Энола Холмс и Леди с Лампой - Спрингер Нэнси
Маленькие бродяжки говорили кто что. Лошадь — черная, бурая, рыжая; экипаж — четырехколесный, ландо, фаэтон; кучер — низкий, высокий, толстый, тощий, старый, молодой. Сошлись они лишь в одном: кучер этот был ужасным скупцом и вместо того, чтобы бросить им монетку-другую, пригрозил кнутом.
Что касается пассажиров кеба/фаэтона/кареты/ландо, то есть похитителей миссис Таппер, никто не видел, как они вошли в дом. Никто — повторяю, никто — не видел и того, как они вышли, как загрузили миссис Таппер в салон экипажа и куда поехали. Судя по всему, местных интересовало только эффектное появление, а отъезд не привлек их внимание. К концу моих расспросов я поняла, что, даже если кто-нибудь сейчас опишет их внешность, я не поверю ни единому слову.
Чуть не крича от отчаяния и разочарования, я вернулась в пансион — ждать новостей от Флорри и ее матери или письма от похитителей.
Время ужина давно прошло, однако мне было не до еды. Я даже не могла спокойно сидеть и ждать и вместо этого ходила взад-вперед по комнате на первом этаже, пиная осколки посуды, мешающие мне пройти, и размышляла. Два здоровяка, требующих послание. «Мы знаем, што вы шпионили для Птицы!» Миссис Таппер — шпионила?! Немыслимо!
Кто же, разрази его гром, такой этот «Птица»?!
Что за сообщение она якобы должна ему передать? Мое представление о происходящем казалось таким же размытым, как тусклое пламя свечи в полумраке ночи, медленно опускающейся на город.
Во что ввязалась бедная миссис Таппер? Невозможно, чтобы она намеренно скрывала какую-то информацию от двух бандитов угрожающего вида. Несмотря на все ее приключения на Крымском полуострове, она не похожа на человека со склонностью к излишнему героизму. Если бы моя милая хозяйка знала, чего от нее хотят эти негодяи, непременно бы все им рассказала.
Так или иначе, они не нашли того, что искали: иначе зачем забрали миссис Таппер с собой? Они не сомневались, что она знает, где находится нужное им послание, и надеялись, что их главарь или наниматель — таинственный Аноним или «Птица» — сможет ее разговорить и выманить...
...что? Что выманить?
Бандиты перевернули ее пансион вверх дном, вероятно в поисках некоего предмета.
И, похоже, не нашли его.
А миссис Таппер, очевидно, даже не знает, что это.
Однако... Возможно ли, что загадочный предмет и правда где-то в доме?
Когда я была еще маленькой, то есть меньше года назад, до внезапного исчезновения мамы — хотя казалось, прошла целая вечность между сладкими деньками на природе и жизнью в сером туманном Лондоне, — когда в тринадцать вела себя как в десять, а не в четырнадцать как благопристойная работающая леди двадцати с лишним лет, я часто убегала в лес в родном Фернделл-парке и искала там разные «сокровища», залезая на деревья и заглядывая в щели между камнями. У меня накопилась целая уйма всего: перья соек, желтые полосатые ракушки улиток, гранатовая сережка, яйца ржанки, позеленевшие от времени пенни, необычные камешки, про которые я думала, что в них скрываются драгоценные минералы. И похоже, мое стремление искать ценности в неожиданных местах никуда не делось. Оно стало моим призванием.
Поэтому к обыску пансиона миссис Таппер я приступила не только с порожденной волнением энергией, но и с острым любопытством человека, привыкшего во все совать свой нос, и глаз у меня был наметан подмечать детали.
Незваные гости миссис Таппер устроили в бедном пансионе ужасный беспорядок, а я выбрала иной подход — стала раскладывать все по местам. Возмутительным образом нарушая порядки бережливой хозяйки, я принялась зажигать все свечи и масляные лампы подряд. Дюйм за дюймом я прочесывала помещение, постепенно приводя его в более или менее приглядный вид.
Разбитую посуду, к сожалению, было уже не спасти, поэтому я подмела осколки и выбросила их в мусорное ведро.
Два фарфоровых спаниеля, стоявшие на каминной полке, тоже оказались расколоты. Я внимательно их изучила, но внутри статуэток ничего не нашлось.
Содержимое шкатулки воспоминаний было разбросано по полу. Я все подобрала и осмотрела: свидетельство о крещении — такое старое, что края у листа уже осыпались; не менее древние коричневатые фотопортреты, вероятно родных миссис Таппер; фотография выпуска сестер надежды из школы для бедных в Хойзингтоне, на которой среди других стоявших по струнке детей я быстро нашла свою хозяйку — для девочки, окончившей школу для бедных, она добилась больших успехов в жизни; снимок со свадьбы, который я уже видела; пожелтевший свадебный сертификат; купчая на дом и так далее. Из всех этих бумаг я вынесла только одно: миссис Таппер звали Дина.
Несмотря на поздний час, я и не думала о сне и упорно продолжала поиски. Прибравшись в основном помещении первого этажа, служащем одновременно и кухней, и столовой, и гостиной, и не обнаружив ровным счетом ничего интересного, я заставила себя съесть ломоть хлеба, чтобы слабость и голод не мешали расследованию. А потом, на ходу жуя сухую корку, поднялась на второй этаж.
Первым делом я заглянула в свою комнату и поспешно избавилась от сковывающего меня корсета, подкладок на грудь и бедра и других атрибутов мисс Месхол. Сбросив ее пышную светловолосую личину, я испытала огромное чувство облегчения. В одних чулках и халате, без парика на тонких волосах, снова худая и бледная, я отправилась в спальню миссис Таппер.
Комод стоял пустой — из него вынули все ящики. Держа в руке свечку, я внимательно осмотрела каждый из них на предмет второго дна, где могли скрываться важные бумаги или корреспонденция. Я даже отодвинула комод от стены, чтобы изучить его со всех сторон, и проверила, нет ли в нем тайных отсеков. Безуспешно. Вернув ящики на место, я тяжело вздохнула и принялась подбирать с пола одежду. Когда я складывала старомодные панталоны бедной милой миссис Таппер, у меня потекли слезы. Чужие люди ворвались в ее комнату, трогали своими грязными руками ее нижнее белье! Это же кошмар.
Все еще всхлипывая, я осмотрела пустой гардероб и начала убирать в него мятую одежду, бережно вешая все на вешалки. Разглаживая аккуратно залатанные муслиновые блузки и шерстяные юбки, обычно составлявшие ее повседневный наряд, я размышляла о том, что добрая миссис Таппер человек порядочный, а похитители, наверняка застав ее в блузке, юбке, фартуке и чепце с рюшами, разумеется, не дали бедняжке возможности переодеться. Миссис Таппер ни за что не вышла бы по доброй воле на улицу, не сменив фартук на накрахмаленный белый передник, а чепец на капор!
Юбки предназначались для будних дней, а для выходных и особых случаев — платья, и к ним у миссис Таппер был такой же подход, как и ко всему в жизни: бережливый, скромный, ответственный. Всего в ее гардеробе было не более четырех платьев. Каждую весну она покупала новое, подходящее для ее возраста и скромного положения, но добротное и в меру модное. Каждую зиму перелицовывала одно из старых: распарывала швы, выворачивала ткань наизнанку — еще не выцветшую и не потертую, подправляла фасон и детали, чтобы они соответствовали свежим веяниям. То, что было уже не спасти, выкидывала. То, что вышло из моды, миссис Таппер тоже не хранила. Например, года не прошло, как она выбросила свой турнюр, когда это нелепое надругательство над женским силуэтом потеряло свою актуальность.
Поэтому представьте мое удивление, когда среди всего этого разбросанного по полу добра я обнаружила старомодное пышное платье — из тех, которые натягивали на кринолин. Оно принадлежало тем временам, когда из-за широких юбок модницы с трудом протискивались в двери. Сшито оно было на совесть, украшено баской на талии и оборками на плечах, а огромная юбка из лазурного шелка раскладывалась в ровный круг — в таких платьях ходили лет тридцать назад.
Возможно, бережливая миссис Таппер хранила эту реликвию древности из-за дорогой ткани? Но почему же она его так и не перешила? Почему позволила лежать без дела?
Значит, платье было связано с драгоценными воспоминаниями? Со свадьбой? Для такого важного события выглядело оно вполне подходяще.
