Эмиль Габорио - Рабы Парижа
— В двух шагах от Мартена-Ригала.
Поль был в восторге.
Квартира состояла из трех комнат. Все указывало на то, что владелец ее отнюдь не беден. И в то же время создавалось впечатление, что тут уже давно живут.
Эта особенность сразу бросилась в глаза Полю.
— Мы, видимо, зашли в чужую квартиру, сударь, здесь же явно кто-то живет! Смотрите, на рояле открытые ноты. В камине еще дымится пепел…
— Естественно. Ведь вы уже целый год живете здесь. И я удивлен, как это вы собственных вещей не узнаете?
Поль только рот открыл.
Что скрывалось за всем этим, добродушная мистификация старика, любившего подшутить, или действительно — тайна?
— Что за странные шутки? — подозрительно спросил он.
— Я не шучу, — строго ответил старик, — и сейчас же докажу вам это.
Подошел к лестнице и, перегнувшись через перила, крикнул:
— Тетушка Бригитта! Будьте добры, поднимитесь к нам!
Повернувшись к Полю, он произнес:
— Сейчас увидим вашу привратницу.
Немного погодя к ним поднялась толстая, неуклюжая женщина со злым, некрасивым лицом и носом, похожим на флюгер.
— Здравствуйте, матушка! — приветствовал ее Тантен. — Я позвал вас, чтобы вы напомнили молодому человеку, кто он и что он…
— Вы шутите, господин Тантен! Как это я могу не знать своего жильца! Это же месье Поль! У него нет фамилии, так как он не знает своих родителей. Родом он из местечка Риен-Овек. Он артист и дает уроки музыки, переписывает ноты, сочиняет… Я думаю, что он, судя по тому, как он живет, зарабатывает франков триста, четыреста в месяц. Живет тихо и скромно, ни дать, ни взять — красная девица. Если бы моя дочь была похожа на него благонравием и трудолюбием, я была бы счастливейшей из матерей!
Закончив эту тираду, привратница вытащила из кармана табакерку, повертела ее в руках и с наслаждением наполнила табаком свой флюгер.
Тантен с восторгом слушал ее речь, потом задал ей еще вопрос:
— И давно вы знакомы с месье Полем?
— Да он у меня уже пятнадцать месяцев живет, я же и в комнатах у него убираю.
— А где он жил раньше?
— Он переехал сюда с той стороны реки, с улицы Жако. Я бывала у него на старой квартире. Там все очень жалеют о таком чудесном жильце, но ему необходимо было перебраться поближе к библиотеке на улице Ришелье…
Тантен движением руки остановил ее.
— Довольно, тетушка Бригитта! Можете идти.
Поль слушал этот рассказ о себе, не веря ушам.
Тантен встал и запер дверь на ключ.
Взглянув на остолбеневшего Поля, он расхохотался.
— Каково впечатление, милейший? — произнес он, едва выговаривая слова от смеха. — Что вы на это скажете?
Поль собрался с силами. Первое испытание было не таким уж и неприятным.
— Ничего, сударь, она отлично выучила свой урок.
Старик презрительно улыбнулся и с сожалением посмотрел на своего ученика.
— И это все, что вы поняли? Очень жаль! Значит, мне еще долго придется возиться с вами!
Поль покраснел. Была задета его самая чувствительная струна.
— Извините, — отвечал он с достоинством. — Я отлично понял, что это лишь вступление. Опера, как я понимаю, еще впереди.
Тантен повеселел.
— Отлично сказано! Вот именно, только вступление! И, поверьте мне, у вас совершенно восхитительная роль в этом спектакле! И, несомненно, вас ожидает грандиозный успех, если только хватит таланта хорошо ее сыграть!
— Так почему бы вам сразу не сказать мне всего!
— О, нетерпеливая юность! И Париж не за один день строился. Доверься нам полностью. Поверь, ты не останешься в накладе. Обдумай хорошенько сегодняшний урок. Следующая репетиция будет, когда ты хорошо войдешь в свою роль.
Запомни хорошенько все, что говорила эта женщина. Это должно стать для тебя святой и непреложной истиной. Когда ты все хорошо усвоишь, я расскажу тебе остальное. Все великие самозванцы для начала знали не более, чем ты.
При слове "самозванцы" вся кровь бросилась Полю в лицо. Но Тантен знал, что делал.
— Я могу, — продолжал Тантен, — рассказать еще кое-что в назидание. Один из моих приятелей неплохо знал лже-Людовика XVII. Так вот он рассказывал мне такую историю о нем.
Будучи сыном башмачника из Амьена, он так вошел в свою роль, что когда ему устроили очную ставку с его бывшей любовницей, которую он страстно любил, то он ее не узнал.
— Что за сказка? — прервал его Поль.
— Это не сказка. Он действительно ее не узнал! И ты должен так же вжиться в свою роль. Нечего улыбаться. Ты должен достичь совершенства в своей игре!
Поль Виолен, нежный сынок горожанки из Пуатье и наивный любовник красавицы-Розы, должен изчезнуть. Он умер на чердаке отеля "Перу". И в случае надобности его владелица мадам Лупиас это подтвердит. Вы должны сбросить с себя прошлое, как старые перчатки. Весь ваш успех зависит именно от этого. Вы должны вырвать из прошлого даже память обо всем, что когда-либо происходило с вами! Чтобы, если вас кто-то когда-то на улице окликнет по имени, вы даже инстинктивно не обернулись!
Как ни хорошо готовил себя Поль к восприятию новой жизни, но, все-таки, он растерялся.
— Так кто же я теперь? — невнятно пробормотал он.
— Да ведь вам только что все объяснили! Вы росли в воспитательном доме и никогда не знали своих родителей. Вот уже пятнадцать месяцев живете здесь. А до того жили на улице Жако. Там вас тоже не только знают, но даже известно, откуда вы переехали.
— Таким образом, вы проведете меня через все мое прошлое?
— Ну, конечно, вплоть до вашего рождения! Возможно, если вы будете себя умно вести и если розыск подтвердится, вы скоро узнаете своего отца.
— О, месье Тантен!
— Да, да. Лишь бы только вашему отцу не пришло в голову тоже узнать вас…
Лицо Поля принимало все более озабоченный вид.
— Но как же мне говорить о своей прошлой жизни? Ведь и Мартен-Ригал, и Флавия…
— О, вот мы и поняли друг друга! Смею заявить, что у вас будет достаточно подробных документов и записей о вашем прошлом! Так что, помимо того, что вы сами ознакомитесь с ними весьма подробно, вы сможете ознакомить всех любопытных со всеми подробностями всех своих двадцати трех лет!
— Значит, мой двойник, тот кого мне суждено играть, тоже был музыкант?
От этой наивности Тантен пришел в ярость.
— Черт возьми! Разве я сказал, что вы должны кого-то подменять? Какой еще двойник? Вы что, не слышали, что вам говорили?
— Слышал, но…
— Так о чем вы толкуете? Вы — артист. Вы одиноки, и вам самому приходится пробиваться в жизни. В ожидании того, что ваши оперы примут в театр, даете уроки музыки…
— А если спросят — кому?
Вместо ответа все еще сердитый Тантен направился к камину, взял с него три визитных карточки и произнес:
— Вот имена и адреса ваших учеников. Каждый из них платит вам по сто франков в месяц за два урока в неделю. Двое из них вам могут напомнить все, что нужно, если вы о них позабудете. Вдова Гродорж может даже на суде подтвердить, что своим музыкальным образованием обязана вам. Завтра вы отправитесь ко всем троим, в указанное на визитках время, и будете приняты, как давнишний их учитель. Смотрите только, не промахнитесь сами!
— Постараюсь.
— Еще одно. Когда у вас будет время между уроками, займитесь списыванием нот со старинных манускриптов. Это значительно увеличит ваш заработок. У меня есть несколько знакомых любителей, которые хорошо заплатят за подобную работу. Например, тот же маркиз Круазеноа и другие…
Разговор был окончен. И Тантен начал показывать квартиру и посвящать его в мелочи.
— Вот в этом ящике, — сказал он, останавливаясь возле красивого, но далеко не нового бюро, — лежит несколько банковских облигаций города Орлеан и тысяча франков наличными. Это ваш запас. На жизнь вы будете себе зарабатывать занятиями, которые я вам обеспечу и в дальнейшем.
На языке у Поля крутились сотни вопросов, но Тантен уже отворил дверь.
— Завтра мы с доктором заглянем, — произнес он, нахлобучивая шляпу. Затем еще раз оглядел своего ученика, перекрестил его с шутовской гримасой и торжественно изрек:
— Ты еще будешь у меня герцогом!
Между тем привратница караулила его у дверей своей квартиры. Тантен быстро спускался с лестницы, когда эта дама кинулась к нему с той скоростью, с которой позволяла ей это сделать ее комплекция.
— Вы довольны мной, Тантен? — спросила она, изо всех сил стараясь смягчить свой фельдфебельский голос.
— Тс-с… Вы что, с ума сошли, голосите на всю лестницу, — зашипел на нее Тантен.
— Мне так хотелось угодить вам, — бормотала она, — спасите нас со стариком!
— Пока что патрон вами доволен. Но ведь вы сами знаете, что вся прислуга в доме вас ненавидит. И я не представляю, куда вас можно было бы спрятать в случае нужды.
— Не пугайте бедную старуху. Что мы им с мужем такого сделали, чтобы нас так ненавидеть?
