Джон Гришэм - Последний шанс
— Я забросил удочку в клуб «Пакерс», но в ответ даже не перезвонили.
— Ничего не хочу слушать.
Неподалеку от Мэнсфилда Рик завернул в ресторан рядом с забитой грузовиками стоянкой и заказал картофель фри и коку. Буквы в меню слегка расплывались, но поскольку боль в верхней части спины не давала покоя, он принял еще одну таблетку. В больнице, когда телевизор наконец заработал, он сделал ошибку и посмотрел повтор матча по И-эс-пи-эн. Увидев, как его с силой сбили с ног и он кулем свалился на землю, Рик вздрогнул и съежился.
Два водителя грузовиков за соседним столиком не сводили с него глаз. Как же он не предусмотрел? Следовало надеть кепку и солнечные очки.
Они перешептывались, указывали на него пальцами, и вскоре все взгляды устремились в его сторону. Рику захотелось уйти, но викодин не позволил, помог не принимать близко к сердцу. Рик заказал еще одну порцию картофеля фри и попытался дозвониться родителям. Их либо не было дома, либо они не брали трубку. Он позвонил своему институтскому приятелю в Боку, надеясь, что сможет у него остановиться на несколько дней.
Шоферы грузовиков над чем-то смеялись. Рик старался их не замечать.
На белой салфетке он выводил цифры. Клуб «Браунс» остался ему должен пятьдесят тысяч долларов за матчи серии плей-офф. Он не сомневался, что получит эти деньги. В банке в Давенпорте хранилось сорок тысяч. Благодаря своей перелетной жизни он не обзавелся недвижимостью. Машину брал напрокат за семьсот долларов в месяц. Других капиталов не нажил. Рик вгляделся в цифры и понял, что итог его футбольной карьеры — восемьдесят тысяч долларов.
Оставить спорт с тремя сотрясениями мозга и восемьюдесятью тысячами — не самый худший вариант. Средний срок игры бегущих в НФЛ — три года. А уходят они из команды со всеми мыслимыми травмами ног и полумиллионом зеленых.
Финансовые проблемы Рика стали следствием его неудачных капиталовложений. Он и его товарищ по команде из Айовы задумали скупить все автомойки в Де-Мойне. Последовала тяжба, и его фамилия до сих пор оставалась в списке банковских заемщиков. Еще он владел третью мексиканского ресторана в Форт-Уэрте. Два других владельца, его бывшие друзья, постоянно требовали денег. Когда он в прошлый раз попробовал в этом ресторане буррито, его чуть не стошнило.
Арни спас его от банкротства — иначе газеты бы его не пощадили, — но долги росли неудержимо.
Высокий шофер с необъятным, как пивная бочка, животом приблизился к столику Рика и презрительно усмехнулся. Он выглядел как любой уважающий себя водила: густые короткие бачки, шоферская кепка и приклеившаяся к губе зубочистка.
— Ты ведь Доккери, так?
Долю секунды Рик намеревался это отрицать, но затем решил не обращать внимания.
— Ты просрал игру и сам это знаешь, — громко продолжал шофер. — Облажался в Айове и в Кливленде выступил не лучше.
Сзади кто-то рассмеялся. Его поддержали другие. Один тычок, и эта пивная бочка завопит, катаясь по полу, но Рик расстроился, что такая мысль могла прийти ему в голову. Заголовки — хотя какое ему дело до заголовков? — будут потрясающе броскими. «Доккери подрался с водителями грузовиков». И читатели, разумеется, будут на стороне шоферов. Истинная удача для Чарли Крея.
Рик улыбнулся своей салфетке и прикусил язык.
— Почему бы тебе не отвалить в Денвер? Готов поспорить, тебя там любят. — Смех усилился.
Рик добавил к столбику несколько бессмысленных цифр и притворился, что ничего не слышит. Наконец шофер с самодовольным видом отошел — не каждый день выдается случай высмеять квотербека из НФЛ.
Рик поехал на юг по магистрали И-71 в Колумбус, вотчину команды «Конского каштана».[9] Там не так уж и давно, прекрасным осенним днем, на глазах ста тысяч болельщиков, он точно, словно хирург, рассек защиту противника, отдав четыре передачи, завершившиеся заносом мяча в зачетную зону. И был признан лучшим игроком недели из «Большой десятки». За этим, разумеется, последовали прочие похвалы. Будущее казалось настолько светлым, что слепило глаза.
Через три часа Рик остановился, чтобы заправиться, и заметил рядом с бензоколонкой новый мотель. Он наездился досыта. Упал на кропать с намерением проспать несколько дней, но тут зазвонил его мобильный телефон.
— Ты сейчас где? — спросил Арни.
— Не знаю. Вроде бы в Лондоне.
— Где?!
— В Лондоне. Это в штате Кентукки.
— Давай поговорим о Парме. — Голос Арни звучал по-деловому твердо. Что-то явно случилось.
— Я полагал, мы договорились обсудить это позднее. — Рик ущипнул себя за нос и медленно вытянул ноги.
— Позднее некуда. Им нужно решение.
— Хорошо. Расскажи мне детали.
— Тебе платят три тысячи евро в течение пяти месяцев плюс к этому предоставляют жилье и машину.
— Что такое евро?
— Европейская валюта. В настоящее время евро на треть дороже доллара.
— Так какова сумма? Что мне предлагают, Арни?
— Примерно четыре тысячи баксов в месяц.
Поскольку цифр было немного, они быстро отпечатались у Рика в голове.
— Если квотербек зарабатывает двадцать тысяч, сколько в таком случае получает лайнмен?[10]
— Какая тебе разница? Ты не лайнмен.
— Просто интересно. Ты чего такой ершистый?
— Потому что я трачу на это слишком много времени. У меня есть много других предметов для переговоров. Ты же знаешь, сколько проблем возникает после окончания сезона.
— Ты меня сбрасываешь со счетов, Арни?
— Разумеется, нет. Просто полагаю, что тебе лучше на некоторое время уехать за границу. Как говорится, подзарядить аккумулятор, подлечить мозги. Дай мне время, чтобы я здесь оценил ситуацию и определил размеры ущерба.
Ущерба! Рик попытался сесть, но тело не слушалось. Все кости и мышцы от пояса и выше болели. Если бы Коллинз не проворонил блок, его бы не снесли. Лайнмены — будь они неладны! Дались ему эти лайнмены!
— Так сколько зарабатывают лайнмены?
— Ничего. Лайнмены — итальянцы. Они играют, потому что им нравится футбол.
«Агенты там, должно быть, умирают с голоду», — подумал Рик, глубоко вздохнул и попытался вспомнить, когда в последний раз видел человека, играющего только потому, что ему нравится футбол.
— Двадцать тысяч, — пробормотал он.
— На двадцать тысяч больше того, что ты имеешь теперь, — огрызнулся Арни.
— Спасибо. Я всегда считал, что на тебя можно положиться.
— Послушай, парень, уезжай на годок. Посмотришь Европу. Дай мне время.
— Насколько хорошо там играют в футбол?
— Какое это имеет значение? Ты будешь звездой. Все квотербеки — американцы, но из второстепенных вузовских команд. Им НФЛ и не снилась. «Пантеры» пришли в восторг только от того, что ты согласился подумать над их предложением.
Кто-то еще испытывал восторг от возможности его заполучить. Приятная мысль. Но что он скажет родным и друзьям?
Каким друзьям? На прошлой неделе о нем вспомнили только два старых приятеля.
Арни помолчал, кашлянул и продолжил:
— Есть еще один момент.
По его тону Рик догадался, что ничего хорошего ждать не приходится.
— Выкладывай.
— В котором часу ты уехал сегодня из больницы?
— Не помню. Примерно около девяти.
— Выходит, разминулся с ним в коридоре.
— С кем?
— Со следователем. Одна из участниц группы твоей поддержки беременна и наняла адвокатов, тех еще прощелыг. Они намерены раздуть шумиху, чтобы увидеть свои рожи на страницах газет, и теперь выдвигают нелепые требования.
— Что за девчонка? — спросил Рик и почувствовал, как новая волна боли прокатилась по плечам и шее.
— Некая Тиффани.
— Абсолютная чушь. Она переспала с половиной команды. Почему ей понадобился именно я?
— Ты с ней спал?
— Разумеется. Но только потому, что подошла моя очередь. Если она собирается родить ребенка на миллион долларов, то с какой стати показывает пальцем на меня?
Резонный вопрос из уст самого низкооплачиваемого игрока команды. Арни занял ту же позицию, когда спорил с адвокатами Тиффани.
— Может быть, потому что папочка — именно ты?
— Исключено. Я был осторожен. С ней иначе нельзя.
— Она не сможет предать эту историю огласке до тех пор, пока не предъявит тебе иск. А для того, чтобы предъявить иск, надо сначала тебя найти.
Рик все это знал. С ним такое уже случалось.
— Укроюсь на время во Флориде. Там меня не отыщут.
— Не надейся. Адвокаты этой Тиффани полны решимости. Им нужна шумиха. Ты же знаешь, что существуют способы выследить человека. — Арни помолчал и выложил решающий довод: — Но тебе ничего не смогут предъявить, если ты будешь в Италии.
— Я ни разу не был в Италии.
— Выходит, пришло время.
— Дай мне подумать до утра.