Чингиз Абдуллаев - Фактор страха
— Я с самого начала был убежден, что неизвестный аналитик кто-то из посвященных в детали всех этих событий. По почерку догадался. Во-первых, желание о себе заявить. Люди маленького роста страдают обычно «наполеоновским комплексом». А Кочиевский, можно сказать, коротышка. Во-вторых, он использует бывших сотрудников КГБ и МВД, не доверяя уголовной шпане. Это, если хотите, его фирменный знак. Жучкова вполне могла узнать его голос, видимо, в свое время он звонил Артемьеву. Поэтому он и пользовался модулятором, изменявшим голос, или же писал ей записки. Мгновенная реакция всегда была отличительной чертой Кочиевского. Ну и наконец сам факт его гибели. Ведь он не застрелился. Сгорел в собственной машине, что маловероятно для полковника военной разведки. Экспертиза показала, что он сначала застрелился, а потом сгорел.
Вспомните, Гарибян говорил, что отпечатки пальцев подделать невозможно. А там был сгоревший труп. Стал бы Кочиевский думать о своем трупе после того, как застрелился? Вряд ли. У полковника всегда была железная логика. Приятно иметь дело с достойным противником. Хотя сегодня он заставил меня дважды переодеваться. Он знал, где я живу, знал, в какой больнице Вейдеманис, и еще множество всяких деталей, известных лишь ему одному. Экспертиза установила, что он поджег машину и в этот момент застрелился. А я думаю, что он застрелил какого-то беднягу, подбросив труп в машину, и сжег ее, чтобы замести следы.
— Вы меня почти убедили, — сказал Романенко, — но, если это действительно Кочиевский, вам грозит нешуточная опасность.
— Нет. Пока нет. Галкин не рискнет звонить ему прямо сейчас. Подождет до утра, чтобы найти другой телефон. Наши разговоры о телефонных распечатках его явно смутили. Он найдет способ связаться завтра с «погибшим» полковником. Но если я прав, совершенно непонятно, почему Кочиевский все еще в Москве. Что ему нужно? Почему он так упорно поддерживает Чиряева? Почему свел Галину с Хатылевым и следит за расследованием дела? Почему не угомонится? Почему?
— И вы знаете ответы на все эти вопросы?
— Знаю. Деньги. Ради них он воскрес и готов буквально на все. Ему плевать на Чиряева. Он использует Галкина, играя на его честолюбии. Но главное для него — три миллиона долларов. Я понял, почему он стремится избавиться от меня. Я фактор страха. Он боится только меня. Однажды он проиграл мне, имитируя самоубийство. Теперь ему нужно меня убрать, чтобы без проблем завладеть деньгами. За три миллиона долларов он будет драться. Этим и объясняется его интерес к вашему расследованию и желание освободить Чиряева. Ради этого он и устранил Труфилова. Ему нужен живой и невредимый Чиряев, чтобы завладеть тремя миллионами долларов. Он собирается обмануть всех и знает, что только я могу ему помешать.
— Вы уже помешали, — сказал Романенко, — знаете, мне бы хотелось взять вас к нам на работу. Вы ведь юрист по профессии.
— Все не так просто, — усмехнулся Дронго, — вы же знаете, что это невозможно.
— Теперь я уверен в успешном завершении нашего расследования, — сказал Романенко.
— Пока не надели наручники на всех чиновников, связанных с Ахметовым, говорить об этом рано.
Москва. 13 мая
Этой ночью он остался в своей квартире совершенно один. Несмотря на его возражения, Романенко приказал оставить у дома охрану с офицерами ФСБ на всю ночь. В третьем часу, уже собираясь лечь, Дронго спустился вниз и увидел, что оба офицера мирно спят в машине. Он постучал в стекло.
— Что случилось? — спросил один из них, моментально проснувшись.
— Можете ехать домой, — сказал Дронго, — вам разрешено. Звонил Романенко.
— У нас свой начальник, — возразил, протирая глаза, второй офицер.
— Он тоже звонил, — отмахнулся Дронго, — уезжайте. Спасибо за все.
Он поднялся наверх и лег спать. Утром проснулся в одиннадцать часов, радуясь, что никто его не разбудил. Прошел на кухню, заварил чай, выпил чашку, побрился, оделся и уже собрался уходить, когда заработал подключенный к Интернету компьютер.
— Ты все-таки меня вычислил, — передал полковник.
«Молодец Галкин, — усмехнувшись, подумал Дронго, — нашел-таки возможность сообщить Кочиевскому, что я его разоблачил».
— А ты думал, у меня ничего не получится? — спросил Дронго.
— Ты очень везучий, — сказал полковник.
— Надеюсь, мой компьютер не взорвется? — спросил Дронго.
— Ты еще и шутник. Не боишься меня? Вдруг я стою у тебя за дверью?
— Не боюсь. Тебе только что сообщили обо мне. Ты думал, меня уже нет, но ошибся.
— Чего ты хочешь? — спросил полковник.
— Ты знаешь чего, — ответил Дронго, — помочь Романенко завершить расследование. И знаю, чего хочешь ты.
— Тогда не будем друг другу мешать.
— Не получится. Я тебе не верю.
— Ведь можно договориться, — сказал полковник.
— После того, как ты столько раз на меня покушался?
— А ты меня убил, — сказал Кочиевский, — мои родные считают меня мертвым. Мне тяжелее, чем тебе.
— Ты сам себя убил, потом воскресил.
— Я не хочу начинать все сначала. С меня хватит. Я хочу исчезнуть из Москвы и никогда больше здесь не появляться.
— На каких условиях будем договариваться? — спросил Дронго. Он вдруг вспомнил про Зиновия Михайловича, поднял трубку, набрал нужный номер.
— Прежде всего ты должен согласиться на переговоры.
— Нет. Прежде всего ты мне скажешь, на каких условиях собираешься вести переговоры. Чего именно хочешь?
В это время Зиновий Михайлович снял трубку и Дронго быстро сказал ему:
— Он сейчас связался со мной. Постарайтесь выяснить, где он находится.
— Если я скажу, чего хочу, ты поймешь, чего я не хочу.
— Не нужно хитрить. Говори условия.
— Ты оставляешь меня в покое на два дня, после чего я сдаю тебе всю компанию. Всех покровителей Ахметова. Согласен?
— Давай наоборот. Ты сдаешь мне всех покровителей Ахметова, а я тебя не трогаю два дня.
— Исключено.
— Тогда не обещаю тебе спокойной жизни.
— Напрасно ты ввязался в эту игру, рано или поздно проиграешь. Задействованы слишком мощные силы.
— Не люблю сдаваться в середине игры, думаю, еще не вечер. Посмотрим, что будет дальше.
— Тебе все равно не дадут закончить расследование, давай договоримся по-хорошему.
— Мне нужны имена и факты.
— Тебе никто не говорил, что ты упрямый идиот?
— Зачем ты послал своих боевиков в больницу? — вопросом на вопрос ответил Дронго. — Это ведь была глупость.
— Это киллеры Чертежника пришли отомстить тебе за Хашимова. Мой киллер никогда не ошибается, ты это знаешь.
— Гарантирую тебе один спокойный день в обмен на твоего киллера.
— Не поменяю его даже на три. Это моя страховка на крайний случай.
— Опять офицер КГБ. Или на этот раз МВД? Ты ведь не любишь иметь дело с уголовниками.
— Догадайся сам, — полковник явно занервничал, — у тебя слишком богатое воображение. Ты слишком много знаешь. Тебе пора умереть.
— Не согласен, поскольку не в пример тебе не смогу воскреснуть. Кого ты убил, кого подставил вместо себя?
— Никого. Это был я.
— Не рассказывай сказки. Я не поверил в обгоревший труп, потому что знаю, на какие подлости ты способен. Тебе нужно было сжечь труп, чтобы не было отпечатков пальцев.
— Не лезь не в свое дело.
— Значит, это был кто-то другой? Я ведь могу потребовать эксгумации трупа. Представляешь, какой поднимется скандал?
— Не нужно. Мои родные и так настрадались. Ты ведь человек гуманный.
— Кого ты убил?
— Бомжа. Обычного бомжа. Он даже не понял, как все случилось. А потом я вырвал свои коронки и бросил в машину. Пришлось лечить зубы, но это было убедительно. Кроме тебя, все клюнули. Я даже ходил на свою могилу, носил цветы. Ощущение необычное. Не хочешь попробовать?
— Не хочу. Мне и на этом свете неплохо. И у меня нет под рукой бомжа. Помнишь, ты говорил, что я не найду Труфилова. Но я его нашел.
— А я его убил.
— Теперь я найду тебя.
— Не успеешь. Я тебя убью. Ты мне очень мешаешь.
— Зачем тебе нужна женщина Чиряева?
— Не скажу. Ты и так слишком много знаешь.
— Теперь ты до нее не доберешься. Она под надежной охраной. Все женщины, за которыми ты охотишься, под охраной.
— Ничего, кого нужно, я…
С экрана исчезло изображение. Дронго подождал с минуту — ничего. Еще через минуту позвонил Зиновий Михайлович.
— Он применил специальный код, невозможно пробиться. Как только я попытался взломать его шифры, он сразу отключился.
— Понятно. Даже приблизительно нельзя определить, откуда он звонил?
— Пытаюсь. Он выходит на вас через спутник и кодирует свои сигналы. Очень трудно.
— Постарайтесь. — Дронго положил трубку, взглянул на часы. Половина двенадцатого. Позвонил Романенко.
