Оксана Обухова - Пристрелите загнанную лошадь
Но не я. Таких как я царапают пирсингом и угощают пивом.
Когда Александр спрыгнул с подножки троллейбуса, меня чуть не стошнило. Труба орал ему вслед о предстоящей встрече на очередном рок-фестивали, обещал «мы всех порвем!» и мнил себя крутым. Я ушла в себя, в односложные фразы и думала лишь об одном — «а ведь кто-то его целует каждый день».
Витек решил, что я заболела, перекаталась на троллейбусе и потому молчу, не слышу и не понимаю.
Мама оказалась права. Только немного ошиблась в сроках, я начала переходить на другую сторону улицы не через десять лет, а гораздо раньше — на следующий день десятого мая. Утром в тот день я поняла, что тип мужчины, от которого у меня всегда будут дрожать колени и пересыхать горло это «мальчик из хорошей семьи».
Витек Труба отозвался на перемены одной фразой:
— Не понял юмора, — сказал Витек и отправился дружить с Татьяной Фурцевой. Через десять месяцев, не окончив школу, Татьяна родила девочку.
Сегодня у Трубачевых двое детей и «автосервис» в гараже. В прошлом году Трубу едва не посадили — весьма облысевший бас-гитарист коллектива «Покойники» не удержался и спер электрогитару у артистов заезжего ВИА. Трубу поймали и побили, но от тюрьмы Танька его отмазала при помощи двух поросят и бабушкиной иконы Николая Угодника, вовремя проданной случайно подвернувшимся иностранцам. Выглядит Татьяна никак не на двадцать четыре года, а на тридцать с хвостом, и сейчас, если попросят, я смогу прочитать в средней школе лекцию о вреде ранних половых контактов. Причем, с солидной доказательной базой в виде школьного альбома и фотографий с прошлогодней встречи выпускников. Для любительниц отутюженных юношей, доклад могу закончить лично изобретенными тестами для проверки подлинности типажа «мальчик из хорошей семьи». Если встреченный вами юноша продолжает вызывать подозрения, попробуйте при нем заплакать или испачкать руки. У настоящего «мальчика из хорошей семьи» всегда окажется в запасе чистый носовой платок. Тестирование рекомендую повторить — один раз со слезами, второй с руками, — так как чистый носовой мог случайно заваляться в кармане кавалера с незапамятных времен. Надеюсь, лекция получиться занимательной и шутку дети оценят.
…Когда-то белоснежный платок Броснана прошел бы любую проверку. Пирс поискал глазами корзину для мусора, но прежде чем зашвырнуть туда платок, машинально обтер им носки испачканных ботинок.
Пять баллов по пятибалльной шкале для воспитанных мальчиков Софьи Ивановой. Туфли обтер неглядя, абсолютно машинальным, привычным движением.
— Может быть, все же выпьете воды?
— Да, спасибо.
Ухоженные пальцы с короткими ногтями дрожали, минералка струилась по подбородку, и я протянула гостю бумажную салфетку.
— Спасибо.
Громкоговоритель давно заткнулся на столбе, экономные циркачи приглушили освещение, и народ с площади разошелся. Софья Иванова и Пирс Броснан сидели в субмарине «ООО „Альянс“ владелец Тушкоев И. А.» и пили минеральную воду — гость слепо таращился на коробки с «Волшебной Фантазией», я смотрела на него и начинала привыкать к присутствию рядом мужчины из чужой жизни. Его губы горестно кривились, словно мысленно он продолжал с кем-то разговаривать, зачесанные назад волосы упали темными прядями на выбритую щеку, гость напоминал Джеймса Бонда, только что выпрыгнувшего из пасти крокодила. На роль спасенной красотки я могла бы предложить себя, но наш режиссер проводил кастинг на небесах, а я так высоко не торопилась. Я думала что Бонд скоро уйдет. Попьет воды, отдышится и, ничего не объясняя уйдет.
Но он сидел на перевернутом пивном ящике, вертел в руках пустой пластмассовый стаканчик и даже бровью не вел в сторону двери.
Собравшись с духом, я закинула удочку:
— Извините, это конечно, не мое дело… но я видела, как за вами кто-то гнался. — Реакции не последовало и я, осмелев, продолжила: — Может быть, стоит вызвать милицию?
Этим вопросом я реакции добилась. Квадратный подбородок кино-героя дернулся, задрожал, и гость выдавил фразу:
— Вы знаете… мне кажется… я только что убил свою жену…
Сказал и посмотрел на меня так удивленно, словно не понимал до конца, что он только что произнес. И не послышалось ли ему это.
Я расслышала хорошо. Что называется, приехали, господа.
Я взяла из россыпи поштучных сигарет первую попавшуюся, нашарила на прилавке зажигалку и, подтянув к себе за дужку мусорное ведро, пробормотала:
— Мне надо мусор выбросить…
Захлопнув за собой дверь палатки, я прижалась к ней спиной и долго, широко разинув рот, ловила холодный ветер. Невдалеке ворочались в клетках звери, какой-то гортанный, скрипучий рык резал воздух, из палатки не доносилось ни звука. Мой гость врос полами кашемирового пальто в дощатый пол и никуда не торопился.
Боже, ну почему со мной вечно случаются всякие истории?! Тест на носовой платок перестал работать?! «Мальчики из хорошей семьи» повсеместно помешались и начали убивать своих жен?
Мой бывший муж прошел платочную проверку трижды, я еще жива, но уже не замужем. Пожалуй, читать лекции в средних школах мне еще рано.
Оставив ведро за порогом, и так и не покурив, я открыла дверь и шагнула в теплое нутро субмарины.
Пирс-Бонд даже глаз не поднял при моем появлении. Окаменел как постамент и дрожал где-то глубоко внутри себя.
Я села напротив и громко шлепнула зажигалку о прилавок. Пирс вздрогнул и взглянул исподлобья:
— Вы вызвали милицию?
— Нет.
— Почему?
Я пожала плечами. Стоя за дверью палатки, о милиции я думала меньше всего, мне хватало собственных печалей.
— Вам лучше придти в милицию с повинной самому. Мне кажется, это зачтется.
Пирс покивал головой, зябко повел плечами и спросил:
— У вас что-нибудь выпить… есть?
Торговая точка Ибрагима Тушкоева не имела лицензии на торговлю крепкими спиртными напитками, но для с в о и х, постоянных клиентов мы всегда держали одну другую бутылку хорошей не паленой водки.
— Есть только водка, — сказала я.
— Налейте, пожалуйста, — сказал и протянул пластиковый стаканчик, с которым не расставался ни на минуту.
Я достала из-за коробок бутылку «Путинки», отвинтила крышку и плеснула на дно стаканчика. Пирс руки не убрал, я подумала немного, и заполнила стаканчик на половину.
— Как говориться… не чокаясь, — мрачно усмехнулся гость и выпил водку, не поморщившись.
Я развернула для него просроченную «Рафаэллу» и дала закусить. С водкой в качестве антисептика, точно не пронесет.
Медленно шевеля челюстями, МММ перемалывал кокосовую стружку и смотрел в одну точку. Я поставила на коробку рядом с ним на коробку с пряниками початую бутылку, развернулась к ним спиной и через щелку в «Волшебной Фантазии», посмотрела на дом из красного кирпича.
Рядом с подъездом Пирса Броснана и мадам Зеро стояли две служебные машины. Обе с мигалками, одна синяя с надписью «Милиция» на борту, другая белая с красными крестами.
«Значит все это правда, он ее убил,» — подумала с грустью и трясущимися пальцами сдвинула коробки, словно через узкую щель нас смогли увидеть.
— Пирс… — начала и поперхнулась. Сказка закончилась, герой шагнул с экрана прямо в палатку Ибрагима Аслановича, и следовало как-то определиться. — Извините, как вас зовут?
— Кирилл.
— Очень приятно, — ляпнула и подумала. А чего собственно приятно-то?! Приятного мало, ложиться под гусеницы чужих неприятностей я не спешу. Видимо, хорошее воспитание просто сработало. — Меня зовут Софья. Кирилл, рядом с вашим подъездом стоит машина милиции. Может быть вам стоит подойти к ним? Не усугубляя, так сказать…
Кирилл не стал смотреть на свой дом, не стал проверять мои слова, он дотянулся до бутылки водки, налил себе полстакана и медленно выпил.
Я кашлянула и намекнула:
— Кхм. К подвыпившим подозреваемым хуже относятся.
Кирилл похрустел очередной «Рафаэллой» и слабо покивал:
— Я сейчас уйду, Софья. Не беспокойтесь.
— К ним?
— Нет. К ним мне нельзя.
— Почему? Вы сделаете только хуже.
Он махнул рукой:
— Без разницы. Что сейчас, что завтра…
— Но вы пойдете?
— Да. Но не сегодня.
— Почему?
— Я не могу объяснить… — гость запнулся, — я один.
— В смысле?
— Я. Один.
— А завтра? Вы будете не один?
— А завтра… завтра будет завтра.
Вскочив, я с грохотом опрокинула табурет.
— Пирс, тьфу, Кирилл! У вас адвокат есть?!
— Есть. Да.
— Так чего вы здесь сидите?! Звоните адвокату, звоните двум, трем, четырем адвокатам! Время работает против вас!
Кирилл откинулся назад, оперся головой о стену палатки и посмотрел на меня. Уставив руки в бока, я возвышалась над ним все своим ростом в сто семьдесят пять сантиметров.
