Б. Седов - Романс для вора
В довершение всего пропала девчонка, при этом убиты Стропилло и еще двое боевиков уже из команды Сергея Ивановича.
Провал, полный провал по всем направлениям…
И это всесильная организация, великая и могущественная, как Гудвин из сказки про Изумрудный город?
На словах-то все горазды глаза пучить да многозначительные речи говорить, кивая на высокие кабинеты, а как дошло до дела — выходит пшик, и отвечать по полной программе одному Сергею Ивановичу!
Сергей Иванович вдруг резко остановился и прикрыл рот ладонью. Он сам испугался внезапно пришедшей ему в голову мысли.
А что, если вся эта «Воля народа» — просто-напросто блеф?
Вдруг его, Сергея Ивановича, просто-напросто развели, как самонадеянного мальчишку на привокзальном лохотроне?
В самом деле, что за идеи такие дикие с массовым самоубийством заключенных? За версту какимто Жюль Верном отдает! Мы да мы, страна будет наша — развели гигантоманию, всех денег в белые тапки не заныкаешь! В этой глупой стране можно и так неплохо прожить, понатырить деньжат безо всяких там далеко идущих тайн мадридского двора — да и за границу, подальше от местного бардака, пусть, кому больше всех нужно, сам его разгребает…
Блеф, ну конечно же, блеф!
Сергей Иванович бросился в кресло, забарабанил пальцами по полированной поверхности стола. Взгляд его упал на оставленные Безродным бумажки с ориентировками.
Вот, пожалуйста!
Простой российский уголовный авторитет Арбуз, он же Арбузов Михаил Александрович, одной левой разрушает стратегические планы всемогущей организации, перед которой вроде как трепещет вся Россия от Кремля до Камчатки!
И он, многоопытный и умный Сергей Иванович, повелся на всю эту театральщину! От досады и безысходности Сергей Иванович укусил себя за костяшку указательного пальца.
Стоп!
Арбуз…
«А что? — тут же подсказал адвокатский ум свежую мыслишку. — Не будет ли правильным в этой ситуации познакомиться с ним поближе?»
Сергей Иванович откинулся на спинку кресла и призадумался. Он уже был готов на все. Как раз в этот момент на приставленной к столу тумбочке мягко зазвонил служебный телефон.
Сергей Иванович нехотя взял трубку.
— Слушаю.
— Я был уверен, что, несмотря на субботу, застану вас в служебном кабинете, — послышался незнакомый голос.
— Почему? — машинально спросил Сергей Иванович.
— Потому что знаю, что у вас сейчас очень много дел. И дела ваши имеют самое непосредственное соприкосновение с моими. Да, извините, забыл представиться: зовут меня Михаил Александрович, фамилия моя Арбузов.
Сергей Иванович оторопел.
Ну и кто говорит, что такие совпадения бывают только в кино?
— Что вам угодно? — спросил он севшим голосом.
— Я бы хотел поговорить с вами, Сергей Иванович, просто поговорить.
«Судьба», — пронеслось в голове у Сергея Ивановича.
Он решился. Своя рубашка ближе к телу.
— Я был бы рад встрече, Михаил Александрович, — по возможности как можно многозначительнее сказал он. — Не могли бы мы увидеться у меня в офисе?
— Именно это я и хотел предложить. Буду через час.
Сергей Иванович осторожно положил трубку. Оперативно, очень оперативно вышел на него Арбуз. Лишний балл за то, чтобы иметь с ним дело.
Арбуз произвел на Сергея Ивановича крайне благоприятное впечатление с первого взгляда. Вальяжно прошел он в кабинет, сел напротив Сергея Ивановича, закинул ногу на ногу, выложил на стол массивный золотой портсигар с огромным рубином на защелке, достал из него сигарету — и только после этого заговорил.
— Здравствуйте, Сергей Иванович. Вот и свиделись.
— Здравствуйте, — солидно откликнулся Петров.
— Вы ведь, кажется, не курите? В таком случае и я воздержусь, — Арбуз убрал сигарету обратно в портсигар и отодвинул его в сторону.
Огромный рубин как будто гипнотизировал Сергея Ивановича. С трудом оторвав от него взгляд, Сергей Иванович спросил:
— Так что вы хотели мне сказать, Михаил Александрович?
Арбуз хмыкнул.
— А я хотел вас послушать, почтеннейший. Почему это жизнь закрутилась так, что вы встали у меня на пути?
Собравшись с мыслями, Сергей Иванович твердо посмотрел в глаза собеседнику.
— Волею обстоятельств я оказался вовлечен в события, которые не соответствовали моим истинным устремлениям. Я был вынужден выполнять приказы, зачастую против своей воли, и искренне огорчен, что эти события затронули ваши интересы. Более того, я всегда с уважением относился к вам и к вашей… гм… организации и даже осмелюсь высказать мнение, что при более близком знакомстве мы наверняка смогли бы найти общие, скажем так, интересы.
— Какие же такие общие интересы могут быть у нас с вами? — любезно поинтересовался Арбуз.
— Кто знает, Михаил Александрович? Человеку свойственно ошибаться. Бывает, что болеющий за дело человек убеждается, что его способности используют в мелких, корыстных целях. Почему бы не допустить в таком случае, что человек этот найдет для своих способностей новое, более достойное применение? Причем заметьте, что человек этот ценит оказываемое ему доверие и способен благодаря своему положению оправдать его.
«Да, определенно катит сегодня, — подумал Арбуз, — на ловца и зверь бежит».
— Все это, конечно, так, да ведь доверие — такая вещь, что его заслужить нужно, — протянул он.
— Со своей стороны я готов…
— Сергей Иванович, — перебил вдруг Арбуз, — а чьи приказы вы, как изволили выразиться, выполняли против воли?
Сергей Иванович замялся.
— Слушайте, любезный, — Арбуз отбросил свою напускную любезность, — сказали «а», говорите «б». Мы с вами не мальчики, люди серьезные, и танец розовых фламинго нам тут изображать ни к чему. Вы встали у меня на пути. Чувствуя, что я сильнее, предлагаете мне свои услуги. Я человек практический, незлопамятный, готов рассмотреть. Только я котами в мешке не промышляю. Товар лицом, господин Петров!
Сергей Иванович понял, что на адвокатской лошадке здесь не проедешь. Ну что ж, в конце концов, это его бросили на произвол судьбы, а не он. В кабинете посторонних ушей нет, прослушивание исключено — вполне можно натравить этого Арбуза на «Волю народа». Про план уничтожения заключенных, кстати, рассказать — они же для него свои, не может не подействовать…
И будет он, Сергей Иванович, при этом в любом случае в дамках. Достанет у «Воли народа» силы справиться с Арбузом — туда ему и дорога. Не достанет — Сергей Иванович имеет все шансы прислониться к Арбузу, заслужив у него доверие ценной информацией.
Ну и ладушки.
— Михаил Александрович, — он наклонился поближе к Арбузу, — вы должны понимать, чего мне все это стоит. Видите ли, есть такая глубоко законспирированная организация под названием «Воля народа»…
Арбуз передвинул портсигар на столе и приготовился слушать.
Сергей Иванович говорил долго, почти час. Он рассказал о «Воле народа» все, что знал, упирая на зловещий план массового уничтожения заключенных.
Все это время его рассказ фиксировала миниатюрная видеокамера, вмонтированная в массивный золотой портсигар. Объектив видеокамеры был спрятан как раз под тем самым рубином, который так гипнотизировал Сергея Ивановича. Рубин, кстати, был искусственный — у него оптические свойства лучше.
Распрощались Сергей Иванович с Арбузом почти дружески.
Арбуз обнадежил Сергея Ивановича, вполне искренне поблагодарил его за информацию и обещал дать о себе знать.
Через час с небольшим портсигар с камерой был уже у Романа.
— Ну что, друг детства, — спросил на всякий случай Арбуз, — не подведет твой журналюга?
— Не извольте сомневаться, сеньор Корлеоне, — Роман подбросил на ладони портсигар, — его программу «Факт правды» пол-России смотрит. Я уже с ним связался, все будет в порядке, следующий выпуск наш. В понедельник, в двадцать два пятнадцать. Самое смотрибельное время.
— Сколько?
— Сорок тысяч. С учетом срочности — не в баксах, а в евро.
— Ого! За сорок минут халявы на чужом материале?
— Что ты хочешь, Миша, это Москва. У него там, кстати, целая очередь из желающих слить материалы за бабки, недаром кликуху носит — Сливной бачок. Там и из органов люди толкутся, и кое-откуда повыше. Так что мне еще пришлось дружеское влияние включать, чтобы побыстрее вышло.
— Ну-ну…
Журналюга не подвел, честно отработал свои сорок тысяч «убитых евреев». Те самые «пол-России», которые не отрываются от программы «Факт правды», были в очередной раз ошарашены ею в наступивший понедельник ровно в двадцать два пятнадцать. Сорокаминутные излияния Сергея Ивановича со зловещемрачными комментариями журналюги произвели сильное впечатление.
