Фридрих Незнанский - Абонент недоступен
– Да ну! Ты хочешь сказать, что дальше мы можем работать играючи. Так, что ли?
– Ну примерно так. Но только после того, как обезвредите первую.
– О чем речь? Все сделаем как надо, – обрадованно проговорил Тарантул. – Смерть, ты слышал?
– Только я вас прошу до поры до времени не расслабляться, – сказал Алик.
– Не боись, старикан, нам по два раза повторять не нужно.
Обалдевший от увиденного, участковый отправился на свежий воздух, встав у входа в подвал, как часовой. Он долго чесал затылок, недоумевая, как он мог проворонить такую штуку, как бомба. Следя за тем, чтобы сюда не проник ни один сомнительный элемент, по радио он связался с окружным управлением внутренних дел и попросил прислать подкрепление вместе с саперами, чтобы вывезти к чертовой матери подальше отсюда, с его родного участка, эти мешки с дьявольской смесью.
Леопард расхаживал взад-вперед по пространству подземной лаборатории, то и дело останавливаясь у рации, прислушиваясь к звукам, доносившимся из нее. Из рации изредка был слышен голос Смерти, который в это время находился на другом конце Москвы в подвале жилого дома и производил разминирование. Смерть оттого и был прозван смертью, что справлялся с подобного рода заданиями в два счета, как ему казалось. На самом же деле это всегда стоило ему огромных затрат психических и физических сил, так как то напряжение, которое он испытывал во время подобной работы, было сравнимо с напряжением разве что диспетчера крупного аэропорта, от которого чуть ли не тотально зависит безопасность взлетно-посадочного процесса. Но, несмотря ни на что, Смерть всегда казался хладнокровным и бесстрашным, как сама смерть, если только такая параллель вообще возможна. Однако случай, с которым судьба столкнула его на сей раз, был из разряда беспрецедентных. Во всяком случае, для Москвы – точно беспрецедентным. Эта бомба была продуктом поистине сатанинского ума, для которого любые маломальские человеческие ценности отсутствуют начисто.
На двадцатой минуте Смерть начал замечать, что левая рука стала слегка дрожать. Он старался не думать об этом вовсе, так, во всяком случае, легче работается. Он думал только о том, что в его руках сейчас находятся жизни нескольких сотен ни в чем не повинных людей.
Леопард подошел к компьютеру, на дисплее которого мелькали цифры хронометра, неумолимо приближая время «икс» – время активации заряда.
– Как ты думаешь, он успеет? – Лена подняла уставшие глаза и уставилась на Леопарда.
– Не знаю, – сухо ответил Леопард. – Во всяком случае, установки «не успеть» я ему не давал.
– Смерть, не молчи, – бубнил в рацию Алик, – говори хоть что-нибудь.
– А чего тут болтать, – отозвался из рации Смерть. – Осталось не так много, как кажется. Сейчас, подождите там немного. Я справлюсь.
– Что ты сейчас делаешь? – не унимался Алик.
– Снимаю защитный блок со взрывателя. Это, кажется, ирландская электроника. Откуда у них только это? Черт, я же никогда раньше не имел дела с ирландскими прибамбасами.
– А они сильно отличаются от голландских или тайваньских? – дребезжащим голосом спросил Алик.
– Можно сказать, что это две большие разницы. Ага, я, кажется, разгадал алгоритм. Сейчас мы ее.
– Это последнее, что тебе осталось сделать?
– Подожди.
– Смерть, дорогой мой, осталось всего пять минут.
– Знаю. Это целый вагон времени. Сейчас, сейчас.
На компьютерных часах оставалось не больше тридцати секунд, когда Смерть, находясь на пороге полного нервного истощения из-за поистине адской концентрации сознания, ликвидировал последний препон, стоящий на пути обезвреживания адской машины, сделав ее ручной и относительно безобидной игрушкой.
– Все, – произнес Смерть сиплым голосом, – ей конец.
Казалось, что вздох полного облегчения каким-то чудом вырвался из глубокого подземелья и легким облачком повис над всей Москвой.
Смерть отпрянул с бледным лицом от бомбы и повалился без сил на бок. На лбу блестел бисер холодного пота.
– Смерть, мы победили! – закричал Алик в рацию. Его возглас радостно подхватили все, кто в это время находился в лаборатории.
Однако Смерть уже был не в состоянии выговорить хоть слово. Он поднялся с места и на почти негнущихся ногах вышел из подвала. На улице он был тепло встречен участковым, который тут же предложил отправиться к нему домой, где жена уже приготовила чай, кофе и обед для победителя. Но в это время к подъезду подкатил автобус с бригадой саперов, которые готовы были выносить из подвала мешки с гремучей смесью.
Смерть, поблагодарив участкового за приглашение, снова отправился в подвал, чтобы дать саперам последние инструкции. Из его рации донесся бодрый голос Леопарда:
– Смерть, где Тарантул?
– Здесь, со мной.
– Дай ему рацию.
– Даю. – Смерть снял с плеча коробку радиостанции и вручил ее Тарантулу.
– Держи.
– Секвойя на связи, – отрапортовал Тарантул.
– Отправляйся вместе с саперами ко всем следующим объектам и ликвидируй оставшиеся заряды.
– Я понял. Один? Без Смерти?
– Один. Теперь там работы немного, ты справишься и один. А Смерть пускай немедленно отправляется отдыхать.
– Понял.
– Я знаю, он будет говорить, что не устал и готов работать дальше, но это мой приказ. Ты слышишь меня, Смертушка?
– Да, слышу, – ответил Смерть. – Ладно, пойду оттянусь, но не больше трех часов, мне этого хватит еще на целую неделю.
– Хорошо, – сказал Леопард. – Мы приступаем к поиску боеголовки. Как отдохнешь, присоединяйся к нам.
– В принципе, я готов присоединиться к вам прямо сейчас.
– Нет, только не сейчас. Отдыхай.
Видавшая виды будка на колесах с надписью через весь бок «Мосгорсвязь» медленно двигалась по Садово-Самотечной улице. Прижавшись к обочине, остановилась. Открылись задние двери, откуда на проезжую часть стали выпрыгивать связисты в промасленных робах, всего четыре человека, включая водителя. Работяги как работяги, ничем не примечательные мужики, каких тысячи по всей неугомонной Москве.
– Ты этот имел в виду? – спросил один из них голосом Леопарда, тыча пальцем в канализационный люк.
– Да, он, – ответил Тарантул. – Фон радиоактивного излучения выше допустимой нормы.
– Это пока ни о чем не говорит, – строго сказал Леопард. – Мне нужны более серьезные доводы. Время, время, понимаешь?
– Понимаю, – сказал Тарантул, держа наготове стальной лом. – Необходимо вскрытие.
– Ладно, делай, только быстро, – торопил Леопард. – У нас еще восемь подозрительных точек. Только бы управиться до вечера, а там, глядишь, наткнемся на то, что ищем.
Тарантул ловко поддел крышку люка и отбросил ее в сторону. В проезжей части зазияла дыра, в которую тут же попеременно стали заглядывать участники экспедиции.
– Что там? – спросил Леопард. – Дай фонарь, я первым спущусь.
– Искатель возьми, – предложил Тарантул. Искателем он называл обычный счетчик Гейгера – индикатор радиоактивности.
– Ерунда все это, – кряхтя, сказал Леопард, спускаясь в подземелье.
– Почему ерунда? – спросил Тарантул, спускаясь следом.
– Потому что – ерунда. Не может здесь быть заряда.
– Ну почему? А вдруг…
– Вдруг только кошки родят. Сам посуди, поставь себя на его место.
– На место кого?
– Да того же Федотова, кого же еще?
– Что-то не хочется быть на его месте, – усмехнулся Тарантул: перед его глазами возник образ Федотова, обезглавленного сокрушительной силы выстрелом.
– Печенка мне подсказывает, что заряд находится либо в таком месте, о котором мы даже подумать не смеем в силу нашей профессиональной зашоренности, либо там, куда до нас еще ни одна собака нос не совала.
– Уточни, о какой собаке ты говоришь?
Леопард ничего не успел ответить, потому что сверху донесся голос Угря:
– Пацаны, давайте живо наверх!
– Какого хера? – спокойно спросил Леопард.
– А такого, что Смерть только что сообщил, что в районе Волхонки обнаружено то, что мы так долго ищем.
– Что именно? – небрежно поинтересовался Тарантул.
– Вылезайте, не прикидывайтесь. Там превышение фона на восемнадцать с лишним единиц.
– Ого! – отозвался Леопард. – Кажется, это наш малыш. Тогда банзай, конечно.
– Смерть наткнулся на него совершенно случайно, – продолжал Угорь уже в будке, которая стремительно приближалась к месту назначения. – По сообщениям специалистов, еще вчера там было все чисто, как в небе над Испанией. А сегодня на месте старого дома разрыли котлован под строительство штаб-квартиры «Мицубиси», и тут – бах! – у японского прораба из кармана завизжал карандаш.
– Карандаш? – переспросил Тарантул.
– Ну портативный счетчик радиоактивного фона. У них, у япошек, у всех такие штуки в карманах, особенно у детей. Хотя вся Япония – это такой большой детский сад.
– Не отвлекайся, пожалуйста, – вежливо предложил Леопард.
