За грехи отцов - Анна Викторовна Томенчук
– Почему фотографы так долго проявляют свои чертовы снимки? – спросил детектив скорее у воздуха, чем у профайлера. – Можно же отдавать пленку на проявку по мере заполнения. Отщелкал – отдал. Мы не знаем ничего, черт возьми. А они медлят.
– Расскажи, что увидел ты.
– А что тебе сказал Старсгард? – вернул вопрос Грин, доставая сигареты. – Он хоть что-то тебе рассказал?
– Предположительно ритуальное убийство в лучших традициях инквизиции.
Грин криво улыбнулся. Но Марк удовлетворенно кинул – детектив постепенно втягивался в диалог и раскрывался. Каждый раз было интересно наблюдать за тем, как он выныривает из внутренней бездны, в которую погружался, расследуя дело.
– Не уверен, что это так, – проговорил Аксель, щелкая зажигалкой. – Слишком много чувств. Разных чувств. Как будто действовали два человека.
– Эй, это моя работа, Грин, – рассмеялся Марк.
Аксель улыбнулся, на этот раз без ухмылки. В его глазах наконец отразилось подобие человеческих эмоций. Детектив сел за стол, откинулся на спинку кресла и посмотрел в потолок.
– Не сходится, – сообщил он Марку. – И жаль, что тебя не было на месте преступления, тебе было бы легче понять, о чем я говорю.
– Я туда схожу обязательно.
– Две жертвы. Убиты разными способами. Вместе они составили завершенную картину. Жертва на костре и священник без рук и глаз в позе полного раскаяния. Словно открытка из средневекового религиозного трактата. В этом есть определенная красота. Особняк начала девятнадцатого века, весь в мраморе и золоте, витые лестницы, ковры. Высоченные потолки. Кстати, потолок подкоптился, я заметил, значит, жгли прямо в доме… Я отвлекся. – Аксель затянулся. – Священник и его жертва. Или случайная жертва и священник, который ее оплакивает.
– И почему тут нет ритуального подтекста? Не удивлюсь, если сожженный труп окажется проституткой, а мужчина – действительно священником. Только шаловливым.
Грин качнул головой, не глядя на Карлина.
– Не уверен, – сказал он.
– Нужно собрать команду, – проговорил Карлин. – А пока просто опиши мне, что ты почувствовал и увидел, когда оказался на месте преступления.
Грин надолго замолчал. Марк видел, как ходят желваки по скулам, как неподвижен его взгляд. Над детективом витало облако дыма, а сам он превратился в статую, изредка взъерошивая светлые волосы. Размышляя, он провалился настолько глубоко в себя, что, казалось, полностью потерял связь с реальностью. Карлину нравилось работать с молодым детективом. Грин был талантлив и трудолюбив, тонко чувствовал границы и уважал чужой профессионализм, одновременно не позволяя сомневаться в своем. В нем таилось что-то глубоко трагичное и холодное, не допускавшее личного сближения; хотя Карлин и начал считать его другом, в работе Аксель оказался бесподобен.
Карлин, посвятивший психологическим портретам серийных убийц всю свою сознательную жизнь, несколько раз проходивший обучение в ФБР, постепенно развивал это направление в Треверберге, огромном европейском мегаполисе, маньяков в котором было на порядок больше, чем в любой другой точке мира. Так уж повелось. Город контрастов, возможностей и сумасшествия.
– Да, скорее всего, на столбе женщина, – негромко начал Аксель. – Кого жгли? Ведьм. Эта женщина – ведьма? Тогда твое предположение о шлюхе вполне резонно, их часто ошибочно отдавали инквизиторам. И если бы она была одна, задачка бы решилась. Но их двое. Почему женщина и священник? Это какая-то насмешка?.. Нет. Он не насмехался. Он хотел что-то показать, продемонстрировать. Зачем отрубать руки? Зачем выкалывать глаза?
– Нам нужно дождаться результатов вскрытия и первого отчета криминалистов.
– У меня такое чувство, – неожиданно посмотрев Карлину в глаза, проговорил Грин, – что, во-первых, это не последнее убийство. Во-вторых, у нас мало времени на разгадку.
– У нас всегда мало времени, и всегда на кону чьи-то жизни. Для начала нужно определить, кто жертвы.
Грин потушил недокуренную сигарету в пепельнице, устало потер переносицу и, выпрямившись, опустил руки на стол.
– Нет, – сказал он. – Мы в состоянии нащупать нить сейчас. Закрой глаза и представь кострище, на столбе – судя по всему, обычный круглый брус, из которых строят дома, пропитанный огнеупорным составом, – висит тело, привязанное веревками. Оно не сгорело полностью, Марк. Повреждения от огня поверхностные. Я думаю, что пламя использовали не как средство убийства, а как инструмент для создания нужной картинки.
– Во времена инквизиции еретиков сжигали, очищая их души в священном пламени.
Синие глаза Акселя блеснули.
– Очищение. Эта мысль мне нравится. Раскаяние и очищение. Вот что меня смутило. Убийца действовал по отношению к разным жертвам с разными чувствами.
– Ты уже отказываешься от мысли, что их двое?
– Я ни от какой мысли пока не отказываюсь. Но если мы заговорили о раскаянии и очищении, картинка начинает проявляться. Убийца может быть один. Но мотивы – разные.
– Дождемся отчета криминалистов?
Грин поднял трубку стационарного телефона и набрал внутренний номер.
– Джейн, – сказал он. – Ты осмотрела тела? Привезла их? – Короткий кивок. – Ты начинаешь вскрытие? Ты не против компании? Двое. Я и Карлин. Ага. Спасибо, ты лучше всех. Кофе захватить?
– Как будто и не было разлук, – проворчал Марк, поднимаясь. – Я ненавижу вскрытия!
Аксель, вскочивший с места, широко улыбнулся.
– Пошли скорее. Надо еще купить ей кофе. Двойное молоко без сахара и печенюшку.
– А вы точно расстались?
– Тссс, никаких предположений, и у стен могут быть уши.
Аксель схватил свою куртку и вышел из кабинета. Марку оставалось только следовать за ним. Карлина редко приглашали на вскрытия, но сейчас Грин был прав в одном: осмотр тел критичен при составлении профиля убийцы.
Несколько минут спустя
Судебно-медицинская лаборатория
Центральное управление полицией Треверберга
Лаборатория, как водится, находилась в просторном холодном помещении. Здесь было столько света и стали, что Карлин заморгал с непривычки. Джейн Абигейл при виде полицейских улыбнулась и водрузила на лицо маску.
– Успели, – сообщила она. – Тебя-то я знаю, а вы, доктор Карлин, как относитесь к трупам?
– Он справится, – вмешался Грин, не позволив Марку ответить. – С кого решила начать?
– С мужчины. Это попроще.
На двух столах перед Джейн лежали тела, укрытые белыми простынями. Простой знак уважения. Вопрос только, уважения к мертвым или живым. При любом раскладе профайлер был благодарен судмедэксперту. Подобные виды надо выдавать порционно. Он надеялся, что организм не подведет и краснеть и бледнеть перед возбужденным Грином и врачом ему не придется.
– Аксель, – позвала доктор Абигейл детектива. – Что ты видишь?
Грин приблизился к столу, который находился правее, и наклонился над головой трупа, когда Джейн сбросила с него простыню. Карлин последовал его примеру, сохраняя почтительное расстояние. Все же он редко присутствовал при вскрытиях. Не привык. В животе поднялась неприятная волна, но он усмирил ее чудовищным усилием воли.
– Вслух, пожалуйста, –
