Леонид Бобров - Нас было тринадцать
Было часа три ночи, когда я пошел будить Олега.
Он проснулся почти мгновенно, вскочил и стал поспешно одеваться.
- Что случилось? Тревога?
- Ничего не случилось. Выслушай меня...
Олег выругался и потом чуть спокойнее добавил:
- А до утра ты не мог потерпеть?
- Не сердись. Это очень важно. Выслушай меня.
И я изложил ему весь ход своих рассуждений.
Олег молчал. Наверное, он испытывал такой же психологический шок, как и я несколько часов назад, когда мысль об убийстве впервые промелькнула в моем сознании.
- А расположение синяков соответствует триконям? спросил наконец Олег.
- Насколько я могу судить, соответствует. Но, может быть, я в чем-то ошибаюсь? Как ты думаешь?
Олег вновь задумался. Поискал спички, закурил.
- Давай рассуждать спокойно. Есть два факта, на которые ты обратил внимание: первый-отдаленность места падения от подножия обрыва, второй - эти самые правильно расположенные синяки.
Ты предлагаешь одну гипотезу, которая объясняет оба факта. Подчеркиваю - одна гипотеза объясняет оба факта сразу. Это очень важно, и здесь логика работает на тебя. Но посмотрим на все с другой стороны. Кто? Кто из двенадцати сотрудников лаборатории, включая тебя и меня, мог желать смерти Виктора? Ведь это же абсурд!
- Согласен. Полностью согласен. Но как объяснить те два факта, которые ты сам только что так четко сформулировал? Найди правдоподобную версию. Не обязательно одну, объясняющую оба факта. Пусть даже они будут не связаны друг с другом. Найди объяснение каждого в отдельности, лишь бы, черт возьми, не нарушались элементарные законы физики, законы Ньютона. Только не предполагай, что Виктор в ночь перед гибелью спал, положив себе под поясницу ботинок триконями вверх.
- Ну, а мотивы убийства? Ты можешь найти хоть один? возразил Олег.
- Мотивы убийства... - задумчиво повторил я. - Нет, не могу.
- Ну, вот видишь. И тут тупик.
Мы проспорили почта до утра, так и не придя ни к чему определенному.
ГЛАВА V
Настало утро. Виктора убили?! Я не мог отделаться от этой мысли. Я отталкивал ее, строил самые невероятные предположения, но тут же снова появлялись двенадцать метров, синяки на пояснице... Что было делать? Рассказать Б. В.? Реакцию предвидеть было нетрудно. Скрыть? Имею ли я на это право? А может быть, я где-то допустил глупейшую ошибку? Б. В. рассердится, но зато все объяснит.
Вначале Б. В. слушал не очень внимательно и даже косил глазами в журнал, который читал перед моим приходом. Потом откинулся на спинку стула, пристально на меня посмотрел, хотел прервать. Но я с решимостью отчаяния продолжал говорить, пока не дошел до конца.
Таким я шефа еще никогда не видел. Он побагровел, резко отодвинул стул, сделал несколько быстрых шагов по комнате. Потом остановился и, опираясь рукой о стол, навис надо мной как коршун.
- Вы отдаете себе отчет в том, что говорите? Обвиняете своих товарищей в убийстве? Это чудовищно!
- Я не обвиняю. Я только обращаю ваше внимание на два факта, связанные с гибелью Бойченко, которые не могу объяснить.
Кажется, я волновался не меньше, чем Б. В., говорить убедительно и последовательно мне удавалось с трудом.
- Но, позвольте, это же лицемерие! Приходите ко мне, говорите, что Бойченко кто- то столкнул в пропасть ударом ноги, и утверждаете, что никого не обвиняете. Да как вы могли додуматься до такого? Мало ли что могло случиться. Какая-нибудь случайность...
- Какая случайность? Законы физики... - промямлил я, я пытался их учесть.
- Не знаю, не хочу думать об этом! В нашем коллективе убийц нет. Я прошу, требую, наконец, чтобы вы оставили свои домыслы при себе! Вы дезорганизуете работу лаборатории. Не забывайте, что вы комсорг, на вас лежит ответственность. Надеюсь, вы ни с кем еще не успели поделиться своими фантазиями?
- С Олегом...
- Черт знает что! Сотрудник лаборатории погиб, а теперь благодаря вашей милости люди, чего доброго, начнут подозревать друг друга.
Б. В. сел, сиял очки, протер их. Видимо, первая вспышка гнева стала ослабевать.
- Может быть, кто-то посторонний столкнул Бойченко? Проходил мимо, скрывался, не хотел, чтобы его видели... сказал Б. В. с сомнением в голосе.
Как я сам не подумал о такой возможности? Если Виктор убит, то, конечно же, не сотрудником лаборатории, а кем-то чужим.
- Борис Владимирович, но если это посторонний, то тогда надо срочно сообщить в Хорог. Ведь до границы не более ста километров.
- Сообщить в Хорог? - переспросил Б. В. - А что я им скажу? Доказательства? Следы? Приметы? Где они? Только ваши домыслы. Мне надо подумать, посоветоваться. Попросите зайти сюда парторга.
Минут через пять появился Петрович. Грузный, тяжело опираясь на палку, он прошел к креслу.
- Ну, что тут у вас стряслось?
Я снова рассказал обо всем, что меня мучило. Петрович сидел в своей обычной позе, зажав палку между коленями, и внимательно слушал.
- Как вам это нравится? - сказал Б. В., когда я кончил. - Еще не хватало нам, чтобы сотрудники стали подозревать друг друга в убийстве.
- Борис Владимирович, вы же сами сказали о постороннем...
- Да подождите вы с посторонним! Надо вопрос решать радикально. В первую очередь прекратить все разговоры об убийстве. И от комсорга этого следует потребовать в первую очередь. Не так ли, Сергей Петрович?
Петрович с сомнением покачал головой.
- Прекратить разговори едва ли возможно.
- Почему? - перебил Б. В.
- Трое уже знают...
- Четверо. Игорь успел выболтать Олегу.
- Тем более, через день-другой будут знать и остальные восемь. Когда люди живут, как мы, одной семьей, такие секреты носятся в воздухе. Может быть, уже сейчас Олег с кем-либо обсуждает это дело.
- Что же вы предлагаете?
- Подождите, Борис Владимирович, не торопите меня. Давайте лучше подумаем, что будет весной. Приедет милиция, следователь...
- Вот именно. Начнут разбирать, мешать работать. Я не хочу неприятностей. Понимаете, не хочу неприятностей! Я отвечаю за лабораторию. Зачем нас сюда послали? Я спрашиваю, зачем нас сюда послали?
- Борис Владимирович, успокойтесь, дайте договорить. Весной приедут профессионалы, специалисты. Ознакомятся с нашими документами. Что для Игоря открытие, то для них обыденная работа. Неужели вы полагаете, что специалист не обратит внимания и на отдаленность места падения и на синяки? Не знаю, прав ли Игорь в своих выводах. Может, все иначе можно объяснить. Но весной разбираться в этом придется, а ведь многое позабудется, сотрется из памяти. Нет, надо теперь же, не откладывая, уточнить обстоятельства гибели Бойченко.
- Но ведь мы это уже сделали, - сказал Б. В.
- Сделали, да не так, как надо для следственных органов. Что мы записали? Бойченко поскользнулся и сорвался в пропасть где-то между одиннадцатью и двенадцатью часами. В это время кто-то был здесь, кто-то там. Так ведь за час всю нашу территорию можно пять раз обойти. Вот если б время можно было уточнить. Доказать, что наших там не могло быть...
Б. В. внимательно посмотрел на Петровича.
- Подождите, подождите, одну минуточку, - сказал он, растягивая слова, - дайте подумать.
Затем встал, прошел в угол комнаты, открыл небольшой сейф и вынул из него часы. Минуты две Б. В. на них смотрел, затем несколько неуверенно сказал:
- Время, кажется, уточнить можно. Ну, конечно. Вот часы Бойченко. Я сложил в сейф его документы и ценные вещи. Погиб он между одиннадцатью и двенадцатью. Посмотрите, на них одиннадцать тридцать пять. Столько же они показывали, когда мы нашли Виктора. Часы остановились от удара во время падения. Если так, то все произошло именно в эту минуту.
Мы посмотрели на циферблат. Это были дорогие часы, какой-то иностранной фирмы, с центральной секундной стрелкой и календарем-маленьким окошком, в которое было видно число. Часы остановились в одиннадцать тридцать пять.
- Пожалуй, я согласен, - сказал Петрович, - давайте соберем всех сотрудников и уточним, кто где был именно в это время. Кто дома, кто на Альфе или на Бете. И, самое главное, кто кого видел. Кажется, это называется алиби, когда свидетели подтверждают, что подозреваемый в момент преступления находился где-то совсем в другом месте. Вот это будет убедительно. Правда, нелегко нам придется. Ребята могут обидеться.
- Но не обязательно же излагать домыслы Игоря. Можно все представить, как попытку уточнения акта о гибели Бойченко, который, как все знают, мы составляли.
Петрович с сомнением покачал головой.
- Попробуйте, Борис Владимирович, но едва ли это получится.
После ужина Б. В. попросил никого не расходиться.
- Товарищи, - сказал он, - мы с вами обсуждали обстоятельства гибели Бойченко и составили надлежащий акт. Однако в нем есть дефект. Время гибели было указано весьма приблизительно и в связи с этим невозможно было установить, кто где находился в момент трагического происшествия.
За несколько часов, которые прошли после нашей утренней беседы, Б. В. немного успокоился и сейчас говорил в своей обычной манере, немного напоминающей речь лектора.
