Констебль. Том IV - Всеволод Бобров
— Где Вурса? — спросил он, вытащив нож.
Я же лишь смотрел на него, вытаращив глаза и сцепив зубы, чтобы сдержать рвущийся наружу крик. Не добившись от меня ответа, он всадил мне нож под ребра и начал буквально вскрывать мою грудную клетку. И его нож прямо под моим взглядом спокойно разрезает кости, словно там вместо них что-то мягкое.
Эй, я такими темпами не то что ответы не дам, а даже не доживу до этого момента! Вскрыв мою грудь, палач отложил нож и, взявшись за железные щипцы, ухватился ими за нижнее ребро и стал его выворачивать наружу.
— А-а-а! — не выдержав, ору во все горло.
Мой крик лишь раззадорил палача, показал ему, что он на верном пути. И он продолжил. Вывернув мне ребра одно за другим, но при этом не полностью вырвав их, а сделав так, чтобы они торчали наружу, он взялся за мои пальцы. Сломав их все и раздробив каждый сустав на руках, он принялся за мои колени. И это был далеко не конец. Он клеймил меня, жег, резал, бил, поливал какой-то дрянью, от которой раны пылали огнем. Что только не делал со мной.
Боль снова затопила мое сознание, только по издевке судьбы я не провалился в небытие, продолжая бессильно наблюдать за тем, что этот урод творит с моим телом. И он больше ничего не спрашивал, задав один раз вопрос, он к нему не возвращался.
Сколько времени продлилось это безумие — не знаю, но в какой-то момент, когда на мне, кажется, не осталось и живого места, однако я каким-то чудом все еще был жив, палач прекратил пытать меня. Быстро и умело сложив все мои кости и лоскуты кожи на свои места, он использовал на мне лечебный амулет. Наивный, с такими ранами он мне не поможет, лишь протяну немного дольше. И после этого палач куда-то ушел, оставив меня одного.
Попытаться освободиться и сбежать? Ха, смешно. Теперь я точно на это не способен. Отсутствовал палач недолго, вернувшись вместе с кем-то.
— Приступай, — бросил он второму человеку.
— Опять ты перестарался, — раздалось недовольным голосом в ответ. — Ты хоть спрашивал у него нужное?
— Спрашивал, — ответил палач. И ведь не соврал, он в самом деле спрашивал, один раз в самом начале.
На это второй человек уже ничего не ответил и подошел ко мне. Его я еще не видел. Замечаю его внимательный взгляд, которым он осматривает меня. Пройдясь им от головы до ног, он положил мне на грудь свои руки, и они окутались магическим свечением. Целитель. Вот же дерьмо, я даже случайно умереть не смогу во время пыток, просто не позволят. Вот это я попал…
Провозившись со мной какое-то время и с большего подлатав, хотя полностью и не исцелив, целитель ушел, оставив меня с палачом. А тот, поперебирав свой инструмент, снова принялся за меня. Начать в этот раз он решил с моих рук, принявшись медленно и со вкусом ломать пальцы. Сразу видно, что свою работу он любит. Еще бы эта работа была другой, а не пытать меня…
Снова и снова он пытал меня. И каждый раз, когда на мне уже не оставалось живого места, приходил целитель и не позволял мне умереть. Сколько раз это повторялось? Без понятия. Но мое тело превратилось в один сплошной грубый рубец, который палач продолжал вскрывать.
В какой-то момент мое сознание не выдержало всего этого безумия, и я провалился в полубредовое состояние — вроде бы и не без сознания, но и происходящее со мной воспринимаю искаженно. Все, что запомнил, — это бесконечную боль, она пропитала все мое тело, каждый уголок моего сознания.
А еще палач задавал вопросы. Где Вурса? Где Ронэ? Что мы задумали? И все в таком духе. Я ничего ему не отвечал. Молчал или кричал от боли. Да и, наверно, даже если бы и хотел, то был уже не в состоянии что-либо ответить ему.
Все имеет свой конец, и даже эта бесконечная пытка, которая длилась неизвестно сколько. В какой-то момент все закончилось. Меня подлечил целитель, палач собрал свои инструменты и ушел, оставив меня одного. И он не вернулся ни через минуту, ни через десять. Правда, мне это уже было почти без разницы, отметил лишь краем сознания, совсем скоро погрузившись во тьму — измученному разуму требовался отдых.
В реальный мир меня вернула ледяная вода, которой облили меня. Отплевавшись, открываю глаза и пытаюсь понять, что происходит на этот раз. Пытки продолжаются? Или что-то другое меня ждет? Осматриваюсь по сторонам мутным взглядом, что-то зрение меня подводит. Последствия пыток? Били меня по лицу много, и не только били.
Вижу перед собой размытый силуэт, больше вроде бы рядом никого нет. Человек, кажется, просто стоит, и все. Если он что-то и делает, то я этого не вижу. Пытаюсь проморгаться и улучшить зрение, вдруг поможет. И помогло! Моргнув несколько раз, начинаю видеть лучше.
И то, что я увидел, было неожиданно. Прямо напротив меня стоит Самаэль! Каратели тут! Я спасен! Пытаюсь поприветствовать его, но из горла вырвался лишь тихий хрип. А потом радость схлынула, и я начал замечать подозрительные детали.
Если каратели тут, то почему Самаэль спокойно стоит, а его броня чистая, словно он не после боя? Сильно сомневаюсь, что обитатели этого места просто взяли и сдались. Нет, вряд ли. А если он тут не с отрядом карателей и не пробивался сюда с боем, то… Причина его такому появлению может быть лишь одна — он вместе с ними. Но как? Почему?
Растерянно смотрю на него, не понимая, как реагировать на собственные выводы. Самаэль же не спешит помогать мне в этом, просто стоя и рассматривая меня.
— Во что ты превратился, Кас, — произнес он, сокрушенно покачав головой, и, подойдя ко мне, использовал лечебный артефакт.
— Самаэль? — недоверчиво спрашиваю у него, когда у меня из горла вместо непонятного хрипа получилось наконец-то выдавить слово.
— Да, это я, — произнес он, забрав артефакт и отойдя.
— Почему… ты… здесь? — Длинные предложения даются с трудом. Хотя три слова — это вообще не длинное.
— Из-за тебя. Зачем ты упорствуешь, Кас? — спросил Самаэль.
— О чем… ты?
— Тебе же задавали вопросы. Ответил бы на них, и все закончилось бы на этом. Но
