Капкан на змея - Наталья Николаевна Александрова
И ничего не нашли.
– Пустой номер, – вздохнул Леня, безуспешно попытавшись заглянуть под повязку, закрывающую глаза Фемиды, и слез с постамента. – И с чего мы взяли, что ваша жена имела в виду именно эту статую?
При этом он весьма выразительно посмотрел на Лолу, которая подала им эту идею.
– А никаких других мыслей у вас все равно не было! – огрызнулась та. – И вообще, что за манера всегда и во всем обвинять меня?
– Да никто тебя ни в чем не обвиняет! – отмахнулся Леня.
– У сильного всегда бессильный виноват! – продолжала обижаться Лола. – Пожив с тобой, я знаю, почем фунт лиха… а ты меня не ценишь, не понимаешь, что мал золотник, да дорог…
Леня вдруг замолчал, подняв глаза на богиню.
– Что с тобой, Ленечка? – забеспокоилась Лола. – Да не расстраивайся ты так! Ну, не нашли камень, но это еще не конец света…
– Фунт! – воскликнул Маркиз и снова полез на постамент. – Там же было написано Ph, то есть фунт! А фунт – это мера веса! Причем не только в Англии, но и в дореволюционной России! Когда делали эту статую, все взвешивали в фунтах и золотниках…
– Леня, – испуганно пролепетала Лола, – не принимай это так близко к сердцу! Поедем домой, ты выпьешь горячего чаю, примешь ванну, и тебе станет лучше…
– Я не свихнулся! – Леня покосился на нее. – Весы! Настя написала Ph, давая понять, что спрятала камень в весах!
Леня встал на постамент и потянулся к весам, которые Фемида держала в своей левой руке. Он едва не свалился, но все же дотянулся до них. Весы были самой примитивной конструкции, с двумя чашками и стрелкой. На чашках лежали бронзовые гирьки, стрелка упиралась в шкалу. И, что интересно, стрелка стояла не в центре шкалы, она была смещена влево, из чего можно было сделать вывод, что гирьки в левой чашке весов тяжелее, чем в правой.
Леня по очереди потрогал гирьки. Всего их было шесть, и пять из них не поддавались, они были отлиты вместе с чашкой, представляли с ней единое целое. А вот шестая…
Шестая гирька слегка пошевелилась.
– Дайте нож! – крикнул Леня своим спутникам.
На этот раз Лола не стала сыпать поговорками и отпускать сомнительные шуточки. Она поняла, что дело серьезно, и протянула Маркизу складной швейцарский нож. Леня открыл самое длинное лезвие и осторожно подцепил шатающуюся гирьку. Она была приклеена к чашке весов и легко отделилась.
Леня молча, с торжественным видом спустился с постамента, сжимая в руке гирьку.
– Вот оно! – проговорил он, показав свою находку сначала Георгию, а потом Лоле.
– Что ты этим хочешь сказать? – осведомилась его боевая подруга. – Что эта гирька золотая? Пилите, Шура, пилите, как говорил Паниковский?
– Ну, зачем ты так! Это же не простая гирька, а насыпная! Такими пользовались жулики-продавцы до революции, эти гирьки развинчивались, а внутрь насыпали дробь на нужный вес…
Маркиз с видом циркового фокусника повернул верхнюю часть гирьки.
И гирька действительно разделилась на две части.
Маркиз наклонил ее, и на его ладонь выкатился прозрачный камень необыкновенной красоты.
– Это он, – проговорил Леня, от волнения понизив голос. – Это Глаз Пернатого Змея!
Его спутники молчали, не сводя глаз с алмаза.
Наконец Леня опомнился, положил камень обратно в гирьку и спрятал его в карман синего комбинезона.
– Пора уезжать, а то наши действия уже вызывают нездоровый интерес местных жителей!
Действительно, к ним приближался охранник.
– Ну что, нашли, что искали? – осведомился он.
– Нашли! – подтвердил Маркиз. – Едем за подкреплением. А ты пока обеспечь сохранность памятника. Я на тебя очень надеюсь.
– Обеспечу! – пообещал бравый охранник.
– Ну, кажется, теперь действительно все! – сказал Маркиз. – Остался последний, самый приятный момент…
Тем не менее на лице его было беспокойство.
Леня вздохнул и набрал номер.
– Могу я поговорить с Андреем Николаевичем Ракитиным? – проговорил он, услышав в трубке суховато-вежливый голос.
– Как вас представить? – осведомились с той же осторожной вежливостью.
– Мое имя вряд ли ему что-то скажет, – ответил Леня и быстро добавил, пока собеседник не повесил трубку: – Скажите Андрею Николаевичу, что речь идет о «Глазе Кетцалькоатля».
– Минутку. – Голос стал еще суше и пропал.
Из трубки доносилась классическая музыка.
Наконец она затихла, и раздался другой голос – жесткий, подозрительный и в то же время взволнованный:
– С кем я говорю?
– Мое имя вам ничего не скажет, – повторил Леня. – Я, можно сказать, частный детектив, и в моих руках в процессе расследования оказался известный вам камень. Думаю, он вас заинтересует.
– Безусловно. – Голос в трубке потеплел. – Вы можете приехать прямо сейчас?
Через час Леня въехал в ворота загородного дома.
На крыльце его встречал крепкий широкоплечий мужчина среднего роста, с глубоко въевшимся в кожу южным загаром. Его решительное, волевое лицо было взволновано.
– Ракитин, – представился он и вошел в дом, пригласив Леню идти следом.
Они вошли с кабинет, Ракитин показал Лене на стул, сам принялся расхаживать по комнате, как тигр по клетке, и наконец нетерпеливо проговорил:
– Рассказывайте.
И Леня вкратце рассказал ему, как занялся поисками жены своего клиента, что узнал во время этих поисков и как в его руки попал драгоценный камень.
– Вот этот камень! – Леня протянул Ракитину шкатулку.
Андрей Николаевич торопливо открыл ее, достал алмаз и сжал его в руке.
Потом он посмотрел на Леню, и Маркизу показалось, что в глазах этого сильного человека стоят слезы.
– Вы не представляете, как я вам благодарен, – проговорил он.
– Ну, отчего же. – Леня скромно потупился. – Это действительно замечательный камень…
– Это не просто камень, – проговорил Ракитин дрожащим от волнения голосом.
– Да, конечно, – кивнул Леня. – Это не просто камень – это один из самых красивых алмазов в мире, да еще с такой удивительной историей!
– Не в этом дело. – Ракитин поморщился. – Этот камень удивительным образом связан с моей женой. Или она с ним… с тех пор, как камень пропал, точнее, его украли, она стала совсем другим человеком. Из нее словно вынули душу. Она утратила интерес к жизни, почти перестала есть и спать. Причем с каждым днем ей становится все хуже и хуже. Она уже даже меня не узнает.
Он снова взглянул на Леню и добавил:
– Но теперь, может быть, ей станет лучше. Я надеюсь только, что еще не слишком поздно… Я понимаю, – спохватился он, – я понимаю, что ваши услуги стоят дорого. Но за этот камень я готов заплатить любые деньги.
– Ну, я думаю, мы договоримся. Единственная моя просьба – не причиняйте вреда моему клиенту, он ни в чем не виноват.
– Разумеется, – кивнул Ракитин. – Он и сам пострадал, потерял любимую женщину. Больше всех в этой истории виноват Константин Ветлов, но он тоже наказан…
Андрей Николаевич на секунду замолчал, потом вздохнул и проговорил:
– Знаете эту поговорку – спаси меня, Боже, от друзей, а с врагами я сам как-нибудь справлюсь? Мы с Ветловым были друзьями, настоящими друзьями. Мы вместе ходили на яхте, вместе не раз попадали в шторм, вместе поднимались на неприступные вершины – и я всегда мог на него положиться. Но когда мне улыбнулась удача, когда я серьезно разбогател – Константин этого не вынес. Из лучшего друга он превратился в заклятого врага и постарался ударить меня как можно больнее. И ему это почти удалось…
Ракитин встал из-за
