Аркадий Адамов - Последний «бизнес»
— Мне не он сам нужен, понятно?
— А кто?
— Приятель его один.
— Я его корешей всех насквозь знаю, — важно объявил Степка.
— Да ну? — обрадовался Жора. — Слушай, хочешь сотню?
— Хочу, — откровенно признался Степка, но тут же настороженно спросил: — А что делать надо?
— Ты Уксуса знаешь?
— Еще бы, — голос Степки невольно дрогнул.
— Вот его-то мне и надо разыскать срочно. Завтра уже поздно будет. Где он сейчас?
— Постой, постой! Дай сообразить.
Степка еле перевел дыхание. Уксус! Ему нужен Уксус. Но ведь его же разыскивает вся дружина!
А почему завтра будет поздно? И внезапно пришло решение, первое твердое Степкино решение, которое показалось ему сейчас самым главным испытанием его характера, его планов на жизнь. Он им всем докажет!
— Вот что, — объявил он, вставая. — Пошли.
— Куда?
— В одно место. Там тебе помогут найти Уксуса.
У Жоры закрались неясные подозрения. Этот парень вел себя как-то странно.
— Что за место?
— Там увидишь.
Жора рассердился.
— Никуда я не пойду. Не хочешь помочь, не надо. Твое дело.
Он повернулся, но Степка схватил его за рукав:
— Пошли, говорю!
Жора почти вплотную приблизился к Степке и с угрозой насмешливо спросил:
— Хочешь, чтобы я испортил тебе фотографию?
И, не дожидаясь ответа, он с силой толкнул Степку. Падая, Степка, ухватился за его ногу, рванул к себе. Оба оказались на земле.
Боролись молча, остервенело. Но Жора был выше и сильнее. В конце концов он подмял Степку под себя и выкрутил ему за спиной руку. От острой боли в плече Степка громко вскрикнул:
— А-а-а!..
Жора испуганно вскочил, собираясь бежать. Но в этот момент из темноты вынырнул какой-то человек.
— Кого бьют и по какому праву? — грозно спросил он.
Степка мгновенно узнал его и, морщась от боли, прошептал:
— Петух…
— Петух? Я как раз тебя ищу! — обрадовался Жора и с ненавистью пнул ногой Степку. — А этот тащить меня куда-то вздумал… Мне Уксус вот так нужен, — и он провел ребром ладони по горлу.
— Уксус? — недоверчиво переспросил Костя.
Степка между тем с трудом поднялся с земли и нерешительно произнес:
— Его в штаб нужно. К Николаю.
— Вот ты кто, сволочь! — воскликнул Жора.
У Кости от бешенства задергалась щека, но он все-таки овладел собой. Это было что-то новое, раньше он сдержать себя в таких случаях не мог.
— Пошли, — хмуро бросил он.
Жора встрепенулся.
— Куда пошли?
— Сказано куда. Ну!..
Николай, выступая с трибуны, видел, в какой панике убежал из зала Жора Наседкин, как вышли за ним Коля Маленький и Илья, а потом и тот парень из угрозыска, с которым Николай познакомился сегодня в штабе. Но вскоре все трое почему-то снова вернулись в зал. Только сейчас, по дороге в штаб, Николай узнал, почему это случилось.
— Куда же этот тип испарился? — задумчиво произнес он.
— Это они знают, — лукаво ответил Коля Маленький, кивнул на шедшего рядом Коваленко. — У них, понимаешь, план… — И уже совсем другим, восхищенным тоном прибавил: — Но ты, между прочим, здорово выступал. Буря оваций!
— Да, прозвучало, — солидно подтвердил Борис Нискин.
И Николай подумал о том, как незаметно, но прочно восстановилась старая дружба. Нет, дружба стала даже еще крепче. Ведь сколько пережито вместе за эти немногие дни, какую проверку прошла и выдержала их дружба! Вот только Степка Шарунин ушел от них. Эх, как только могли они допустить это?
Закрутились, забыли… А ведь Степка здорово переживает, это по всему видно. Нет, надо им заняться, надо его вернуть. Уж если к ним пришел такой, как Петухов, то Степка, свой, рабочий парень, должен быть с ними! И вот еще Таран… Ну… с этим все ясно, с этим проще. Василий никуда не уйдет, он останется. А случай тот будет ему памятной зарубкой на всю жизнь. Уж они постараются. Суд будет, суд справедливый и строгий. Пусть Василий не ждет снисхождения…
Николай вдруг поймал себя на том, что он сейчас так же, как раньше, тревожится за всех своих хлопцев и за всех за них чувствует какую-то особую ответственность. Как и раньше! А впрочем, это понятно. Ведь ребята снова признали его не только другом, но и вожаком. Когда же это случилось? После схватки на пароходе? Или, может быть, после того, как он привел в цех Костю Петухова? Нет, нет, раньше! И тут вдруг Николай вспомнил, как испытующе посмотрел на него Коля Маленький, когда он, Николай, сказал, что хочет, наконец, познакомить ребят с Машей. Вот когда это началось! Именно тогда, когда Николай открыто и честно признал, что был неправ в той ссоре. Конечно, неправ! И перед ребятами и перед Машей.
Маша!.. Что она сейчас думает о нем и о том длинном парне, который сидел с ней рядом, с которым она так весело и охотно переговаривалась в начале диспута? Ведь это с ним она тогда ходила в консерваторию. А недавно поздно вечером их видели вместе на улице… Ладно, лучше не думать пока об этом, лучше думать о другом. Например: куда сбежал этот самый Жорка, удался ли их план?..
Внезапно Коля Маленький взял Николая под руку и заставил ускорить шаг.
— Есть экстренное сообщение, — торжественным шепотом сказал он. — Соберись с силами. Не упади.
Николай внутренне весь напрягся: он видел, как после диспута Коля Маленький разговаривал с Машей.
— Как-нибудь не упаду, — с деланным равнодушием ответил он. — А дальше что?
Коля Маленький строго спросил:
— А дальше: почему ты в библиотеку четвертый день не показываешься? Особого приглашения ждешь? Оркестр тебе нужен, цветы, короткий митинг сотрудников?
— Я сам уже, кажется, там не очень нужен, — вырвалось вдруг у Николая.
— Кажется? — с убийственной иронией переспросил Коля Маленький. — Ему, видите ли, кажется! Да чтоб я не родился, если… А в общем я устал заниматься твоими личными делами. Учти! У меня на руках еше Васька, — и он кивнул на понуро шедшего сзади Тарана.
Николай схватил Колю Маленького за руку.
— Что тебе сказала Маша?
— Сказала, что ты круглый дурак. Ну, может быть, слова были другие, но за смысл ручаюсь.
Николай счастливыми глазами посмотрел на друга.
Когда уже подходили к штабу, Коля Маленький шепнул:
— Анька меня про суд чести спрашивала.
— Откуда она знает?
— Она все знает…
— Ну и что?
— Смеется. А по глазам вижу; на душе у нее кошки скребут. Тоже мне характер… Ох, наплачется еще Васька!
— Как-нибудь разберутся…
В штабе за сголом беседовали Проскуряков и Артамонов. Увидев входящих ребят, Проскуряков ворчливо спросил:
— Ну-с, отчитались? Жарко было?
— Полный порядок, дядя Григорий, — весело ответил Николай.
Проскуряков прихлопнул тяжелой ладонью по столу и строго сказал:
— А коли так, то вот вам решение штаба насчет тех ребятишек. Мы сейчас это с Павлом Григорьевичем утрясли. Можете брать их на поруки. Садись, Николай, и пиши заявление в народный суд. И чтоб вся бригада подписала, ясно?
Ребята одобрительно зашумели. Только Таран помалкивал.
Николай уселся в стороне, возле небольшого столика, и придвинул к себе лист бумаги. И тут же над первой строкой заявления вспыхнул горячий спор.
Старик Проскуряков с усмешкой посмотрел на них поверх очков.
— Ну, а я, пожалуй, пойду, — сказал Коваленко. — Доложу по начальству.
В этот момент дверь штаба распахнулась, и на пороге появился испуганный Жора Наседкин, за ним следовал Костя Петухов. Последним, как-то бочком, вошел смущенный Степка и робко огляделся.
— Вот вам, — хмуро и зло сказал Костя, указывая на Жору. — Душу из него, гада, трясите. Он знает что-то про Уксуса.
Поздно вечером в кабинете Огнева Жора Наседкин, всхлипывая, подписал последний лист своих «правдивых, как исповедь», показаний, в сотый раз поклялся, что «с бизнесом кончено и он даже забыл это кошмарное слово», что ему «хватит этих переживаний до самой смерти», и был, наконец, отправлен домой. Еще раньше ушли Степа Шарунин и Костя Петухов.
Огнев посмотрел на Коваленко и усмехнулся.
— Что ж, Петро, так или иначе, но дело вертится и час от часу становится горячее.
Уже стемнело, когда Уксус подъехал к воротам, но, прежде чем провести машину через узкий тоннель во двор, он настороженно осмотрелся. Два проклятых чемодана в кузове, тщательно прикрытые брезентом, жгли ему спину. Только бы скорее избавиться от них!
Тихая, плохо освещенная улица, редкие прохожие и ни одной подозрительной машины у обочины тротуара, казалось, могли успокоить кого угодно. Уксус поглядел во двор. Там было пустынно и гихо, ни одного человека, даже ребятишек. Это последнее обстоятельство чем-то не понравилось ему. Но стремление как можно скорее избавиться от вещей было так велико, что Уксус махнул рукой на свои подозрения.
