Наталья Солнцева - Подручный смерти
Теперь, благодаря опыту археологических раскопок, Слепцов понимал, что умершая женщина была знатного рода и занималась магией. Некоторые из ее вещей имели культовое предназначение. Но тогда… в далеком 1949 году ему не приходило в голову ничего подобного. Он был глуп и жаден, как и его спутники. Блеск золота затмил рассудок и сделал всех троих жертвами собственной алчности!
– Надеюсь, мы не поубивали друг друга… – вырвалось у него.
Эта слабая надежда таяла с каждой минутой мучительных воспоминаний. Мокрые, грязные, едва живые от усталости, они как-то вышли к самолету, который стоял на каменистой площадке, и перегрузили добычу в пустой сейф. Дождь еще лил, но гроза закончилась. В темноте мерцали огни городка.
– Надо выпить, – предложил военный и достал припрятанную в кабине баклажку со спиртом. – Будете?
Проводник отказался. Его трясло, но не от холода, а от страха.
– Вам не кажется, что нас кто-то преследует?
– А ты перекрестись! – хохотнул военный. – Умеешь? Давай, покажу!
Летчику было не до смеха. Он так выдохся, что едва ворочал языком. Ноги подкашивались, в горле пересохло. От запаха спирта его стошнило.
– Слабаки, – потешался над ними охранник. – Небось, пороха не нюхали? Вас бы на фронт!
– Война закончилась, – буркнул проводник.
Бравада военного пугала его не меньше, чем неведомый преследователь. Охранник был возбужден и с интересом рассматривал маленькую розовую штуковину, похожую на грецкий орех.
– Что это?
– Череп! Я возьму его себе! Вы не против? Буду носить, как талисман. В войну я носил с собой осколок от снаряда, может, поэтому и выжил.
На его ладони лежал искусно вырезанный из камня череп. Глазницы, носовое отверстие, приоткрытые челюсти. Бр-ррр!
– Я нашел его в грязи, между костей. Занятная вещица.
Он бережно завернул череп в тряпицу и сунул в нагрудный карман.
Должно быть, в этом черепе таилась грозная некротическая сила, потому что с военным начало твориться неладное. Он изменился в лице, замкнулся, в его глазах вспыхивали недобрые искорки.
Тогдашний летчик не придал этому значения, а нынешний археолог догадался, что «череп» служил для отправления древних ритуалов. Призывать энергию мертвых умели немногие, и женщина из размытого захоронения, по-видимому, была одной из них…
* * *– Куда ты собираешься?
Вопрос матери застал Маришу в сенях, где она надевала кроссовки.
– Пойду, прогуляюсь…
– Ты что? Темень на улице, хоть глаз коли! Не пущу!
– Мне к больному надо, – солгала девушка. – Он тут недалеко живет, на Кирова. Доктор велел проведать.
– Совести у него нет, у доктора твоего. Подумал бы, как ты на ночь глядя одна пойдешь. Прямо маньяку в лапы?!
– Что ж мне теперь, с работы уволиться?
– У тебя сегодня выходной. Какое он имеет право дергать тебя в выходной день? Ишь, командир нашелся!
– Люди в любые дни болеют…
– Пусть «скорую» вызывают! – не унималась мать. – Почему бы твоему доктору самому своих больных не проведывать? Они, небось, ему деньги платят, не тебе. Он с тобой хоть делится?
– Делится, делится, – Мариша решительно шагнула к дверям, на пороге обернулась и с сожалением вздохнула. – Не волнуйся, ма! Ничего со мной не случится. Я быстро, туда и обратно. Телефон со мной, если что, позвоню.
Глаза матери наполнились слезами, она поджала губы и молча вышла из сеней в кухню. Будет в одиночестве пить чай, сокрушаться, что вырастила дочь, которая ее ни в грош не ставит.
Мариша чувствовала угрызения совести. Она не собиралась никого проведывать. Ей захотелось срочно увидеть доктора. Мать этого не поймет, начнет стыдить, поучать. Девушка-де должна знать себе цену, иметь гордость.
Марише было плевать на гордость, когда речь шла о Бортникове. Он не такой, как все, и подход к нему нужен другой. Сегодня он ни разу ей не позвонил и не отвечал на ее звонки. Что бы это могло значить?
Потерянный на пустыре шарф, которым задушили официантку из кафетерия, не давал ей покоя. В голову приходили самые дикие мысли. От них на душе становилось муторно. В таком состоянии лучше любое действие, чем бездействие.
Девушка шла по улице, прислушиваясь к каждому звуку, приглядываясь к каждому прохожему. Она чувствовала спиной чужой взгляд, словно за ней кто-то следит. Ей было страшно, но еще страшнее сидеть дома и медленно сходить с ума.
Мариша миновала проулок и ускорила шаг. Сзади мелькал какой-то силуэт, но когда она оборачивалась, силуэт как сквозь землю проваливался. Вот и дом Зинаиды Петровны, у которой поселился доктор. Девушка торопливо скользнула в дырку между штакетинами.
В комнате, где Бортников обычно вел прием, горел свет. Мариша покрутила головой в поисках, на что бы встать, – ничего подходящего во дворе не оказалось. Пришлось залезть на старую яблоню. Нижняя ветка оказалась надежной, и вся комната стала видна как на ладони…
Глава 52
– Где она? – недоумевала Лариса. – Сидела в углу, а потом – фьють! Испарилась.
– Идис выходит из-под контроля. К ней невозможно подключиться. Током бьет!
– Она поглощает нашу энергию, получает от нас информацию, а сама… как «черная дыра»!
– Верно подмечено, – кивнул Ренат. – Но растение для Бортникова она доставила. Хоть за это спасибо.
– По-моему, она живет собственной жизнью, а за растением отправилась потому, что это в ее интересах. Она не против помочь, пока нуждается в нашей подпитке.
– Боюсь, ее планы не совпадают с нашими.
– А какие у нас планы? – осведомилась Лариса. – Можно полюбопытствовать?
– Мы должны кое-что исправить…
– Мы или ты?
– Разве ты не со мной?
Ренат кашлял, она размышляла над его словами. Они не случайно оказались в Грибовке, не случайно встретили Чемагина и Слепцова. Обстоятельства – всего лишь слуги чьего-то замысла. Кто-то замыслил собрать всех троих в одном месте. Проводника, летчика и охранника из давно забытого прошлого! Впрочем, как оказалось, не забытого…
– Какую ошибку ты совершил в 1949 году? Твоя болезнь напоминает тебе об этом, – догадалась Лариса.
– Если бы знать, как все исправить? Я виноват. Меня гложет раскаяние, но… я не понимаю, какой грех совершил. Те выстрелы… будто отшибли мне память. Я не могу вспомнить, что я сделал! Слишком болезненно…
– Тебя убили из-за золота? Кто-то из вас троих не хотел делиться?
– Это только предположение.
– Ладно. Что еще могло послужить причиной убийства? Ссора? Взаимная неприязнь?
Ренат удрученно качал головой. Преступление идет рука об руку с наказанием, как ни крути. Избежать этого нельзя. А предотвратить?
– Мы нашли золото случайно. Набрели на обломок каменной плиты с магическими знаками… Кто-то сказал, что под ней закопан клад!
– Это был ты? – уточнила Лариса.
– Кажется, мысль о кладе пришла в голову мужику в военной форме. Он подбил нас поглядеть, что под плитой. Да… Я боялся духа гор, но те двое подняли меня на смех. В общем, мы попытались сдвинуть плиту с места, и вдруг сорвался ветер, небо потемнело, началась гроза. На нас обрушился ливень… Почву на склоне размыло и понесло вниз… грязь, камни… а среди них белели кости и блестело золото… Плита стояла на месте захоронения. Если бы не оползень, мы бы никогда не докопались до золота…
– Лучше вам было ничего не трогать!
Ренат понуро кивнул. При виде золота их обуяла жадность, затмила рассудок. Они забрали все, что сумели найти в грязи. Только до добра их это не довело.
– У вины нет срока давности, – обронил он. – Есть иллюзия, что время лечит.
Ларисе было не до философских рассуждений. Любой узел можно если не развязать, то разрубить. Но где этот узел? Как к нему подступиться? Разговор со Слепцовым вместо прояснения ситуации добавил загадок.
– Давай разбираться. Проводника… то есть тебя… застрелил охранник. Летчик разбился на самолете. А сам охранник как погиб?
Ренат кашлял. Собственная смерть, хотя и прошлая, не самое приятное переживание. Тем более смерть насильственная.
– Как погиб твой убийца? – допытывалась Лариса.
– Черт!.. У меня пелена перед глазами… Я ничего не вижу!.. Погоди… – Ренат, задыхаясь, «всматривался» в прошлое, где хранился ключик от его проблемы. – Что-то шумит!.. Это самолет!.. Он летит низко…
– Набирает высоту?
– Кажется, да… Летчик решил удрать с золотом. Он сел в самолет и…
Кашель мешал Ренату говорить.
– Может, он видел, как охранник расправился с проводником, и просто спасал свою жизнь? – предположила Лариса. – Не хотел стать следующим?
– Охранник и его бы убил… у него смерть стояла в глазах…
– Слепцов сказал, что его душили. Охранник успел пробраться в самолет?
– Вряд ли. Там негде спрятаться.
– Значит, был кто-то четвертый, кого пилот не опасался.
– Я как будто вижу женщину… Она дрожит от ярости…
– Разве с вами была женщина?
