Пиранья - Марина Крамер
– Гуляли. Я его в заповедник свозила – он в восторге остался, все фотографировал.
– И когда он улетел?
Веткина чуть наморщила лоб:
– Погодите… да неделю назад. Точно, пятнадцатого числа. Я так хорошо дату помню, потому что в этот день у моей мамы день рождения… был, – проговорила она, чуть запнувшись, и на секунду опустив глаза. – Пятнадцатого и улетел. Я, правда, проводить его не смогла, с работы не отпустили.
– И он вам писал после отъезда?
– Знаете, пока нет. Сама удивляюсь – обычно мы каждый день списывались, а тут… Но он вроде говорил, что собирается в Африку, может, сразу и уехал. Он сдвинут на африканских пустынях, регулярно туда ездит, не понимаю, правда, зачем, – пожала плечами Веткина.
– А здесь, в городе, вы его знакомили с кем-то?
– Нет. А зачем? Нам и вдвоем было неплохо.
– Извините меня за бестактный вопрос, Анна Дмитриевна, но я должна его задать… – начала Лена, и Веткина сразу перебила:
– Нет. Никакого интима у меня с ним не было, я не девочка по вызову и не потенциальная «жена в посылке». Мы действительно просто дружили, и Ник заинтересовался нашей природой и страной, его интересует русская культура, книги… спросил, может ли приехать. Ну а почему нет? Я ему сразу обозначила, что никакого интима не будет. – В ее голосе слышалось неподдельное возмущение, и Лена поспешила свернуть в другую сторону:
– Спасибо, мне все понятно. Значит, после отъезда он вам не написал… ну что ж, это неудивительно. Должна вам сказать, Анна Дмитриевна, что ваш приятель Николя Паретти был убит в нашем городе и никуда не улетел пятнадцатого числа.
Веткина уставилась на Лену совершенно пустым взглядом, как будто прихлопнутая ее словами, и через секунду заплакала:
– Господи… так вот почему… а я думала, что обидела его чем-то… а он…
– Я вам сочувствую, Анна Дмитриевна. Но мне нужно раскрыть убийство, потому еще пару вопросов задам. Господин Паретти не рассказывал вам о своих планах? Он не собирался встретиться с кем-то еще в нашем городе?
– Нет-нет… не знаю… не говорил… – всхлипнула Веткина, роясь в сумочке в поисках платка. – Мы провели вместе три дня… буквально с утра до вечера… гуляли… в заповедник вот ездили, потом в театре были, обсуждали Достоевского… он ни с кем… господи, да что же это…
– Анна Дмитриевна, я понимаю, вам нелегко принять факт, что ваш знакомый погиб. Но постарайтесь сосредоточиться и помочь мне, тогда я смогу найти того, кто его убил, и довести дело до суда, – мягко сказала Лена, с сочувствием глядя на расстроенную плачущую девушку.
– Но я… ничего не знаю больше, честное слово! Я бы сказала… – И она заплакала еще сильнее, некрасиво шмыгая носом.
Крошина поняла, что больше ничего от нее не добьется, а значит, нет смысла терять время. Подписав девушке пропуск, она закрыла дверь кабинета, сделала кофе и, присев с чашкой в руке на край подоконника, задумчиво уставилась вниз, на улицу.
«Интересно получается, – думала Лена, глядя на усыпанный желтыми листьями тротуар под окном. – Итальянец едет в нашу глушь для того, чтобы просто полюбоваться красотами? Ему не с кем обсудить Достоевского, кроме как с девушкой с сайта знакомств? В театр сходить не с кем и негде, кроме как в российской глубинке? Логичнее для этого в Москву поехать, в Санкт-Петербург… Встречается с молодой девушкой, которая не стремится забраться к нему в постель и уехать с ним в Италию? Такие платонические отношения сперва на расстоянии, что понятно, а затем и здесь, когда находишься рядом? Я как-то иначе вижу мир, что ли? Или за столько лет на следствии просто разучилась верить в людей? Ну ведь мог же этот Паретти в самом деле просто заинтересоваться природой и заодно посмотреть, как у нас в театре Достоевского ставят? А убить его могли совершенно случайно – мало ли кругом отморозков? И девушка эта, Анна Веткина, тут вообще ни при чем? Тогда кто – причем? Или я расстроилась, что рухнула такая сладкая версия об убийстве из корыстных побуждений? Надо, кстати, сказать Андрею, чтобы отследил движение денежных средств по счетам этого Паретти. Если у него карты пропали – а они наверняка были – то, может, кто-то попытается деньги снять. Пин-коды, правда… Но мало ли…»
Она отставила чашку, из которой не сделала ни глотка, и взяла телефонную трубку.
Паровозников долго не отвечал, и Лена едва не сбросила звонок, устав ждать, но услышала недовольный голос Андрея:
– Ну, чего трезвонишь? Я на трупе.
– На каком еще трупе?
– Ленка, ты чего? Я так-то не в супермаркете работаю. Труп обнаружен в мусорном контейнере за торговым центром, и, что характерно, наполовину обгоревший. Ничего не напоминает?
– Диктуй адрес, я сейчас приеду, – на ходу хватая сумку и плащ с вешалки, потребовала Лена.
Правая сторона торгового центра «Раздолье» была оцеплена, и Лене пришлось предъявить удостоверение, чтобы попасть за ленту. Николаев со стажером осматривали нечто в мусорном баке, рядом толкался Левченко, а чуть поодаль Паровозников разговаривал с мужчиной в темно-коричневом костюме. Мужчина заметно нервничал, то и дело вытирал пот со лба и переминался с ноги на ногу. Почти двухметровый Паровозников в повернутой назад козырьком бейсболке нависал над ним, как огромное дерево, и собеседник его все время задирал вверх голову, что придавало ему какой-то заискивающий вид.
– Следователь где? – спросила Лена, подойдя к ним.
– Опрашивает дворника.
– А кто?
– Петька Крашенинников.
– Прекрасно. Похоже, ему повезло, и дело это мне перекинут, очень уж почерк похож.
– Вы бы, Елена Денисовна, пока прогулялись, место преступления осмотрели, а мы тут с Валерием Борисовичем закончим беседу, и я к вам присоединюсь, – с нажимом попросил Андрей, и Лена поняла, что помешала ему.
Пришлось присоединиться к Николаеву и его стажеру, что Лену совершенно не обрадовало. Похоже, что и сегодня ночью ей предстоит мучиться от кошмарных картинок перед глазами.
– Что, Елена Денисовна, снова-здорово? – Николаев рукой в перчатке приподнял обгоревший череп. – Такое впечатление, что я уже где-то такое видел. А вы?
– Шутите, Алексей Никитич? Я сегодня ночь не спала, такое забудешь… – Она поежилась. – Что по этому трупу?
– Пока ничего, кроме того, что труп мужской.
– Надеюсь, этот хоть не иностранец, – заметила Лена, и Николаев махнул свободной рукой:
– Да какая разница-то? Обгорели одинаково…
– Ничего интересного при нем не нашли?
– Нет. И вообще, похоже, его не здесь сожгли, а привезли и бросили то, что осталось. В контейнере никаких следов гари, только то, что с тела насыпалось.
– Это что ж за отморозки такие, что обгоревший труп везли до мусорного бака? В машину же потом не сесть – пропахнет.
– А я бы для этого тачку угнал, а потом тоже сжег, – изрек вдруг стажер, и Лена с Николаевым одновременно переспросили:
– Что?
– Ну, как… – смутился стажер. – Смотрите сами. В машине копоть, запах… куда-то на мойку гнать –
