Мелисса Фостер - Аманда исчезает
– Споткнулась, – тихо ответила она, натянув повязку на ладонь, и прильнула к мужу.
Аромат лосьона после бритья растворился в хорошо знакомом, родном запахе силы, запахе мужчины после долгого рабочего дня. «Обожаю твой запах», – подумала Молли. Некогда узкая грудь стала широкой, некогда худые, а теперь мускулистые руки крепко ее обнимали. Пусть последние часы окажутся дурным сном! Пусть она сейчас проснется и поймет, что все это только наваждение!
– Милая, ты как?
Молли отстранилась и заглянула ему в глаза. В них светились тревога и участие, вынести которые она не смогла: по щекам тотчас потекли слезы.
– Ох, Молли! – Коул снова притянул жену к себе и погладил по голове. – Это не Аманда, детка. Не бойся, никто тебя не обидит.
– Я словно попала в свой самый кошмарный кошмар, – пожаловалась Молли, хотя по правде самым кошмарным кошмаром было бы исчезновение Эрика. Молли благодарила Всевышнего, что Трейси не ее дочь, только разве такая мысль не греховна? Разве можно утешаться тем, что боль чужая, а не твоя?
Коул ненавязчиво напомнил Молли о «программе самоспасения» и о том, что похищенный ребенок не Аманда.
– Молли, по-моему, тебе не стоит участвовать в поисках. Полиции ведь неизвестно, кто похититель – серийный убийца, насильник или кто-то пострашнее.
Молли знала, что́ Коул имеет в виду, но, щадя ее чувства, не озвучивает: в поисках не стоит участвовать, потому что она не в состоянии контролировать свои эмоции. Молли отвернулась.
Коул попытался разрядить обстановку – пошутил, что, даже отправив сына в колледж, она не перестала быть бешеной мамочкой.
– Надо же было позвонить взрослому парню среди ночи, потому что увидела его в плохом сне! – Коул чмокнул Молли в щеку и пошел в гостиную.
Молли смотрела мужу вслед, раздраженная, что он не понимает, почему ее так тревожит исчезновение Трейси. Потом сделала глубокий вдох – что толку злиться? – и поспешила в кабинет, чтобы с адреса члена общественного комитета разослать е-мейлы жителям Бойдса и рассказать о поисках Трейси. Почему она раньше про электронную почту не вспомнила? В папке «Входящие» уже ждали три письма об исчезновении девочки.
Через пять минут Молли разложила спагетти по тарелкам, вошла в гостиную и легонько провела рукой по плечам Коула.
– Ужин готов.
От каждого его прикосновения по телу Молли бежали мурашки, напоминавшие, как накануне объятия Коула заставили ее забыть обо всем. После отъезда Эрика они заново открывали свою чувственность и вели себя как изголодавшиеся по любви подростки.
Устроившись за кухонным столом, Коул взял вилку и взглянул на Молли:
– Ты ведь не желаешь зашивать рану? В чем еще дело?
Молли криво улыбнулась и наклонила голову:
– Что ты имеешь в виду?
– По-моему, тут что-то еще… – Коул замялся, приглаживая волосы. Взволнованная Молли ждала, заранее зная, что услышит. – Вернее, кто-то. Аманда, так?
Молли накрутила спагетти на вилку и уставилась на томатный соус. Увидев ее встревоженной, испуганной или неуверенной, Коул тотчас вспоминал Аманду. Как ни тяжело было слышать его упреки, Молли знала: правду говорить нельзя. И чувство вины кислотой разъедало ее.
– Странное ощущение, только и всего.
Молли не могла рассказать ни о том, что почувствовала в лесу, ни о видениях во время пробежки. До конца в ее видения Коул не верил, и Молли опасалась его скоропалительного диагноза, как случилось, когда он услышал про видения об Аманде. Коул – терапевт, верит фактам и анализам, а не паранормальному.
– И больше ничего? – допытывался Коул.
– Ничего, – соврала Молли, подавив желание излить душу. Жаль, что нужно таиться и держать многое в тайне. – Я Эрику позвоню, – неожиданно объявила она, поставила полную тарелку на разделочный стол и сбежала с кухни, пока не открылась правда.
– Да, конечно, позвони.
Молли услышала, как звякнула о тарелку вилка и зашелестела газета.
Желание позвонить Эрику неожиданно сменилось досадой. Коул прав: она может не совладать с эмоциями. Услужливая память воскресила поиски Трейси. Как странно вела себя Ханна! Что она там прятала? Почему так спешно сбежала? Молли раздвинула шторы и выглянула на улицу, озаренную последними лучами заката. Всматриваясь в бескрайние леса за их двором, она поняла, что побег Стелса и Триггера – отличный предлог выбраться из дома и прояснить ситуацию.
Молли схватила фонарик, блокнот, сунула в холщовый рюкзак. «Ради Аманды стараюсь», – подумала она, закинула рюкзак за плечо и бесшумно спустилась по лестнице. В гостиной работал телевизор. Молли обошла ее стороной и взяла ключи от машины со столика в передней.
– Милый! – позвала она. – Пойду искать Стелса и Триггера!
Вовремя вспомнив про поводки, Молли сдернула их с крючка и вышла за дверь.
Хлопнула входная дверь, и Коул задумался, что же утаила от него жена. Вспомнилось утро восьмилетней давности, страшное утро двенадцатого октября.
Той ночью Молли спала беспокойно, а проснувшись, дрожала от страха. Ей приснилась малышка, которую пару дней назад она видела на стоянке «Волмарта». Во сне Молли та девочка плакала и кричала от ужаса. Коул заверил, что это фокусы разыгравшегося подсознания, и уехал на работу. Следующей ночью Молли снова металась во сне, а проснулась в слезах. Она смотрела прямо перед собой и, словно в трансе, рассказала продолжение кошмара – про резкую боль, пронзившую тело девочки, мерзкий запах перегара, пот, капающий с тела мужчины, который слез с истерзанного ребенка. Сверкнуло лезвие ножа – насильник вонзил его в грудь девочки. Коул снова подобрал разумное объяснение: Молли видела неприятную сцену между отцом и дочерью, а ее подсознание придумало продолжение.
Коул тогда занялся обычными делами, а Молли разозлилась и с обидой заявила, что он не слушает, не верит и просто отмахивается от ее слов. Часа через два Коул раскрыл газету и увидел заголовок: «Найдено тело Аманды Кертис». Сколько лет Молли твердила о своем шестом чувстве, но лишь в то утро Коул всерьез задумался, что, возможно, у жены и вправду есть дар, экстрасенсорные способности, постичь которые он не в силах.
Коул встряхнулся, отгоняя тяжелые воспоминания. Не желает он тревожить прошлое, едва не разрушившее его семью, и ломать голову, почему порез на ладони жены имеет форму буквы Т, он тоже не станет.
Глава 4
Холодный воздух отдавал плесенью. Перепуганная Трейси сидела на большом валуне. Дыхание сбилось, одежда порвалась. Стараясь не шуметь, девочка разглядывала высокую женщину в другом конце пещеры. Ужас не ослабевал, а вместе с ним и дрожь. «Пусть папа меня найдет! Вдруг он рассердился и не хочет меня искать?» Глаза девочки заволокло слезами.
Женщина улыбнулась, и Трейси задрожала сильнее, потом замерла, глаза стали огромными. Похитительница подошла к ней все с той же ласковой улыбкой. Шаги у нее широкие, длинные руки наготове.
Трейси свернулась в клубок, изо всех сил прижавшись к валуну. Куда спрятаться, куда бежать? Свечное пламя выхватывало из темноты пещеры лишь столик и грязный матрас, на котором Трейси спала накануне. На земляном полу плясали тени. Сердечко Трейси зашлось от страха: женщина потянулась к ее руке.
– Пора молиться, Трейси, – вкрадчиво проговорила женщина. – Порадуй Мамочку, надень одежду для молитвы. – Низкий голос женщины стал хриплым.
Едва грубая мозолистая рука коснулась пальчиков Трейси, девочка соскочила с валуна, заплакала и попыталась вырвать ладошку.
– Тише, тише, плакать бесполезно, никто за тобой не придет. Трейси, тебя же никто не слышит! – Во вкрадчивом голосе зазвенел лед. – Надень платье, живо! – Ласковая улыбка превратилась в злую усмешку.
Трейси медленно подняла тонкую трясущуюся руку, взяла платье, прижала к груди. Глядя себе под ноги – куда угодно, только не в пронзительные глаза похитительницы! – девочка пятилась в угол каморки-погреба. Ты не моя мамочка, я хочу домой!
Трейси повернулась лицом к земляной стене, но дрожь не проходила, ведь глаза женщины буравили ей затылок.
Похитительница взяла с полки фотографию, вгляделась в нее и зашептала:
– Мама, я спасла ее, спасла!
Трейси проворно скинула рваную одежду. Грязные трусики прилипли к попе. Запахло мочой, но девочка постаралась об этом не думать и через голову натянула жесткое от грязи платье. Завоняло гнилью. Трейси сморщила нос и задышала через рот. Пищевод сжимался, еще немного – и ее вырвет. Зубы застучали, несчастная малышка содрогнулась всем телом. Ненавижу это место! Хочу домой!
– Вот умница! – заворковала женщина, ее улыбка снова стала доброй и ласковой. Только Трейси уже не проведешь: добрые люди не забирают детей у родителей. – Хочешь, помогу? – не унималась женщина.
Глаза Трейси расширились от ужаса, и она замотала головой.
Мамочка приблизилась – Трейси машинально прижала руки к груди и отшатнулась.
