокоило:
- Какими судьбами, Владимир Александрович? Неужели по путевочке?
- Да нет... Служба! - туманно ушел от ответа майор.
- Встречаете кого-нибудь? - показал Сурен в сторону наползающего на берег теплохода.
- Нет. Просто надо поговорить.
- Со мной?
- Да, Сурен. С тобой!
Собеседник опять покосился в сторону усыпанного пассажирами высоченного борта и с большим трудом скрыл досаду:
- Неужели так вот - специально приехали?
- Специально пришел, - стараясь не погрешить против истины кивнул Виноградов. И с пониманием добавил:
- Да ты не волнуйся. Я подожду.
- Пять минут, Владимир Александрович... От силы - пятнадцать, ладно?
- Нет проблем. Бизнес - это святое! - Виноградов потрепал собеседника по плечу и показал в сторону стеклянной витрины расположенного неподалеку ресторанчика:
- Посижу, позавтракаю пока... Закончишь тут - сразу приходи. Вопрос серьезный! Можно и дело доброе сделать, и заработать неплохо.
- Заработать? - сделал стойку Сурен.
- Да в любом случае побольше, чем тут... - последнюю фразу Владимир Александрович бросил уже через плече, на ходу.
В ресторанчике с поэтическим и, видимо, французским названием "Мэр блю", он сел так, чтобы наблюдать за только что покинутым участком набережной. Заказал омлет с ветчиной, хлеба и огромную кружку кофе.
Женщина за стойкой привыкла к разному портовому люду, поэтому ни вид, ни акцент раннего посетителя её не заинтересовали. Главным, однако, было то, что платить за еду полагалось не сразу, а после подачи счета.
- Киитос! - на всякий случай по-фински поблагодарил Владимир Александрович. Стараясь не чавкать и не торопиться, он приступил к долгожданной трапезе.
А там, у причальной стенки, уже изрыгал из себя пестрые и шумные пассажирские потоки ошвартовавшийся "Профессор Теплухин" - два широченных металлических трапа вываливали людей на заасфальтированное пространство между бортом судна и павильонами иммиграционных властей.
Монолитная толпа перед границей дробилась после прохождения всех таможенных и паспортных формальностей на несколько притихших, обиженных, но очень целеустремленных ручейков. Периодически в поле зрения Виноградова возникал человек, которого он называл Суреном - кого-то о чем-то спрашивал, озабоченно качал головой, улыбался... Видно было, что с течением времени матерчатая сумка его наполняется и заметно тяжелеет.
Легендарная, все-таки, личность! Непотопляемая, как авианосец "Миссури"...
Владимир Александрович завербовал его лет десять назад - скорее, для выполнения квартального плана, чем по необходимости. Берег, как и остальных своих негласных сотрудников, выручал по мелочи и до копейки выплачивал все, что в таких случаях полагалось.
