Б. Седов - Романс для вора
Определить что-либо по этим шорохам было невозможно.
Мобильник! — внезапно пронеслось в голове у Арбуза.
Ну конечно же, в шапке текста полученной от дочки эсэмэски обязательно должен пропечататься номер мобильника, с которого она его отправляла! А мобильник должен покоиться в кармане у охранника, он, конечно же, отбрал его у обнаглевшей девчонки.
Это был шанс.
И другого шанса, похоже, не было и не будет.
Арбуз осторожно извлек свою трубку, нащупал кнопку, дождался, когда дверь снова заскрипела.
Скрип двери заглушил пиканье нажатой кнопки, и экран зажегся.
Есть!
Арбуз с замиранием сердца тут же притиснул кнопку ответного вызова и выставил в темноту позолоченый ствол своего «Магнума».
Пошел автоматический набор. Секунда, две, три, четыре…
И вдруг оглушительно резанул по жадно вслушивающимся ушам визгливый писк «Владимирского централа». Вот он, метрах в пятнадцати по коридору и чуть правее! Тут же пистолет задергался в руке Арбуза, наполнив коридор грохотом и едкой пороховой гарью. Арбуз, не переставая стрелять, бросился вперед, через три огромных прыжка упал ничком, быстро откатился в сторону, замер. Он почти оглох от выстрелов, однако смог различить, что «Владимирский централ» все еще попискивает неподалеку.
Свободной от пистолета рукой Арбуз быстро выложил на бетонный пол свой мобильник, перевернул его экраном вверх и сильным толчком отправил в сторону источника писка. В слабом свете экрана обозначилось неподвижно лежавшее навзничь тело в черном костюме. Прямо над ним угадывался металлический квадрат распределительного щита.
Арбуз еще раз нажал на спуск, тело дернулось, однако признаков жизни так и не обнаружило.
Ползком Арбуз подобрался к распределительному щиту, осторожно встал.
— Друг детства, готов? — шепнул он в темноту. — Три, четыре…
Вспыхнул ослепительный после кромешной темноты свет.
Арбуз вжался в стену рядом с рубильником, Роман с браунингом наизготовку осторожно выглянул в коридор из лестничного проема. Коридор был пуст, в конце его виднелась железная дверь, потом коридор заворачивал куда-то влево. Остановив Романа предостерегающим жестом, Арбуз медленно заскользил вдоль стены к повороту, но на полпути замер.
Из-за угла неверными шагами вышла белобрысая и долговязая девочка в спортивном костюме. Ее крепко держал за шею невысокий бритый наголо парень в таком же черном костюме, как и лежавший на полу владелец злополучного мобильника. Умело прикрываясь худеньким телом девочки, парень замер в полуметре от металлической двери и осторожно выглянул из-за встрепанной белобрысой головы.
— Кажется, господин Арбуз? — спросил он спокойно, не заметив Романа, который успел отпрянуть на лестницу. — У меня пистолет, у вас тоже. Сейчас, не двигаясь и не меняя положения правой руки, вы медленно разожмете пальцы и уроните пистолет на пол. Если, конечно, дорожите жизнью вашей дочки.
Арбуз тяжело вздохнул, помедлил немного и выполнил приказ. Позолоченный «Магнум» тяжело брякнулся на бетонный пол.
— Теперь руки за голову и спиной ко мне.
Роман лихорадочно пытался хоть что-нибудь придумать. Напрямую парня не достать, он прикрыт арбузовской дочкой, как броней, — умеет, сволочь…
Стоп!
Как там у классика — безумству храбрых поем мы песню?
За спиной у парня — железная дверь, а ведь он, Роман, когда-то считался классным биллиардистом, напрактиковался в барах и в гостиничных ресторанах на гастролях!
Чувствуя, как адреналиновая волна взлетает от солнечного сплетения к ушам, Роман выскочил на середину коридора и наставил на парня браунинг.
— Ба, еще действующее лицо! — невозмутимо отреагировал парень, поплотнее пристраиваясь за хрупкой девчоночьей фигуркой. — С вами, любезный, такая же процедура, повторять не буду. Пушку на пол, спиной ко мне.
Роман застыл с поднятым пистолетом как будто бы в полной растерянности, сам же напряженно всматривался в предстоящую мишень. Блестящий череп парня был почти не виден из-за испуганного плачущего лица арбузовской дочки, зато прекрасно отражался в оцинкованной поверхности железной двери.
Так, сюда и нужно целиться, всегда же бил от борта, как в собственный карман, угол падения равен углу отражения… Ну, помоги господи! Роман уголком глаза поймал умоляющий взгляд застывшего с поднятыми руками Арбуза, задержал дыхание и нажал курок.
Выстрела он не услышал. Ему казалось, что он видит, как медленно уплывает от него отливающая желтизной пуля, как ударяется она о дверь, как в полном соответствии с засевшими в голове со школьных лет правилами физики рикошетом отскакивает обратно…
На самом деле три звука практически слились в один — треск выстрела, резкий металлический щелчок и хруст черепа, в который вломилась расплющившаяся о металл двери пуля. Бритый парень дернул головой и как-то даже не упал, а сложился вниз, наподобие куклы-марионетки, у которой невидимые ножницы разом отхватили поддерживающие ее нитки.
Роман опустил пистолет и закрыл лицо ладонью.
Арбуз бросился к рыдающей дочке, прижал ее к себе, долго теребил за растрепанные косички. Потом посмотрел на вмятину в оцинкованном железе, потрогал ее пальцем и, криво улыбнувшись, сказал:
— Хороший свояк исполнил…
Сдержав предательски набежавшую слезу, Арбуз улыбнулся и подумал, что две слезы за два дня — для вора в законе многовато…
Через пару часов они уже сидели в арбузовской квартире и смотрели дневные питерские новости, слегка приглушив звук, чтобы не разбудить набиравшегося сил Боровика. Дочку Арбуз сразу же отправил в надежное место под присмотр проверенных врачей и сиделок, и оттуда только что отзвонились, сказали, что девочка в порядке, пришла в себя после шока и спит как сурок.
И теперь можно было подумать о дальнейшем.
Диктор, старательно подделывавшийся под разухабистого сотрудника «Си-Эн-Эн», бубнил с экрана об опасности, которую представляют для городского хозяйства выведенные из жилого фонда дома, брошенные по неизвестным причинам на произвол судьбы. Вот, пожалуйста, — очередной пожар! Дотла сгорело давно расселенное трехэтажное здание прямо на Обводном. При этом еще и выяснилось, что в нем без должного оформления располагался офис фирмы «Суперхит». Пахнет самозахватом, наверняка не обошлось без коррупции! И, конечно, пора призвать к порядку бомжей, разводящих костры где попало.
— Да, напрактиковались мои подчиненные концы зачищать, — улыбнулся Арбуз и пощелкал пальцами перед глазами уставившегося в телевизор Романа. — Ты сюда вот лучше посмотри.
Он перебросил через журнальный столик две прямоугольные визитки из светло-коричневой бумаги, одна попроще, другая побогаче, с золотым обрезом.
— Это нашли у твоего крестника, а это у Стропиллы покойного. Нотариальная контора «Пульс» на Петроградской, почему-то при ней Сергей Иванович Петров, более известный как выдающийся народный депутат. Ну что, расскажешь другу детства про «Волю народа», о которой ты мне у Стропилло шепнул?
Роман вздохнул.
— Миша, ты когда про похищение своей дочки рассказывал, о людях из мэрии помянул. Для этой самой «Воли народа» мэрия — тьфу, как семечки, тут концы куда как выше тянутся… Похоже, придется нам в этот самый «Пульс» теперь наведаться, с Сергеем Ивановичем лично объясниться.
* * *В это время в офисе нотариальной конторы «Пульс» Сергей Иванович Петров метался по своему кабинету, остервенело молотя кулаком правой руки по ладони левой. Ладонь от ударов давно уже распухла и покраснела, однако боли он не замечал — не до того было.
Только что Сергей Иванович проводил Адольфа Богдановича Самоедова и Василия Кимовича Безродного. Самоедов сразу же направился в «Пулково», чтобы ближайшим рейсом улететь в Москву, а генералмайор Безродный засобирался в срочную долговременную командировку с целью инспекции вверенных его попечению исправительно-трудовых учреждений Северо-Востока Российской Федерации.
По странному стечению обстоятельств именно сейчас у него вдруг возникла крайне острая в ней необходимость.
И теперь Сергей Иванович остался в Питере один.
По сути дела его бросили — да что там бросили, просто-напросто предали! И это после той информации о состоянии текущих дел «Воли народа» в Питере, которую они ему сообщили!
Боровик, оказывается, остался жив после покушения, попытка дострелить его в больнице не удалась и обернулась настоящей бойней, после которой осталось аж девять трупов — четверо убоповцев, двое бандитов и трое боевиков самой «Воли народа».
Такое случалось разве что в Чикаго времен «сухого закона».
В довершение всего пропала девчонка, при этом убиты Стропилло и еще двое боевиков уже из команды Сергея Ивановича.
