Пульс за сто - Олег Викторович Солод
Ответ не заставил себя долго ждать. В черном прямоугольнике экрана проявилась импозантная блондинка со стянутыми в пучок волосами.
— Здравствуйте, Павел Борисович! Спасибо, что перезвонили. Меня зовут Кристина.
Лучинский поспешно изменил ракурс камеры, чтобы в кадре осталось только его лицо. Обнаженный торс, заплывший жиром, импозантным блондинкам показывать не следовало.
— Мы знакомы? — спросил он.
— Вряд ли. И, тем не менее, у меня… точнее, у того, кого я представляю, есть к вам просьба. Просьба очень серьезная.
— В чем же она заключается?
Лучинский потянулся за минералкой, на сей раз не слишком заботясь о том, чтобы невыигрышные части тела оставались вне кадра. Блондинка, заводящая такой разговор, — уже не блондинка, а деловой собеседник.
— Вы — председатель жюри премии «Мастер». Я не ошибаюсь?
— Нет, не ошибаетесь.
— В таком случае, вот в чем суть нашей просьбы: в шорт-лист «Мастера» должна войти книга Сергеева.
Павел Борисович чуть не поперхнулся.
— Вы шутите?
— Ни в коей мере.
«Я думал, такие персонажи вымерли в конце девяностых, — подумал Лучинский. — Кстати, что еще за Сергеев вообще?»
Он не закончил разговор прямо сейчас лишь потому, что всегда был галантен с дамами. Особенно интересными.
— Девушка, — в голосе критика появились покровительственные нотки. — Передайте тому, кто поручил вам это дело: литературный мир — не воинская часть. Здесь приказам не подчиняются. И потом, вы опоздали. Шорт-лист «Мастера» был утвержден перед моим отъездом.
— Утвержден, но не опубликован.
— Да какая разница! Вы не поняли? Жюри подвело итоги, они внесены в протокол.
— Разве протокол нельзя переписать?
— Всего хорошего. — Лучинский потянулся к клавиатуре. Слушать подобный бред, пусть даже от красивой женщины, смысла не было. Совсем офонарели нувориши.
— Подождите! — Кристина подняла руку. — Я хочу показать вам один документ.
Она поднесла к камере нечто, выглядевшее официальным бланком.
— Что это?
— Представление к государственной награде. Медали ордена «За заслуги перед Отечеством» третьей степени. Здесь стоит ваше имя. Посмотрите внимательно.
Лучинский всмотрелся — и опешил.
— Я… награжден?
— Пока нет. Но если вы окажете нам требуемую услугу, так оно и будет. Можете не сомневаться.
Павел Борисович окончательно растерялся.
— Но… Поймите, я не в состоянии… Решение принято. На сайте его разместят в ближайший понедельник. К тому же все члены жюри давно разъехались кто куда. И как я им объясню? Тем более, находясь здесь, посреди Индийского океана.
— Последнее легко поправимо. Вам заказан и оплачен билет на ближайший рейс из аэропорта Мале. Получить его можно на стойке «Катарских авиалиний». Вылет сегодня в 21.30. По прибытии вас встретят. А как только вопрос будет решен, мы, если пожелаете, за наш счет отправим вас обратно. Вас устраивают условия?
«Это не нувориши», — подумал Лучинский.
— Павел Борисович?
Лучинский представил, как будет выглядеть медаль у него на груди.
Он поднес к горлу бутылку, допил остатки минералки и произнес:
— Встречайте.
Всю дорогу от острова до аэропорта критик пытался вспомнить, кто такой Сергеев. Что-то эта фамилия ему все же напоминала.
Глава четвертая
23 мая
13.10
— Раз все в сборе, — сказал Сергеев, когда Лучинский присоединился к ним, — настало время обговорить детали. Как уже было сказано, вы должны написать три рассказа…
— Хватит и одного, — перебил Павел Борисович, от которого, несмотря на раннее время, шел устойчивый коньячный дух. — Вам ведь достаточно одной публикации, чтобы прекратить эту безумную игру?
— Вполне. Но, если позволите, я буду исходить из базовых условий. Итак, вы можете, — Сергеев изменил формулировку, — написать три рассказа. Объем текста не имеет значения. О готовности рукописей извещайте меня через Кристину. Я организую их немедленную отправку по указанному вами адресу, и я же извещу вас в случае получения положительного ответа редакции. Учитывая, что, насколько мне известно, максимальный срок рассмотрения рукописей — два месяца, плюс… добавляем время, которое потребуется на написание рассказов, какие-либо итоги могут проявиться не ранее середины июля.
Сергеев замолчал. Геннадий Иванович решил, что беседа окончена, но Лучинский оказался проницательней.
— Кажется, это не все, — заметил он.
— Вы правы. Рассказы должны быть написаны в том же жанре, что и направленная вам рукопись. Впрочем, не будем слишком сужать рамки. Подойдет все, что укладывается в термин «остросюжетная проза».
— Нет! — вырвалось у Карпова. — Это невозможно!
— Боюсь, не только возможно, но и обязательно, — подчеркнул Сергеев. — При этом вы оба окажетесь в равных условиях, поскольку до сих пор не писали ничего подобного.
— Не писал — и не собираюсь! — Геннадий Иванович повернулся к Лучинскому: — Павел Борисович, вы-то почему молчите?
Критик сделал очередной глоток из бокала и пожал плечами.
— Да мне, в общем, по барабану.
— По барабану?! Если мне не изменяет память, ваша недавняя статья называлась «Мейнстрим как суррогат искусства».
Лучинский сохранял завидную безмятежность.
— Голубчик, при чем тут моя статья? Вы полагаете, у нас есть возможность выбора?
Карпов по-настоящему растерялся.
— Но я просто не смогу написать ничего подобного! Даже если меня пригрозят убить прямо сейчас!
Сергеев посмотрел на него с интересом.
— Правда? Как же вы собирались помогать Михаилу Петровичу? Мы ведь оговаривали, что он пишет именно в этом жанре. Неужели желание получить три миллиона рублей сильнее страха смерти?
В тишине раздались аплодисменты.
— Браво! — воскликнул критик. — Они вас, оказывается, неплохо ценят. Три миллиона — еще не высшая лига, но уже на подступах.
Карпов почувствовал себя так, будто ему ударили под дых. Это было нечестно. Раскрывать все детали при Лучинском… И потом…
— Но… я даже не знаю, куда направлять подобные… произведения, — пробормотал он.
— Это не проблема.
Сергеев открыл дипломат и достал файл с вложенными листами.
— Вот адреса отечественных журналов подходящего направления.
Он положил файл на стол.
— Надеюсь, это все сюрпризы? — спросил Лучинский.
— Почти. У меня есть одна идея, но ее вы можете не брать во внимание.
— Писать гусиными перьями и при свечах? — съязвил Геннадий Иванович. Время, когда он боялся быть дерзким, ушло в прошлое.
Сергеев сделал вид, что ничего не слышал.
— Вам известно, чем объясняется успех франшизы об агенте 007?
— Это еще здесь при чем?! — воскликнул Карпов.
— Продюсер проекта Джеймс Брокколи разработал семь строгих правил. Каждую серию открывает короткий мини-фильм с завершенным сюжетом, действие разворачивается в экзотической стране, Бонда
