Наталья Борохова - Адвокат амазонки
Господин Лыков посмотрел на ее красивое лицо, волнующие линии молодой груди, украшенной нитями дорогого ожерелья из белого золота и рубинов. Он прошелся взглядом по ее бесконечным ногам с безупречными коленями и тонкими щиколотками.
Осознание того, что его подруга права и ему просто не стоит обращать внимания на мелочи, пришло к нему неожиданно легко. Словно он сам в глубине души давно понял это. Ведь их сожительство было не чем иным, как сделкой, согласно условиям которой он брал на себя ответственность по ее содержанию. Он давал ей свои деньги, а она ему – молодость и красоту. И не стоило мучить себя вопросом, что будут делать стороны в случае возникновения форс-мажорных обстоятельств. Господин Лыков в своей жизни заключил немало сделок, чтобы не знать ответ на элементарный вопрос...
* * *– Мне кажется, нужно пересмотреть условия соглашения «А», – сказал Лыков, отвлекаясь от своих горестных дум.
– Но это невозможно, Семен Петрович, – горячо возразила Дубровская. – Если вы будете настаивать на ограничении Нины Андреевны в родительских правах, она просто откажется подписывать соглашение, и тогда судебного процесса не миновать!
– Не делайте из меня монстра. Я вовсе не собираюсь ущемлять в правах мою жену, – вспылил Лыков. – Что вы скажете, если я предложу оставить Василька у матери? Я готов забирать его на выходные, а также проводить с ним отпуск.
Все присутствующие воззрились на Лыкова в немом недоумении. Резкие перемены его настроения приводили в замешательство. Хотелось верить, что в этот раз они застрахованы от неожиданностей.
– Ты готов оставить Василька у меня? – переспросила Нина.
– Да, разве это не разумно?
– В высшей степени, – мрачно подтвердил пожилой адвокат супруги. Он уже был готов к очередным заявлениям шантажиста. Передав ребенка, Лыков как пить дать потребует от Нины очередных уступок.
– Ну, если спора о детях у нас больше нет, следует перейти к решению вопроса о судьбе имущества, – сказала Дубровская, чрезвычайно довольная тем, что к господину Лыкову вернулась способность здраво рассуждать. С недавних пор детская тема стала ей особенно близка. – Итак, Нина Андреевна, вы по-прежнему упорны в своем желании сохранить за собой «Подворье»?
Нина помолчала минутку, вспоминая свой рабочий кабинет, в котором стены были выкрашены ровно наполовину, а потом отчаянно тряхнула головой.
– Нет, я думаю, что переоценила свои возможности, – сказала она, потупив взор. – Сейчас меня интересует только денежная компенсация.
– Отлично, Семен Петрович, вы готовы предложить сумму? – спросила Дубровская, чувствуя себя так, словно заправляет аукционом.
– Я готов обсудить этот вопрос с моей женой наедине, – сказал Лыков. – Если вы оставите нас минут на тридцать, я думаю, мы придем к единому мнению.
Адвокаты переглянулись. Им нечего было возразить. Супруги хотели решить спорный вопрос без посредников, и это обстоятельство, как ни верти, укладывалось в схему идеальных семейных отношений. Защитники вышли в коридор, чувствуя себя абсолютно ненужными.
– Вы уверены, что ваш клиент не позволит себе ничего лишнего? – спросил пожилой адвокат, засекая время на своих часах.
– Что вы! Ведь они все-таки муж и жена, – возразила Дубровская, на что ее коллега только презрительно дернул плечами. Должно быть, он не особо верил в порядочность человека, променявшего семью на то, что есть между ног у каждой женщины. Но Дубровская уже не была столь категорична. Она почувствовала перемены в настроении клиента и сейчас гадала, к чему они могут их привести. Лыков был готов к диалогу, и это уже обнадеживало.
Она предоставила старому адвокату возможность стоять возле двери кабинета, как на часах, а сама отошла к окну в холле.
Июльский дождь поливал мостовые, полоскал густые кроны деревьев. Прохожие, застигнутые стихией врасплох, искали укрытия под навесами магазинов и остановок транспорта. Струи воды колотили по окнам и стеклам машин, мыли пыльный асфальт, питали влагой истомленную от жары землю. С неба доносились негромкие раскаты, но сквозь рваные клочья розовых и фиолетовых облаков уже многообещающе проглядывало солнце.
На душе было светло и спокойно, словно спасительный дождь сделал и там генеральную уборку, смыв все ненужное и наносное. Лиза чувствовала, что в ее жизни заканчивается очередной этап, и ей не терпелось завершить все свои незаконченные дела. Семейная история господина Лыкова как раз относилась к той категории не любимых ею рутинных обязательств, которые просто не терпелось оставить в прошлом.
Тридцать минут назначенного срока истекли, и она со своим опытным коллегой вошла в кабинет, предварительно постучав в дверь ради приличия.
Семейная пара сидела на своих местах в том самом виде, в котором они их оставили. Лыков был спокоен и выглядел сейчас чуть более уверенно, чем тогда, когда он только пришел сюда сегодня утром. Он снова контролировал ситуацию, и это ощущение ему всегда было по вкусу. Нина тихо улыбалась. Свой ежедневник она убрала в сумку, и теперь между супругами не было ничего, кроме чистого листа бумаги, не запятнанного ни единой помаркой.
«Как это символично, – подумала Дубровская. – Всегда есть искушение начать отношения с чистого листа. Интересно, это еще не поздно?»
– Вы знаете, мы пока решили повременить с разводом, – сказал Лыков, словно отвечая на вопросы своего адвоката. Он старательно прятал смущение за щитом официальности. – Мы не собираемся играть с вами в игры, господа, объявляя каждый день новые условия нашего примирения. Просто мы с Ниной... м-да... Андреевной, разумеется, решили отнестись к этому вопросу осмотрительно. У нас двое детей, стало быть, на нас лежит ответственность за их будущее. Что касается «Подворья», я не думаю, что у нас с женой возникнут по этому поводу разногласия. Мы способны решить все вопросы самостоятельно. Позвольте поблагодарить вас, господа. Вы свободны!
Дубровская едва не вышла за дверь, настолько убедителен был господин Лыков в роли важного чиновника. Он так и не смог избавиться от наследия своего казенного прошлого. Но сегодня очистить от своего присутствия кабинет пришлось ему. Он не стал долго задерживаться. Просто подписал некоторые бумаги золотым «Паркером», а затем церемонно кивнул адвокату на прощание. Лиза заметила, что, уходя, он подал руку жене и предложил довезти ее до дома.
Это был лучший финал, о котором никто и мечтать не смел. Быть может, воображение господина Лыкова еще долго будут смущать юные девушки с внешностью лесных нимф. Но он получил прививку от неверности и вряд ли решится еще раз перекроить свою жизнь в угоду двадцатилетней модели...
Глава 22
Елизавета столкнулась с прокурором Латыниным в коридоре областного суда. В ее расписании не было назначенных процессов, и она направлялась в канцелярию уладить необходимые формальности.
– А! Елизавета Германовна! – обрадовался обвинитель. – Мое почтение. Почиваете на лаврах?
Дубровская была настроена благодушно. Злая ирония, едва прикрытая нарочито веселыми словами приветствия, не ранила ее абсолютно. Что бы ни случилось, она вышла из судебного поединка победительницей, и не ее вина, что некоторым это пришлось не по вкусу.
– У меня все хорошо. Спасибо, – сказала она с улыбкой.
– Выглядите великолепно, – продолжил обвинитель, оглядывая ее с головы до пят. На Дубровской были широкие летние брюки с яркими синими цветами и такой же жакет. Соломенную шляпку, опоясанную синей лентой, она оставила в машине. Не стоило смущать консервативный юридический мир своим курортным видом. – Признаться, я немного волновался за вас, когда при оглашении вердикта вы вдруг потеряли сознание, – продолжал заливаться соловьем Латынин.
– Теперь все хорошо. Это были последствия переутомления.
– Ну, как же, как же! Столько работы, столько волнений. Плюс, наконец, такое неожиданное решение присяжных. Ведь от обвинительного вердикта вас отделяла пустяковина – всего лишь один голос, – сказал прокурор, вкладывая в свои слова какой-то особый смысл. – Один голос «виновен», и ваш романтический герой оказался бы запертым в темнице лет так эдак... на пятнадцать. А? Какая тонкая грань?! Вы согласны?
– Я думала, что наши дебаты закончились судебными прениями, – мягко улыбнулась Дубровская. – Нет нужды сейчас утомлять себя спорами. Вы знаете не хуже меня, что судьбу Бойко решили присяжные, а не мы с вами. Они вынесли свой вердикт. Зачем теперь его ставить под сомнение?
– Нет-нет, категорически не согласен! Зачем же умалять свои заслуги, Елизавета Германовна! Конечно, присяжные подвели итоги, но без нас с вами они вряд ли смогли бы принять решение, так ведь?
– Ну, в общем-то так, – неохотно признала Лиза. Ей был не впору лавровый венец победителя, который прокурор так упрямо пытался сейчас на нее напялить. – Но вам ли не знать, насколько непредсказуемыми могут быть присяжные, решая вопрос о виновности или невиновности? Итоговый счет шесть на шесть – лучшее тому подтверждение.
