Михаил Петров - Гончаров влезает в аферу
В дверь позвонили. Сверкая кожей плаща и миндалинами ясных глаз, на пороге стояла ведьмочка-кореяночка. Хорошенькая, игрушечная и в то же время дикая, необузданная. "И не обуздать такую", - прикидывал я, помогая снять плащ. Не удовлетворившись плащом, я пошел дальше - принялся расстегивать кофточку. Гостья прервала это занятие точным тычком мне под ложечку.
- Сначала морковку, - раздался ее резкий, но приятный голос. - Или то была шутка?
- Нет-нет... - Я заспешил к холодильнику и вытащил ярко-красный пакет бесовской закуски. - Вот, я готовился к твоему приходу.
Она, наверное, зашла в ванную, потому что раздался визг, лай, а вскоре появился мой недомытый после прогулки пес.
- Что это? - Девушка пыталась стереть влажные пятна глины, которой обильно ее уделал Студент.
- Эту собачку я специально для вас отловил. Ваш брат, слышал, охоч до песиков. Ща мы его в ванне завалим.
- Вы что, ненормальный?
- Как же, желание гостя - закон для хозяина. Ща мы его моментом. Одной рукой я ухватил Студента за шиворот, а другой взял со стола жутковатого вида финку.
Студент зевнул во всю пасть и, произнесши "ау", залез мокрым носом гостье под крохотную юбчонку.
- Ну и дом! - фыркнула Чио-сан и сбежала в комнату.
Через десять минут я накрыл журнальный столик и предложил отметить встречу "Морозоффым".
- А не замерзнем? - усмехнулась Чио-сан.
- Исключено, - двусмысленно пообещал я и сразу перешел к делу: Скажи-ка мне, лапушка, тебя ко мне Князь отпустил или самовольно?
- С его дозволения-с.
- А зачем тебе, белке неразумной, нужно было его посвящать в наши интимные дела?
- Во-первых, интима еще не было и, возможно, не будет. А во-вторых, посвятили его вы, Костя-сан. Он кабинеты все прослушивает, не говоря о приемной.
- А то, о чем мы будем говорить, он тоже узнает?
- Да, мой господин.
- Ну ты и стерва.
- Да, мой господин.
- Почему?
- Он платит мне деньги.
- Ну Бог с тобой! За более тесное знакомство!
Мы выпили.
- А если я тебя трахну, ты тоже расскажешь?
- Нет, ему это будет неприятно.
- Какая забота, - умилялся я. - А ты Лийку хорошо знала?
- Есть два ответа.
- То есть?
- Если говорить, как приказывал шеф, то не знала совсем. А если в действительности, то знала, и даже очень хорошо.
- И что же тебя заставляет нарушить приказ начальника?
- Любовь к истине и боязнь за Лию.
- Какая боязнь?
- Не знаю.
- Поэтому ты и пришла?
- Не знаю.
- Кто тебя рекомендовал в фирму?
- Никто, сама пришла.
- Врешь!
- Да! Но это существенно.
- Что существенно?
- Лия.
- Ей что-то грозит?
- Не знаю. Может быть.
- Откуда она?
- Из Эйска.
- Где родители, родные?
- Под Эйском.
- Точнее.
- Не знаю.
- По каким городам совершали они свое свадебное турне?
- Золотое кольцо и...
- Что?
- Ничего. Я пошла, уже поздно.
- А как же?..
- Пока никак. А вот если бы Степан Ильич узнал, что мы переспали, то было бы неплохо.
- Ничего не понимаю. Я провожу.
- Нет, не нужно.
Дверь за ней закрыться не успела: на пороге стояла Ленка, как солдат на вошь глядя на удаляющуюся изящную спинку кореянки.
- Эт-то что? - Она гневно ткнула перстом во мрак лестничных пролетов.
- Чио-Чио-сан, наиприятнейшая девочка.
Тщательно закрыв дверь и оглядев остатки пиршества, Ленка ядовито поинтересовалась:
- Ну и как у нее? Говорят...
- Слухи подтвердились, - произнес я голосом трагика, - перпендикулярно от нормы.
- Скот! - Секунду подумав, она пнула ногой жиденький столик. Потом со злорадством поглядела на осколки посуды и на "Морозоффа", в конвульсиях выталкивавшего из горла последнюю свою кровь.
Но мне сейчас было не до "Морозоффа": я заметил аккуратно сложенный листок бумаги размером со спичечную этикетку. Очевидно, он находился под чашкой Чио-сан.
Не обращая внимания на ядовитое Ленкино шипение, я развернул клочок и прочел: "Северное шоссе, 10-й километр. "Белая вода", дача К. Пушкина. 2А, Эйск".
- Вот сучонка! - воскликнул я.
А про себя подумал: раньше взять бы тебя за шкварник, да в ментовку, да позвать Ваньку Наумова - был у нас такой лейтенантик. Все бы ласточка выложила как на духу - или как там у них...
- Вот сучонка!
- Это ты мне? Это ты мне? - шипела, приплясывая вокруг меня, Ленка. Это ты мне?
- Тебе, тебе. Успокойся!
* * *
Ощущение ирреальности навалилось с новой силой. Похоже, вся князевская шарашка решила тянуть меня за нос. Навязать роль Буратино, постоянно подбрасывая мне фальшивый ключик, да еще от множества дверей. Врут все, а зачем? Дают деньги, но с условием вконец меня запутать. Что делать? Не правильнее ли, приняв условия игры, спокойно поплыть по реке уже выдуманной Князевым легенды, с удовольствием лакомясь тоненькими кружочками "лимона"? А вдруг это живец, вдруг меня, как дуру-рыбину, заглотившую его, вот-вот начнут тащить, чтобы в уху... М-да... "Если хочешь быть майором, то в сенате не служи..." И еще эта восточная шлюшка. Потрясла меня, как миксер, поставила на уши, потрясла еще и опять перевернула. Верить ей или нет? То, что она доложит Князю, - это факт, но насколько подробно и детально вопрос. Лучше ей не верить! Хотя она могла именно на это и делать ставку. Чертовщина какая-то!
Баба деньги слямзила, и они спектакль мне показывают, сижу в первом ряду да с пряником в зубах. И вообще, кто такая эта Лия? Один говорит шлюха, другой - обратное.
- Ты меня любишь? - в ухо замычала Ленка.
- Ага, отстань!
Она обиделась и ушла на кухню. "Нет чтоб домой", - подумал я, стараясь сосредоточиться. Лия Георгиевна - кто она такая? Пусть ответит человек незаинтересованный.
Я поднял трубку. Набрал номер старого знакомого, преподавателя иняза, выпивохи и бабника.
- Але.
- Еще рано, - опережая события, предупредил я, - только десять! Костя говорит. Извини за беспокойство.
- Ничего, капитан, выкладывай.
- Ты знал такую Лию Георгиевну?
- Герр? Конечно. У нас училась.
- Она что, дочь Соломона?
- Нет, немка.
- Как на передок, слаба?
- Да ты что! - Он зашелся от возмущения. - Мне даже не дала, неделю ее за собой таскал. Ни в какую!
- Охарактеризуй.
- Педантична. Грамотна. Умна. Порядочна. Не скажешь, что из деревни.
- Из какой?
- Откуда-то из Сибири. Медвежий угол. Поселок какой-то.
- Как училась?
- Немецкий, английский - говорит и пишет свободно. Французский прилично.
- Скажи: могла ли она написать "козел" через "а", "не ищи" - через "и"?
- Описка возможна. Ошибка? Ошибка исключена.
- Хорошо. Последнее. Как пишется "оревуар" и что точно означает?
- "Au" - "до", "revoir" - "свидание". То есть "до свидания". Или "до скорого".
- Спасибо. Когда пикничок соберем?
- Дело хорошее. А зачем тебе Лийка понадобилась?
- Да так. Au revoir!
* * *
Что ее заставило писать с ошибками? А если она вообще никуда не собиралась? Не собиралась, но уехала. Или увезли силой? Тогда становятся понятными орфографические ошибки. Возможно, она сообщала о себе таким образом, давала знак не верить первому впечатлению от ее записки. Нормально.
Теперь два адреса, что оставила раскосая бестия. Или информация исходит от Князя, или это инициатива Чио-сан. Надо проверить хотя бы ближайший - это, очевидно, дача Князева.
Это нетрудно было проверить. До Чистова, бывшего князевского соратника, удалось дозвониться довольно быстро.
- Глеб Андреевич, добрый вечер! Гончаров.
- А-а! Здорово! Чего вдруг?
- Да вот в баньке захотел попариться. Как, свою-то выстроил?
- Нет, не успел.
- Может, к Князю напросимся? У него дача у "Белой воды"?
- Ага. Да ну его... Лучше уж к соседу. Подъезжай завтра ко мне в десять.
- Спасибо. Буду.
Дача-то Князева, а что толку? Но посмотреть ее не вредно.
Что-то подозрительно притихла Ленка. Я осторожно заглянул на кухню. Говорят, нет ничего хуже, чем пьяная баба на транспорте. Уверяю, что на кухне - та же история. Моя дама бессмысленно лупала пьяными глазами. Студент сидел рядом и ситуацию оценивал критически.
- Сакатина ты, Кот! - сообщила Елена доверительно, когда я с трудом дотащил ее до дивана, накрыл пледом и поставил рядом тазик.
- Ша, алкашка. Студент! Сторожить! - приказал я псине. Собрав джентльменский набор взломщика, сам я ушел в ночную сырость.
* * *
Дачное местечко "Белая вода" находилось по другую сторону реки, и до князевской дачи я добирался в объезд, через мост, на "левом" автобусе, добирался в обществе веселой компании. Квинтет состоял из двух парней и трех девок - одна была явно лишняя. Она доверчиво положила голову мне на плечо, предлагая познание непознанного. Ее горячо поддержали товарки.
- Мужик, валим с нами! У нас кайф! Видик, травка, все путем. Милку трахнешь, она сегодня бесхозная.
- Девочки, я стоик и всегда отрицательно относился к совращению малолеток. А потом, я импотент. Шеф, мне здесь!
Расплатившись, я удачно приземлился в лужу. С минуту постоял, провожая яркие рубинчики автобуса, привыкая к кромешной темноте и слякоти. Автобус, фырча, исчез. Я остался один в промозглом ночном тумане.
