Светлана Алешина - Шансов выжить нет
Васильев кивнул мне на место пассажира впереди, сам сел на место водителя. Секунд тридцать он молчал, очевидно, сосредотачиваясь. Потом взглянул на меня. Во взгляде его я не сумела прочесть абсолютно ничего. Совершенно отстраненный взгляд. Такие обычно направляют на неодушевленные предметы. Ну, возможно, еще – на трупы. Я чуть плечами не передернула от этого взгляда… Я, знаете ли, жива еще, что ж на меня так смотреть-то!..
– Документы! – голос у Васильева был равнодушный, но жесткий, не предполагающий никаких возражений по поводу того, что он говорит.
Я вручила ему удостоверение и дискету с шифрограммой из московского центра.
На ней было несколько файлов, из которых прочитать я смогла только один, адресованный лично мне. Его шифр мне был известен. Знать о содержании остальных мне было не положено. Согласно должностной инструкции, правом на эту информацию обладал только непосредственный руководитель спасательных работ на месте бедствия.
Полагаю, что в этих файлах содержалась исчерпывающая информация обо мне и поставленной передо мной задаче. Я ведь пыталась все это прочитать, когда получила приказ из Москвы, но у меня ничего не вышло… Хотя, конечно, до классного дешифровальщика мне далеко.
Васильев внимательно изучил мое удостоверение и вернул его мне. С этим, по крайней мере, у меня все в порядке. Я, слава Аллаху, не шпион, не диверсант и не самозванец какой-нибудь, жаждущий приключений.
«Зато теперь я сама к себе могу относиться без всякой опаски, – подумала я раздраженно. – А то, чем черт не шутит, вдруг мне уже и самой себе ни в чем нельзя доверять?»
Васильев между тем включил небольшой дисплей, расположенный перед водителем на передней панели с правой стороны от рулевой колонки, ввел мою дискету и, словно забыв обо мне, погрузился в чтение моих представительских инструкций. На это ему хватило ровно минуты. Но когда он заговорил, тон у него был уже другой. Я, по крайней мере, получила право на фамилию.
– Значит, так. Ты, Николаева, в таких делах человек новый. Поэтому полностью задание знать тебе пока не положено. В ситуацию я тебя введу, задачу на первом этапе поставлю. Дальше будешь действовать по обстоятельствам. Когда до второго этапа доберешься, сама все поймешь. А не доберешься – значит, и понимать не надо было…
Честно говоря, такой вводный инструктаж меня несколько озадачил. Ну и задание – «Поди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что!..» Нельзя ли поконкретнее? И потом, что это за намеки – «если не доберешься?..» Веселенькое начало, нечего сказать!
Генерал, очевидно, чувствовал двусмысленность своих слов, и прозвучавшая в его фразах неопределенность смущала и его. Но, наверное, он вынужден был говорить неопределенно. Единственное, что он должен был сделать в любом случае – обрисовать мне ситуацию в Кайдабаде и сформулировать первоначальную задачу. К чему он незамедлительно и приступил.
– Толчок силой семь баллов произошел двенадцать часов назад. Никакого предупреждения не было. В городе уцелело одно здание – мечеть, построенная в шестнадцатом веке. Почему не развалилась, совершенно непонятно. Возможно, под ней существует локальная песчаная подушка. Все остальные здания разрушены. Толчок пришелся на ночное время, поэтому жертв очень много. В Кайдабаде по переписи, проведенной пять лет назад, проживало около шестидесяти тысяч человек. Нашей группой эвакуировано триста пятьдесят раненых, обнаружено полторы тысячи трупов. Порядка пяти тысяч человек успели выбежать из домов или выбрались из завалов самостоятельно. Их мы пока не вывозим – вон они сидят на развалинах, ждут, когда освободится транспорт. Да они и уходить-то со своих развалин никуда не хотят… Тебя это, собственно говоря, не касается… Теперь слушай внимательно и не говори, что не слышала…
Васильев посмотрел на меня строго, словно сомневаясь, что я последую его совету.
– В Кайдабаде сейчас работают уже три группы спасателей, направленных сюда в соответствии с соглашением ООН по спасательным работам, – наша, американцы и французы. Возможно, прилетят еще аргентинцы. У них очень сильная, опытная команда спасателей, но слабая дипломатическая служба. А политическая ситуация здесь очень сложная… Город пока поделен на три зоны. Каждая из национальных групп работает в своей зоне, хотя четких границ между ними, конечно, нет, и мы осуществляем активные контакты между группами. Идиотское, кстати, правило, но на нем настояла местная власть. Обычно международная служба спасения ООН присылает объединенную интернациональную команду… Впрочем, это ты, наверное, сама знаешь… Но здесь сейчас – все шиворот-навыворот-набекрень… На территории нашей зоны твоих врачей…
Произнося это слово, Васильев покосился на меня и почему-то хмыкнул.
– …пока не обнаружено. По оперативным данным, скорее всего они должны находиться на территории, где работают американцы…
Генерал сделал небольшую паузу и вздохнул, прежде чем продолжить.
– Теперь – твоя задача… Из российской медицинской миссии в Кайдабаде тебя, собственно, должен интересовать только один человек – Судаков Алексей Вениаминович, хирург, он же руководитель миссии. Ему пятьдесят четыре года, очень высокий, худой, лысый. Фотографии его у меня нет, но его ни с кем не спутаешь. Больше двух метров роста и абсолютно лысая голова – редкое сочетание, никаких особых примет не надо… Найдешь и… Ну, словом, поможешь ему выбраться… Теперь слушай внимательно…
Я мысленно пожала плечами. Как этот генерал себе представляет – можно невнимательно слушать формулировку задачи? Или это с его стороны такой неуклюжий намек? На что?..
– …Очень важно не только найти его, – медленно, чуть ли не по слогам продолжал генерал, – но и оценить его поведение с точки зрения психологической достоверности…
Он сделал паузу.
– Ты меня хорошо расслышала, Николаева? В крайних случаях решение принимай самостоятельно… Это, собственно, и есть твоя задача… Остальное сообразишь сама. Все тебе ясно, старший лейтенант?
«Издевается, что ли?» – подумала я с иронией, впрочем, так и не разобравшись, в чей адрес я ее направляю… Судя по всему – в свой. Хотя кое-что я уже успела сообразить. Недаром же генерал так аляповато подчеркивал слова «психологическая достоверность»… Значит, я должна оценить, насколько этот человек лжет, насколько естественны его психологические реакции. А делается это в единственном случае – когда хотят выяснить, не ведет ли он двойную игру?.. Значит, Судаков – агент. Хотя я и не знаю, которой именно из российских структур… И меня, значит, посылают выяснить – не перевербован ли он? Только я не понимаю, почему бы этой структуре самой не заняться проверкой своего агента?..
– Тумана много, товарищ генерал, – ответила я откровенно то, что думала. – Как бы не споткнуться в тумане-то и голову не расшибить…
Васильев помотал головой.
– Ничего больше этого говорить не могу. Не имею права… Разбирайся сама…
– Значит, так. – Потом, после минутной паузы, распорядился: – К американцам отвезу тебя сам. Представлю Уэйнкрафту. Он у них за главного. Работать будешь с тем, кого он тебе покажет. Самостоятельно американцы на своей территории работать не дадут, обязательно своего человека приставят… Но сначала поедем к французам. Это ребята простые, из национального легиона, с ними у нас и отношения попроще сложились. Без особого этикета обходимся… Теперь последнее… У меня тут пока всего шестьдесят человек. Все заняты, ни на минуту ни одного выделить не могу. Поэтому работать будешь одна… Особая сложность – отношения с местной властью…
Тут генерал вздохнул. Тяжелый получился у него вздох, искренний.
– Район Кайдабада контролируют отряды движения «Талибан». Отношение к нам открыто враждебное. Ахмед-Кхель русских терпеть не может. Это командира их так зовут… Джихад он нам пока не объявил, но дело к тому идет. Пока мы спасаем людей – не провоцируют… Но действия наши жестко контролируют и ограничивают район передвижений. Поэтому – никаких конфликтов, никаких стычек. Иначе тебе просто горло перережут. Они тут мастера с кинжалами управляться… Твоя задача – вытащить отсюда Судакова… Он нам нужен… Французов талибы тоже не любят. А вот Уэйнкрафт с ними как-то договорился. Так что без него у тебя все равно ничего не получится… Ты должна с ним подружиться. Это, кстати, тоже одна из причин, почему выбрали именно тебя. Ты женщина, молода, и внешность у тебя… более чем…
Я с удивлением прислушивалась к его словам. Все это он говорил совершенно отстраненно, как будто сам – и не мужчина вовсе. У меня еще раз мелькнуло ощущение, что я – какой-то неодушевленный предмет. По крайней мере – в его глазах…
– Теперь, кажется, все… Единственное, о чем прошу – помни: с талибами нужно быть вдвойне осторожной. Хитрые и жестокие, как все азиаты… И что у них там за отношения с этим мистером У – еще разобраться нужно. Не нравится мне их дружба…
