Чисто шведские убийства. Отпуск в раю - Андерс де ла Мотт
Сегодня она могла бы закрыть еще три дела, итого на этой неделе — восемь. Несомненный рекорд для полиции Симрисхамна.
Эспинг с довольным видом выбила дробь на руле и слегка газанула, отчего гравий защелкал по брызговикам. Объездной дороги, по которой она ехала, не существовало ни на одной карте. Обычное дело для Сконе — дорога через поля, о которой знают только местные.
Завидев впереди стадо быков, Эспинг сбросила скорость. Подъехав ближе, она обнаружила, что они окружают какого-то водителя, который по глупости остановился на пастбище. Водитель так и сидел за рулем, явно не решаясь выйти. Эспинг беззвучно рассмеялась. Заплутавший турист, который испугался коров. Как хорошо, что сейчас до него дотянется длинная рука закона — она же рука помощи.
Винстон заметил, что на дороге появилась еще одна машина. Красный, облезлый от старости комби с черной водительской дверцей. Машина остановилась. Водитель вылез и без малейших колебаний направился к быкам. Точнее, направилась. Женщина — лет под тридцать, среднего роста, в плаще и высоких резиновых сапогах, с зачесанными в конский хвост светлыми волосами.
Приблизившись к быкам, она широко развела руки и решительно сказала:
— А ну давайте отсюда!
Быки не шелохнулись — только хвосты раздраженно хлестали по бокам. Винстон поймал себя на том, что затаил дыхание.
Женщина, не выказывая ни малейших признаков страха, продолжала двигаться прямо на быков. Когда до них оставалась какая-нибудь пара метров, ближайший бык двинулся прочь — сначала медленно, потом перешел на подобие галопа. Последовала цепная реакция, и через несколько секунд все стадо было уже метрах в двадцати, на лугу.
Винстон опустил окошко. Острый нос женщины усыпали веснушки. Голубые глаза были умными и внимательными.
— Спасибо за помощь! — Винстон постарался говорить беззаботно.
— Да ерунда. Они еще молодые. Любопытные, но не опасные, с ними надо только порешительнее.
У женщины был сконский выговор, с округлыми глубокими «р». Выговор, который Винстон понимал с преогромным трудом.
Эспинг рассматривала сидевшего в машине мужчину. На вид под пятьдесят, довольно приятный, если не считать озабоченного выражения на лице. Рыжеватый блондин, высокий, рубашка, галстук, жилет. Пиджак висит на специальной вешалке, пристроенной на спинке водительского сиденья. Машина сияла чистотой. Эспинг с интересом заглянула в салон. Светлая кожаная обивка без единого пятнышка, на заднем сиденье ничего не навалено; нет ни старых парковочных квитанций, ни даже стаканчика кофе между сиденьями. Ничто не указывало ни на то, где работает этот франтоватый человек, ни на дело, которое завело его в эту глушь.
— Похоже, вы заблудились, — сказала Эспинг. — Из Стокгольма едете?
Мужчина кивнул.
Эспинг постаралась скрыть улыбку и уже готовилась задать следующий вопрос, но мужчина опередил ее.
— Вы случайно не знаете, где тут Бэкстюган?
— Бэккастюган? Знаю, конечно. — Она махнула рукой вдоль дороги. — Проедете еще метров триста — и сверните налево, сразу за молочным столиком. Знаете, что такое молочный столик?
— Да знаю я, знаю, — проворчал мужчина, ни с того ни с сего раздражившись.
Он завел мотор, коротко кивнул на прощанье и покатил дальше.
Эспинг еще какое-то время стояла, провожая машину взглядом.
И в сварливом водителе, и в его стерильно чистом авто было что-то, отчего Эспинг решила запомнить и его самого, и регистрационный номер машины.
Небольшая усадьба Бэккастюган располагалась именно там, куда направила Винстона любопытная женщина на грязном «Вольво». Белый фахверковый домик с тростниковой крышей и двустворчатыми окнами утопал в буйной зелени, окруженный каменной стеной. Посреди стены имелась увитая лозой калитка со скругленным верхом; гравийная дорожка вела от нее, петляя между высокими мальвами, к синей входной двери. Все вместе было так красиво, что походило на картинку из туристического буклета.
Винстон натянул пиджак и достал из багажника как всегда надежно упакованный чемодан. Колесики тут же увязли в гравии, и через несколько метров Винстон понял, что проще будет его понести. Калитка тихо скрипнула; вокруг Винстона с жужжанием вились пчелы и шмели, увлеченные роскошными соцветиями на клумбах и в ящиках с цветами. Июньское солнце припекало, и, когда Винстон добрался до входной двери, рубашка уже прилипла к спине.
На деревянной табличке красивыми буквами было вырезано: «Бэккастюган».
— Райский уголок, — буркнул Винстон.
Он нашел камень в ямке — там, как и говорила Кристина, оказался ключ, — отпер дверь и вошел. Дверной проем был таким низким, что Винстону пришлось пригнуться, чтобы не удариться головой.
Прихожая вела в кухню, объединенную с гостиной. Стены покрывала белая штукатурка, через потолок тянулись деревянные балки. Интерьер был сравнительно современным, а слабый запах краски указывал на недавний ремонт. Застекленные двери на задах дома выходили на веранду и лужайку; вдали виднелись роща и ручей. Здесь был даже полосатый гамак, подвешенный между двумя яблонями. Трудно было представить себе более красивое место для жизни — это пришлось признать даже такому прирожденному горожанину, как Винстон.
Повесив пиджак в прихожей, Винстон покатил чемодан к двери, которая, по его предположениям, вела в спальню. Комната оказалась светлой; из мебели тут был только маленький письменный стол и кровать.
На кровати что-то лежало.
Сначала Винстону показалось, что это овечья шкура, но шкура задвигалась, и Винстон понял, что перед ним крупный пушистый кот. Винстон замер. Кот удивленно и в то же время возмущенно уставился на него, словно это Винстон вторгся на территорию кота, а не кот на территорию Винстона.
При мысли о кошачьей шерсти Винстона передернуло. Он ничего не имел против шерсти или волос, пока они росли на звере или человеке, но, будучи отделенными от своего владельца, они превращались в неприятные биологические отходы, от которых лучше держаться подальше.
— Брысь, — сказал Винстон, надеясь изгнать кота, но впечатлил его не больше, чем давешних быков. Кот продолжал сердито взирать на него.
Винстон задом
