Паула Гослинг - Тайна Люка Эббота

— Расскажите мне о вашей коллекции старинного инструмента.

Грегсон пожал плечами:

— Я их собираю. Это мое хобби. Некоторые представляют собой прямо-таки произведение искусства. Я собирался стать хирургом, но у меня не было денег, чтобы совершенствоваться дальше в специальной области медицины. У меня не было выбора — и я стал терапевтом. А коллекция — просто сентиментальное воспоминание, и все.

— А этот инструмент — бистури?

— Да.

— Его кончик сломан.

— Да. Понятия не имею, когда это произошло.

— Это произошло между вчерашним ланчем и сегодняшним утром.

Люк внимательно следил за лицом Грегсона.

— Вот как? — Лицо Грегсона оставалось бесстрастным. — Почему вы так думаете?

— Потому что вчера утром он был цел. Доктор Имс даже порезала им палец. Она взяла его из любопытства и не думала, что он такой острый.

— Я всегда содержу инструменты в порядке, готовыми к работе, — сказал Грегсон.

— Зачем?

— Это — совершенные хирургические инструменты, несмотря на их возраст. Они заслуживают уважения. — Он подумал. — Тогда, значит, она вытирала лезвие?

— Да.

Грегсон кивнул:

— Я заметил, как формируются пятна ржавчины, вчера вечером, перед тем, как поехать на вызовы. Обычно я смазываю инструмент маслом, потому что в те времена, когда он изготовлялся, нержавеющая сталь была неизвестна. Я увидел пятна — и забрал бистури из шкафчика; положил его в портфель, чтобы смазать поздно вечером, когда вернусь. Что я и сделал.

— А вы тогда заметили, что кончик лезвия обломан?

— Да. Эти лезвия очень хрупки — я подумал, что он обломился, пока я держал его в моем портфеле. Как вы помните, мое возвращение пришлось на довольно суетливый момент. Я смазал инструмент маслом наспех, перед тем как лечь спать, и положил обратно. Я намеревался заточить его этим утром, но поскольку Дженифер не участвовала в приеме пациентов, мне было некогда. — Упоминание о Дженифер затуманило его лицо. — Она думает, что я — убийца, а это — орудие убийства? Дурочка.

— Вряд ли это заключение порадует ее, — заметил Люк. — Она была очень расстроена, но…

— …но поступила, как законопослушный гражданин? — горько продолжил Грегсон. — Как восхитительно! И вот я здесь, и мне задают бессмысленные вопросы, а мои пациенты ждут — и не получают помощи. Умница, милая девочка.

— Вы убили мисс Уин Френхольм, доктор Грегсон?

— Нет.

— Вы убили Берил Томпкинс?

— Нет.

— Вы убили Мейбл Тобмэн?

— Нет.

— Какие отношения у вас были с миссис Тобмэн?

— Я был ее врачом, и она обращалась со мной довольно бесцеремонно. Тяжелый характер… Но у нас не было ни совместных выпивок, ни связи, ни чего-то еще. То же можно отнести и к миссис Томпкинс — хотя она была совершенно противоположного характера. Тихая, приятная женщина. Именно она в наших отношениях страдала, а не ее терапевт.

— Вы могли бы назвать миссис Томпкинс женщиной твердых моральных принципов? — внезапно спросил Пэдди. Грегсон взглянул на него с изумлением, будто уже забыл о присутствии сержанта.

— Твердых принципов? Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду — сильно ли она переживала конфликт правильного с неправым, как вы полагаете?

— Не знаю. Этот предмет в наших разговорах не всплывал. Я лечил ее от постоянных и нарастающих болей в спине, да еще от обычных простуд — ничего более. Мы никогда с ней не говорили на философские темы.

— Она была образцовой семейной женщиной?

— О да — это так. Преданной мужу и детям, почти одержимой идеей семейного благополучия. В особенности преданной детям.

— Значит, что-то, случившееся с детьми, — к примеру, сексуальное использование детей, — вызвало бы у нее реакцию негодования и потрясло бы ее, как вы считаете?

— Несомненно.

— Спасибо. — Пэдди откинулся на спинку стула. — Спасибо.

— Вы напали на Фрэнсис Мерфи вчера вечером? — внезапно спросил Люк.

— Нет, я не нападал.

— Вы понимаете, что у вас нет алиби на это время, так же, как и на время, пришедшееся на другие убийства?

— Я об этом не думал.

— Каждый вечер, когда случались убийства, вы уезжали из дому.

— В самом деле? Мне нужно посмотреть в моих записях.

— Мы уже делаем это.

— Но я не давал вам разрешения на это!

— Нам и не нужно разрешения от вас. Вы работаете в партнерстве с доктором Уолтером Мэйберри — и у вас общие записи и дела. Он дал нам разрешение на просмотр соответствующих записей.

— Бог мой, да он сошел с ума! Там конфиденциальные данные, и вы не имеете права.

— Мы будем читать лишь относящиеся к делу записи, и под его контролем. Ни одна бумага не покинет вашего кабинета, ничего не будет скопировано, кроме как с его позволения, и в таком случае он подпишет каждую сделанную копию.

— Неужели и он думает, что я убил тех женщин? Так же, как и Дженифер?

— Никто пока не выдвинул против вас обвинений. Мы ведем расследование. Этот инструмент будет сдан на экспертизу для сравнения с кусочком металла, найденным в ране на горле мисс Мерфи. Если состав металла совпадет… — Люк замолчал, не докончив фразы.

— Понимаю.

— Скажите, доктор Грегсон, — продолжил Люк. — Какого вы происхождения?

— Какого — что? — Дэвид Грегсон уставился на него в изумлении.

— Какого происхождения, — спокойно повторил Люк. — Вы шотландец, ирландец… кто вы?

— Какое это имеет отношение к делу, черт побери?

— Большое…

Грегсон презрительно усмехнулся и задумался:

— Не вижу связи.

— Вы когда-либо слышали о заболевании крови, называемом «талассемия»?

— Смутно припоминаю… переводится как «море в крови» или что-то в этом роде, не так ли? Это заболевание, характерное для жителей Средиземноморья. Читал как-то в журнале… — Он сделал паузу, затем его лицо прояснилось, и на нем начало проявляться понимание. — Вы отдали на анализ плодную кровь, не так ли?

— Да.

Грегсон улыбнулся:

— Весьма неглупо. Ну что ж, талассемии у меня вы не найдете, я убежден.

Люк кивнул:

— Возможно. Но у нас в распоряжении иные средства. Вы слышали что-нибудь о генетическом коде, неповторимом, как отпечатки пальцев, доктор Грегсон?

— Да, я слышал об этой теории, — неохотно отозвался Грегсон. — Каждый человеческий индивидуум имеет уникальный набор генов, а следовательно, они не повторяются, так же, как и отпечатки пальцев.

— Это более не теория, рад вас проинформировать. Посредством анализа генов в плодной крови мы можем теперь получить генетический отпечаток — а это, используя соответствующие методики, окончательно решает вопрос об отцовстве. Ни процентов, ни догадок. Полная определенность.

Грегсон мог лишь мысленно отметить, как далеко продвинулась наука и как мало у него остается времени, чтобы следить за успехами медицины.

— Я вам не верю, — только и проговорил он.

Люк улыбнулся.

— Не желаете ли заключить пари на десять миллиграммов своей крови?

Глава 31

Кэй провела весь день, отменяя и переназначая визиты больных доктора Грегсона. Она была глубоко опечалена тем, что Дэвида забрала полиция. Она работала с Грегсоном вот уже пять лет; с другой стороны, она была влюблена в Дженифер, хотя работала с ней менее года.

Она взглянула на Дженифер, — та сидела, укрывшись, в приемной; перед ней громоздилась стопа медицинских карт. Приходил и ушел констебль Беннет, работающий вместе с Дженифер и доктором Мэйберри. Он фиксировал все, что находили в записях Дженифер и доктор Мэйберри. Список необходимого был составлен Эбботом.

Они не ответили на все его вопросы — лишь на те, что посчитали относящимися к делу. Не разоблачение — но сотрудничество. И все же то и дело возникали споры: частью — профессиональные, частью — личные. Теперь Беннет ушел, а доктор Уэлли отправился наверх отдохнуть. Выглядел он недовольным и безмерно усталым.

Кэй, жалевшая старика, чувствовала, что вся вина за это происшествие лежит на Дженифер, и все же разум подсказывал ей, что несправедливо судить ее. Дженифер выглядела так же плохо, как и ее дядя.

Дженифер почувствовала неодобрение Кэй и взглянула на нее:

— Я должна была сделать это, Кэй. Что, если Дэвид болен — и не может помочь сам себе? Если бы промолчала, — возможно, погибло бы еще несколько женщин. Лучше я ошибусь в этом, чем в другом.

— Вероятно, вы правы. Но вы могли бы поговорить с ним до того, как сообщать в полицию, не правда ли?

— Если он — убийца, то он пытался убить меня вчера ночью. Разве ты не помнишь? Ты бы обвинила в лицо того, кто желает твоей смерти? Я не такая смелая.

— Ты что, серьезно, действительно веришь, что Дэвид Грегсон желает твоей смерти? Да он же влюблен в тебя!

Дженифер покачала головой: