Опасная профессия - Кирилл Николаевич Берендеев
Лишь некоторые категории граждан оказались избавлены от подобного, полицейские в их числе. Мусабаев и Юргенс продолжали исправно нести вахту, несмотря ни на какие злоключения держав и народов, будто и не произошло ничего, вот разве только вызовов стало в разы меньше. Все сидели дома, по телефону или через интернет пугая друг дружку новыми сведениями о протекавшей за стенами домов, и пока до них, тьфу-тьфу, не добравшейся пандемии.
Странное стечение обстоятельств посадило обоих в одну патрульную «ауди». Эти двое пришельцев оказались в Питере волею обстоятельств, да так и застряли в городе, постепенно обжились и обустроились. Оба остались не приняты здешним, как им казалось, пафосным и самодовольным обществом, изъяснявшимся на своем языке и имевшим столь особый устав, что и в монастырь-то их просто так не войдешь. После первых проб и ошибок оба нашли иной круг общения – среди таких же понаехавших в культурную столицу России, как они сами. Не любивших питерские погоды, природы, чуравшихся, во всяком случае, на словах, общества и предпочитавших селиться там, где город больше всего походил на любой другой крупный областной центр – в районе той же Кантемировской улицы, которую каждодневно патрулировал экипаж двести пятой машины. Объезжал, стараясь лишний раз не добираться до Большой Невки, границы их владений, а тем более до островов и каналов, то есть до того открыточного Питера, который ими пренебрег в свое время, но который их услугами пользовался, нечасто снисходя до благодарственных слов. Впрочем, обоих вполне устраивало и нынешнее положение и общество друг друга, за прошедшие семь лет знакомства Юргенс и Мусабаев стали хорошими товарищами, пусть и разительно отличавшимися друг от друга – но все знают, насколько легко противоположности сходятся.
Танель устроился на пассажирском сиденье, отдав управление Айрату, у него начался обеденный перерыв: достав грандиозную булку, сдобренную ветчиной, помидорами, салатом, докторской колбасой, петрушкой и кинзой, уплетал все это, изредка пытаясь запить содовой, купленной на вынос в кафешке возле «Лесной» станции метро.
– Двести пятый, это Невка, – зашипела рация. – В банке «Тантал» в высотке на Полюстровском странно сработала сигнализация. Срабатывание они не подтвердили, но вы проверьте, мало ли что.
Север Санкт-Петербурга еще меньше походил на его центр, чем юг или даже недалекий северо-восток, условно начинавшийся Пискаревским проспектом. Невысокие строения, широкие улицы, засаженные густыми деревами, парки и скверы, как же мало они уподоблялись знакомым с детства словам: «ледяная гладь канала, аптека, улица, фонарь». Юргенс сравнивал эти районы с Новгородом, Мусабаев с Выборгом, – каждый поминал свое детство.
– Что значит «странно сработала»? – спросил Айрат. Рация фыркнула помехами, но ответила:
– Пискнула на пульте и заткнулась. Может, глюк, а может, кто и вломился, а эти разнюнились и в ус не дуют. Больше месяца филонят, – Григорию Радутному тоже охота была пообщаться, дел мало, но он быстро закруглился: – Все равно вам заняться больше нечем.
– Ну конечно, – буркнул Мусабаев, но тему развивать не стал, прервал связь и двинул «ауди» через пустые переулки в сторону башни.
Дворы полнились машинами, редкий прохожий, одиноко бредущий с затюканной таксой на поводке, остановился и покивал в сторону ближайшего подъезда, забитого другими страдальцами, желавшими выбраться наружу, в теплый апрель, но не желавшими сталкиваться с патрулем, шатавшимся по улицам и загонявшим любителей прогулок на свежем воздухе в духоту помещений: выходить разрешалось только до мусорного бака, магазина или с собакой, поэтому-то желавшие поправить здоровье и выстаивали очередь в подворотне, мучая изгулявшегося пса.
Машина быстро добралась до высотки, стеклянной башни в пятнадцать этажей, непривычно смотрящейся посреди невысоких строений, будто из другого города ее выдернули. На парковке ни одной машины, в соседних дворах тоже; похоже, злоумышленники, коли и были, добирались пешком. Разве что мебельный фургон неподалеку.
– Юр, проверь его, – кивнул в сторону машины Айрат, – а я обегу здание.
Танель не спорил, он привык полагаться на крепко сбитого товарища, немногословного, уверенного в себе. Худой и быстрый, он двинулся к грузовику, глянул на водительское сиденье, осмотрел колеса, после двинулся к высотке. Мусабаев стоял подле входа.
– Взломан, но аккуратно, – Айрат кивнул на свежую царапину на замке. – Предупреди Невку, мы глянем… а, черт! Маску надо надеть.
– Ты сдурел? В пустом помещении-то?
– Положено.
– Не надену, – вспылил Юргенс, – Хочешь, сам цепляй, а я обойдусь. Некому заражать тут, кто и был, давно свалили.
Он дернул ручку, та легко подалась. Айрат, хмыкнув, наклонился к рации у плеча.
– Невка, мы у двери. Замок взломан, вызывай криминалистов.
– Поосторожнее там, – зашипело с плеча.
– Сколько им тут быть, свалили давно, – встрял Танель. – Двигаем дальше, глянем, что оставили.
Мусабаев прошел чуть вперед, открыл дверь офиса банка, так же ловко открытую, вошел, оглядываясь. Тихо, пусто, поди разбери, взято что или нет. Оглянувшись на Юргенса, шепнул тому, чтоб двигался в пяти шагах позади, а сам принялся осматривать помещения одно за другим, благо все они, как указывал план этажа, оказывались проходными. В последнем находился спуск к депозитарию, располагавшемуся метрах в пяти под землей – и чуть выше тоннеля метро, в который доблестные строители башни чуть не въехали во время сооружения фундамента. Пришлось копать в обход.
– Двести пятый, второй патруль и лаборатория выехали, – зафырчала рация. – Осторожнее.
– Да убрались уже… – шум внизу заставил Айрата разом замолкнуть, оба патрульных вздрогнули синхронно, потянулись к оружию. – А нет, не убрались.
– Живо на выход! – крикнул в сторону подземелья Юргенс, выхватывая «макаров» и вставая в боевую изготовку: с согнутыми в локтях руками и пистолетом у самого носа он выглядел очень эффектно, как в кино, да и сам прекрасно знал это. Жаль только, целиться в таком положении еще не научился из-за скошенной мушки. – Стреляю!
Снова шорох. Мусабаев отодвинул товарища в сторону, прошел чуть вперед, открывая дверь. Та тут же рванула ему в лицо, Айрат не успел отскочить, и вряд ли бы смог, при таких росто-весовых характеристиках. Дверь приложила его по лбу, он отшатнулся. В этот момент в помещение влетел невысокого роста подозреваемый. Оттолкнув зазевавшегося Юргенса, первый раз влипавшего в подобную историю, рванулся к выходу, но не успел, Мусабаев ловким движением хватанул того за ворот куртки. Дернувшись в руке, преступник немедля освободился от сего предмета гардероба, точно ртуть, выскользнул из ветровки. Юргенс, плюнув на стойку, бросился на помощь, сбил типа с ног, да только тот упал как кошка, немедля перекатившись, тотчас встал, пнув Танеля в бок. Патрульный всхрипнул, воздуха резко стало не хватать.
– Стоять! – рявкнул Мусабаев, выцеливая верткого как уж хмыря. Тот остановился у самой двери, обернулся. Темное круглое лицо монголоидного типа, преступник скуласт, гладко выбрит, брови узкие, короткая стрижка бобриком, небольшая царапина у самого уха, полученная совсем недавно, одет в черную куртку, черные же брюки и серую майку, небольшой вещмешок за плечами:
