Сергей Беляков - Шесть букв
Нашел!
Жестяная коробка из-под бельгийского шоколада. Аккуратная стопка счетов внутри, на многих – записанные от руки дата оплаты, номер перевода. Слоан пользовался онлайн-банком? Парень, похоже, не запускал бухгалтерию. Сато методично перекладывал счета из коробки в крышку: вперемежку со счетами лежали чеки из магазинов, хотя последние были тут редкими гостями; так, мелочь, где-то пара джинсов с распродажи, где-то – кеды, носки, две-три футболки… Суммы чаще всего небольшие, десятка-другая.
Чеки из продуктового магазина («Естественные Дары») раздражали глаза ярко-зеленым цветом. Черт с ними. А вот это то, что нужно… то, ради чего он стал копаться в коробке. Сотофонный счет за последний месяц, мечта доморощенного детектива. Все номера, все имена, время, даты… Если бы феды не оприходовали сотофон, было бы вообще классно. Но… На то они и феды. Впрочем, ребята из группы ИМП смогут расковырять…
Ребята.
Криста…
Ох-х-х. Когда уже его отпустит?
Питер наконец угомонился. Сосредоточенно сведя брови, он пытался заткнуть пальцем капающий водопроводный кран кухонной мойки. Сато посмотрел на часы – до пяти было далеко, но у него было еще кое-какое дельце в забегаловке на Бернал Хайтс, а опаздывать к Барлоу не хотелось, старик был на приличном взводе из-за убийства Слоана. Вернее, от назойливого вмешательства федов. Потом, Майклу нужно заскочить в ИМП, захватить тех-данные по делу Слоана… Осознание того, что нужно будет говорить с Кристой, привела Майкла в состояние, близкое к панике. Подумать только, взрослый мужик, а мороз по спине, как у пятиклашки, лишь при мысли о ней!
В поле зрения Сато попала фотография Слоана в квадратной выпускной шапочке. Безмятежная улыбка, счастливые глаза. Преодолен первый серьезный рубеж в жизни… Он заставил себя отвести взгляд, но тот, как назло, застрял на фотографии Слоана с собакой.
Лабрадор. Говорят, жрут они не меньше слона…
Стоп!
Сато зажмурился.
Не может быть. Нет, в самом деле!
Он дважды обошел кухню, заглядывая во все углы. Нет, правда ведь, нет!
Потом детектив заново – и еще более скрупулезно – просмотрел чеки из «Естественных Даров». Так и есть.
Наконец он перевел дух и совершенно буднично спросил:
– Питер, а куда подевалась собака Джереми?
Спросил, уже заранее зная ответ.
Потому что на кухне не было ни собачьих мисок, ни припасов. Да и откуда взяться припасам, если за последние три месяца – чеки не лгут! – Слоан не купил ничего из собачьего рациона. Конечно, с собакой могло произойти несчастье, скажем, пол-года тому… но Майкла уже охватил охотничий азарт.
Реакция Питера подтвердила его догадку – малый замер в испуге, закусив кулак зубами, и лишь мотал головой…
В углу любительской фотографии, на котором Слоан обнимал собаку за шею, стояла дата.
Снимок был сделан пять дней назад.
Пятница, 3:30 дня
«Джин Милл» только начинал набирать обороты в послеобеденное время. Скоро здесь соберутся компании «синих воротничков» из окрестных контор – традиция пятничных гулянок после работы. К ним потянутся редкие в дополуночное время стареющие шлюшки, падкие на шаровую выпивку и на шальных от цифр и графиков клиентов. Затем в одном из углов непременно осядет некая спортивная команда, отмечающая победу в турнире на кубок какой-нибудь Седьмой Церкви Христа-Ученого.
Благообразные усатые дядьки на старинных дагерротипах, развешанных по стенам, обшитым панельным дубом, будут с отвращением взирать на свисающие затисканные груди шлюшек, а загулявшие технари станут стыдливо прикрывать сотофоны руками, звоня женам домой – «Извини, дорогая, сегодня я буду попозже, босс навалил столько работы, и как назло, в самый последний момент…»
Сато пользовался баром для встреч со своим информантом. Звали его Титус. Замызганный, с глуповатой ухмылкой на иссиня-лоснящемся лице, с выпавшим передним зубом, вместо которого он искусно вставлял кусок мятной жвачки, Титус совершенно не производил впечатления человека, досконально знающего подноготную криминального мира города.
Титус впервые вынырнул в толкучке повседневности в тот момент, когда убойный отдел Сато безуспешно пытался найти концы в очередном «драйв-бай» (сноска: драйв-бай-шутинг, drive-by-shooting, стрельба из двигающегося или стоящего на перекрестке автомобиля), случившемся на углу Боггарт и Лэндвей. Некто Лайонелл Крипвуд, коммивояжер из Юты, был застрелен из остановившегося рядом автомобиля, который сразу же после этого бесследно испарился – унылая стандартность жизни смутных районов города, повторявшаяся почти ежедневно. Из-за разборок нарко-банд часто гибли невинные люди, но бороться с этим было так же тяжело, как пытаться вычерпать озеро решетом. Банды люто ненавидели конкурентов, отстреливая соперников наиболее эффективным способом – на улице, часто среди белого дня. Найти свидетеля очередного «драйв-бай» было невозможно, потому что наученные горьким опытом, тертые жизнью обитатели гнилой сердцевины города все как один отводили глаза и монотонно повторяли: «Нет, сэр, ничего не видел, сэр, ничего не слышал, сэр…».
Крипвуд был убит наповал из дробовика. Свидетелей, как обычно, не было, описание машины отсутствовало, баллистическая экспертиза ничего не дала, и убойщики горстями глотали тайленол в приступах бессильной головной боли. Титус сам подкатился к Сато, когда тот после бесталанно проведенного дня переходил к третьему пиву в «Джин Милл». Майкл скосил глаза на подошедшего бомжа и демонстративно заткнул ноздри пальцами: тот пах тревожно-крепким букетом немытого тела, мочи и алкоголя. Детектив не собирался давать денег бомжу, но, к его изумлению, немытик подошел к нему не за этим. В течение последующих минут двадцати Титус, как он представился, выложил Сато краткую историю своей немудрящей жизни, обоснование его решения стать стукачом, соображения по поводу своего грядущего… и напоследок расклад того самого «драйв-бай», над которым тщетно потели убойщики. Застреленный в самом деле был коммивояжером по легенде. Сато сделал стойку после того, как Титус буднично сказал, что убитый параллельно работал еще и «оценщиком».
Редкая специальность, что-то вроде агента по недвижимости для группировок, которые планировали силовой захват нового района: оценщик устанавливал потенциальный риск и уровень возможных расходов – как людского материала, так и денежных средств – связанный с захватом.
Не так давно в стране появилось несколько довольно сильных преступных группировок, кочующих с места на место. «Номады», как их называли, были саранчой преступного мира. Местные воротилы хоть как-то заботились о своих инструментариях – рэкетирах, проститутках, сутенерах, распространителях наркотиков. Номады же захватывали обжитый другими криминальный угол, выжимали из него все соки, не считаясь с потерями, и отваливали через год-два на новое место. Пришельцы уродовали и калечили социум мест, через которые проходила их смрадная волна: подростковая проституция, детская наркомания, разбои, изнасилования, погромы становились нормой для многих городов, числившихся до тех пор относительно благополучными.
Сато знал это и без Титуса. Новым и очень тревожным фактом для него был тот, что номады накатили на их город. Сам факт того, что местные урки зашибли оценщика, означал серьезную проблему для полиции: его появление возвещало, что до начала серьезных акций номадов оставалось очень мало времени. Титус клялся, что, если бы не номады, он ни за что не стал бы стучать. Но теперь его жизнь, насколько иллюзорной ни была ее мнимая стабильность, подвергалась смертельному риску. Больших денег за стук он не просил, свято считая, что действует для пользы общества.
Какое именно общество он имел в виду, Титус не уточнял.
Сато дорожил Титусом, поэтому выходил на встречи с информантом только по его требованию. Никто, включая Карвера, не знал об их делах. Тот «драйв-бай» они с подачи Титуса раскрутили по поверхности – благо дело, Крипвуд был волком-одиночкой. Как ни расшибался Барлоу, но узнать, где Сато ухитрился раздобыть информацию, ему не удалось. Майкл отмалчивался. В конце концов Барлоу махнул на него рукой. Нужно было готовиться к нашествию номадов…
Сато пришел в бар на четверть часа раньше Титуса, чтобы убедиться, что все чисто. «Джин Милл» как место встречи был хорош тем, что, помимо основного, у него были еще два выхода – один, боковой, на Пратт Стрит, и другой, черный ход, на узкую, провонявшую испражнениями и отходами улочку без названия. Если понадобится, можно выскочить к мусорным бакам, потом шмыгнуть сквозь два проезда под домами и в считанные секунды попасть на Бойлер Авеню, где Сато и парковался, приходя на встречи с Титусом.
Неопределенных лет бармен, стратегически расставлявший армию бокалов, рюмок и стаканов в преддверии вечернего сражения с алкоголем, вяло махнул рукой за спину Сато в ответ на просьбу об отдельной кабинке. Он не узнал Сато – или сделал вид, что не узнал, что было еще лучше. Малый был неглуп и явно дорожил своим рыбным местом.
