Аркадий Карасик - Похищение королевы
А для меня этот спор представляет интерес не только как любопытный феномен современной российской действительности. Ведь я все же писатель, для которого все окружающее - кирпичики для построения очередного произведения.
Три часа пролетели незаметно. Последние полчаса - в обстановке напряженного молчания, подпитываемого взаимной антипатией спорщиков.
Из вагона мы вышли молча. От беспредметного спора устали, как от ничего не дающей работы на общественных началах. Я - посредине, "телохранители" - по бокам. Гулькин высоко задрал плешивую голову, Семен попрежнему иронически улыбался.
По иронии судьбы "заведение для отдыха состоятельных мужчин с сауной и лечебным массажем" располагается в здании бывшей гостиницы обкома партии. Неприметное одноэтажное здание окольцовано мощным железобетонным забором с такими же мощными металлическими воротами, в которые "врублена" солидная калитка.
Когда-то здесь отдыхали после трудового дня инструкторы обкома и горкомов. К их услугам - сауна, буфет, биллиардная, шикарные спальни. На стеллажах и в шкафах библиотеки не только тома полного собрания сочинений классиков марксизма-ленинизма и познавательные энциклопедии, но и развлекательные произведения, включая эротический "Декамерон".
Краем уха я слышал, что постояльцы подобных "гостиниц" не чурались сексуальных утех, для чего использовались официантки и горничные. Конечно, за соответствующее немалое вознаграждение типа премий за успехи в труде на благо народа,
Впрочем, я не собираюсь осуждать либо приколачивать к позорному столбу никого: ни прежних, ни нынешних руководителей всех рангов, начиная от столичного и кончая областными. Человеки они всегда человеки, им присущи всяческие отступления от узаконенных норм и правил. Особенно, когда всеоб"емлющая власть предоставляет "порфироносным" властителям колоссальные права и возможности. Без ограничений и контроля.
Лучше не упоминать о прежних греховодниках и прощать сегодняшних. Одним мирром мазаны, одной водкой поены...
Калитка распахнута настежь, дорожка, ведущая к бывшей обкомовской гостинице, чисто выметена. Кустарник, окаймляющий ее, аккуратно подстрижен. В тени развесистых деревьев - гамаки, беседки, садовые скммейки и кресла. Все - стерильно, как в операционной престижной клиники. Или - в санатории ЦК КПСС.
Ничего не скажешь, невесть откуда появившаяся бандерша умеет наводить порядок!
Внутри - такая же чистота... Кстати, зря беспорядок именуют бардаком, по информации сведущих лиц, если где и сохранился порядок в разваленном государстве, то только - в борделях. Так что, лучше не спешить приклеивать ярлыки.
В изящно обставленном холле возле дверей развалились в креслах два амбала с накачанными мускулами и широченными плечами, не уступающими Семену. Кажется, даже превосходящими его. Судя по раскованному поведению, не болящие, ожидающие сеанса "лечебного массажа" - обыкновенные охранники.
Смерив нас подозрительными вглядами, видимо, решили, что пожаловали клиенты. Поощрительно улыбнулись и беспрепятственно пропустили. Еще бы не заулыбаться! Каждый мужчина, который появляется в этом заведении, несет с собой тугой кошелек, который, будто щенки у суки, отсасывают служашие борделя. В частности, те же охранники.
Гулькин поежился и незаметно пощупал наплечную кобуру с "макаровым". Нет, не по причине позорной трусости - служба в уголовном розыске научила предусмотрительности и в большом, и в малом. Прикосновение к оружию привычка.
Следующее помещение, с мягкими диванами и креслами, декоративными растениями в кадках и "возбуждающими" картинами на стенах, наверное, служит приемной, где клиенты листают фотоальбомы, выбирают "товар" и оформляют "заказы".
Навстречу посетителям поднялась перезрелая красотка в туго обтягивающих солидный задок джинсах и белоснежной кофточке с таким декольте, что Семен поежился и не удержался от восторженного вздоха.
- Что угодно господам?
- Господам угодно побеседовать с одной из ваших девочек.
Как и положено официальному лицу, трудную беседу начал Гулькин. Уверено и спокойно. С легкой насмешкой. Дескать, знаю, чем вы здесь занимаетесь, но не собираюсь вмешиваться. Если, конечно, вы не будете препятствовать выполнению полученного мною задания.
Привык сыщик допрашивать в уголовке пострадавших, свидетелей и подозреваемых, натрудил на языке соответствующие мозоли, вот и чешет на подобии опытного радиодиктора или телеведущего.
Все же, не зря я пригласил его в эту поездку!
Красотка оценивающе оглядела нас. Видимо, моя худоба не внушила ей особого доверия, зато округлый животик и шаловливый взгляд Гулькина вполне компенсировал непрезантабельный вид его спутника. А вот Семена девица вычислила сразу - телохранитель. Сопровождает хозяев. Из него ничего не выкачаешь, но одно присутствие охранника резко повышает имидж его господ.
И все же она решила пригласить хозяйку заведения. Дело даже не в том, что под маской клиентов могут заявиться менты - ничем предосудительным здесь не занимаются, заведение зарегистрировано, на стене за спиной администраторши висит в позолоченной рамке лицензия. Клиника лечебного массажа. Вдруг наехали рэкетиры? Да еще крутые, с которыми охранники не справятся. Вот это намного страшней.
- Прошу, располагайтесь, сейчас придет хозяйка. Полистайте альбомы с фотокарточками наших массажисток. А вы, - кокетливо улыбнулась красотка симпатичному телохранителю, - можете отдохнуть в холле. Ребята угостят вас коньячком...
Семен нерешительно переступил с ноги на ногу. С одной стороны, его, как любого нормального мужика, тянуло испробовать обещанный коньяк. С другой - как оставить порученного его охране наивного писателя? Если с ним что-нибудь случится, босс не помилует.
- Ну, что же ты медлишь? Посиди, отдохни, - разрешил я. - Мы недолго.
Парень кивнул и молча ушел в холл.
Судя по всему, пока его вмешательство не требуется, разговор деловой и спокойный. И все же тревожное чувство грозящей опасности зародилось в моей груди и перебралось в живот. Одного телохранителя я лишился.
О многом довелось мне писать - в моих произведениях подробно обрисованы офисы разных предпринимателей, прорабки на стройках, клубы и санатории, отделения милиции и шикарные квартиры "новых русских". А вот дом терпимости никогда не фигурировал ни в одной моей книге.
Может быть, доведется создавать роман о проститутках, обслуживающих мужчин разных возрастов и наклоностей. Не мешает воспользоваться случаем и изучить обстановку, так сказать, изнутри.
Пока Гулькин, отчаянно зевая и поругиваясь, прятался за развернутой газетой я прогуливался по комнате, рассматривая каждую мелочь. Начиная с мебели и кончая развешанными картинами, основа которых - обнаженное женское тело. Во всевозможных позах, которые даже в дурном сне приличному человеку не приснятся.
На низком журнальном столике разложены альбомы. Точно так, как раньше в парикмахерских и поликлинниках. Вот только не то содержание. Ибо страницы буквально забиты все теми же голыми девушками. Одна страница - одна девушка. Сидя, лежа на спине, на боку, с руками,закинутыми за голову либо обнимающими бедра. Бесстыдно раздвинув ноги или наоборот - плотно сжав колени.
Здесь же - прейскурант. Цены за час, три часа, ночь, день интимного общения. В комнате, в сауне, в бассейне, в постели. С бутылками коньяка, вина, водки. Все расписано до тонкостей, до деталей.
На душе муторно, будто туда впрыснули грязную струю тошнотворного раствора, для удаления которого потребуется немало времени. Неужели посетители борделя изучают эту мерзость, роняют жадные слюни, мысленно пересчитывают деньги в пухлых бумажниках? А потом, облюбовав "массажистку" удаляются с ней в ее комнату, торопливо сбросив одежду, принимаются за дело...
Господи, как же им не противно! Одно дело любить женщину, совсем другое - пользовать ее. Как жеребец пользует кобылу, бык - корову. Но там мать-природа заставляет: ради воспроизводства, ради продолжения рода. А что заставляет клиентов дома терпимости? Скорей всего, отвратное желание получить удовольствие, выбросить накопившуюся сперму.
Я отбросил на край стола красочные альбомы, сел в стороне. Гулькин немедленно занял мое место. Забыв про сон, рассматривает цветные фотокарточки, ухмыляется.
Наконец, появилась хозяйка заведения. Как я и ожидал, "габаритная" дама с пышными формами и презлыми глазами. По лицу блуждает приторная улыбка. Полные руки оглаживают высоко взбитую прическу. Длинное платье маскирует ноги-тумбы. Вплыла в приемную наподобии грузной яхты, расцвеченной праздничными флажками. Вернее сказать, боевого корабля: крейсера или эсминца, я не силен в военно-морской терминологии.
- Здравствуйте, господа. Спасибо за внимание к моему заведению. Тронута.
Говорит, будто стреляет одиночными выстрелами по развешанным мишеням. Не сомневаясь в том, что пули лягут точно в десятку.
