Французское наследство - Елена Дорош
– А на автомобиле не проще?
– Вы такси имеете в виду? Конечно. Меня просто переклинило.
– Да нет. У меня машина во дворе. Я этот транспорт имею в виду.
Яна открыла дверь и выскользнула на лестничную площадку.
– Согласна. И спасибо.
– Да не за что покамест.
Вид бехтеревской машины произвел на девицу Шум впечатление. У нее даже рот приоткрылся. Наверное, не предполагала, что штукатуры-маляры ездят на Bugatti.
Ну что поделаешь, у всех свои слабости.
– Пристегнитесь, – сказал он, когда Яна с опаской уселась на сиденье рядом с ним.
– Только не очень быстро, я боюсь, – просипела она.
– Постараюсь, – ответил он и осторожно тронулся с места.
В самом деле, девице и так не сладко. Не будем усугублять.
Бабушка Наташа
До дома Яниной бабушки они доехали за полчаса. Не так уж далеко, оказывается. Он относился к категории тех, что в народе называли «сталинками». Высокие потолки, большие окна. Вдоль фасада – пять колонн, между ними на постаментах – пионерки. Одна с глобусом в руке, другая – с ружьем за спиной, а третья, та, что в серединке, отдает салют. Все честь по чести.
– Прабабушка в обкоме комсомола работала. Им всем тут квартиры дали. Дом так и называли – комсомольский, – пояснила Яна, видя, с каким интересом он рассматривает чудо архитектуры.
– А почему тогда пионерки? Комсомолки же быть должны?
Яна пожала плечами и двинулась к крайнему парадному.
Ни на улице, ни в подъезде они никого не встретили, но когда поднялись на третий этаж, сразу увидели открытую настежь дверь.
Яна, не раздумывая, рванула вперед, и Савве ничего не оставалось, как последовать за ней. Не замешкайся он на мгновение в коридоре, успел бы подхватить ее, а так упала как подкошенная.
Какая-то женщина – позже выяснилось, криминалист – кинулась к девушке первой.
Савва остановился перед двумя замершими от неожиданности мужиками и тут же увидел лежащую у стола старуху. Он взглянул и с трудом проглотил воздух, застрявший в горле.
Голова бабушки была проломлена. Даже с двух метров видно, что в нескольких местах.
«Это кто ж такое сотворил», – успел подумать Бехтерев, но тут мужики очнулись и поперли на него сразу вдвоем.
– Кто такой? Чего тут делаешь? Что забыл? – заговорили они хором.
Савва открыл рот, чтобы представиться по всей форме, но тут в комнату вошел высокий парень и объявил, что это он вызвал родственников.
– Я как участковый обязан был.
– Так ты родственник? – подозрительно спросил Бехтерева седоватый мужик в кожаной куртке.
– Я нет, а вот она – внучка… убитой.
Женщина, что пришла Яне на помощь, поднялась и вышла из комнаты.
– Через пару минут очнется, – бросила она на ходу.
Не дожидаясь, когда его спросят, Савва полез в карман и протянул седоватому документы. Тот просмотрел.
– Значица, так, – произнес он непререкаемым тоном, и Савва едва не хохотнул.
Тоже мне, капитан Жеглов нашелся!
Закончить местный Глеб Георгиевич не успел. Яна Шум очнулась и села, выпрямившись. Догадливый участковый бросился к ней и, подняв с пола, увел прочь.
– Подождите в коридоре, – бросил Бехтереву полицейский помоложе и склонился над столом.
Савва вышел на лестничную клетку и закурил.
Что за дела творятся в датском королевстве? Кому понадобилось зверски убивать бабушку Шум? И, главное, за что?
Из-за приоткрытой двери он слышал голоса, доносившиеся из кухни, но слов разобрать не мог.
Через минуту на площадку вышел участковый и протянул руку:
– Лейтенант Башковитов. Даниил.
– Бехтерев. Савва. Спасибо за помощь, лейтенант.
– Да не за что. Сам чуть в обморок не хлопнулся, когда увидел.
– Ты тело обнаружил?
– Ага. Причем случайно вышло. Тут на верхнем этаже женщина с маленьким ребенком живет. Позвонила: мол, по крыше кто-то ходит и люк на чердак открыт. Боюсь, говорит. Я и пошел проверить. Когда поднимался, заметил открытую дверь. Эту Шум я знаю. Ей в обед сто лет. Ну, думаю, начался маразм старческий, дверь уже забывает закрывать. Постучал, позвонил. Молчание. Я и зашел… Сразу сообщил, куда надо, а потом решил, что следует родных вызвать.
– Ты и родных знал?
– Только не подумай, что я из тех, кто землю носом роет. Просто мы с Янкой в одной школе учились. Я, понятно, на три года старше, но, в принципе, были накоротке. Взял у Светки Писаревой ее телефон и…
– А что из дома вынесли, еще не выяснили?
– Выясняют. Может, пенсию недавно получила, а может, чего подороже. Из очевидного – сумка на диване валялась, а кошелька не было. И шкатулка. Ее тоже выпотрошили и на пол кинули. А уж что там было… Но, видно, ценное, раз бабка сопротивлялась.
– А она сопротивлялась?
– Да не знаю. Просто подумал: почему ее по голове колотить стали? Сопротивлялась, значит. Не пускала. Ну и…
Участковый посмотрел на Бехтерева с сомнением, но все же сказал:
– Там еще тайник вскрыли.
– Какой тайник? – насторожился Савва.
– За шкафом. Я сразу куски цемента у стены увидел.
Он воззрился на участкового:
– Что ж ты сразу не сказал? Тогда понятно, почему ее…
Башковитов молча почесал затылок, но было видно, что ему как раз понятно далеко не все.
– Соседей опрашивали? Неужели не слышали ничего?
– Я и опрашивал. Не слышали и не видели. Видишь ли, квартира угловая. Та стена выходит в спальню, а за ней – улица. Потом преступник же не кирпич долбал, цемент просто. Ударил пару раз, он и отвалился. Грохоту не так много было. Не пойму только, зачем тайник замуровали?
– Наверное, пустой был.
– Наверное, только убийца думал, что полный. Причем так… конкретно. Иначе для чего все? Еще и кувалду припер.
– Кувалду?
– Ну… Ясно же. Стену раздолбать – кувалда нужна или что-то в этом роде. Да так и было. Разлом широкий, куски цемента крупные.
– А старуху? Тоже кувалдой?
– Ты че? Если кувалдой долбануть по человеческой голове, от нее мокрого места не останется! Я труп хорошо рассмотрел, пока полиция ехала. Ее били чем-то не очень тяжелым.
– Ничего себе, не очень! Голову проломил!
– Говорю тебе: что-то небольшое, – заупрямился лейтенант. – Ну, вроде молотка простого. Проломы такие… очевидные.
Савва посмотрел на парня с интересом:
– Башковитый ты парень, Башковитов.
– Все так говорят, – ухмыльнулся участковый.
– Слушай, нас наверняка погонят отсюда. Ты не против, если я попрошу держать меня в курсе?
– Да не против, наверное. Только ведь участковым не все говорят. Мы ж не на оперативной работе. Просто землю топчем.
– Понимаю, но ведь не зря тебя башковитым считают.
– Это да. Ладно, давай
