Энн Грэнджер - Где старые кости лежат
— Но тогда я не знал, что она понадобится мне самому, ведь так? — Тоби нехотя поднялся с дивана, переместился в кухню, уселся за стол и смерил ее умоляющим взглядом.
Наблюдая за Тоби, Мередит наливалась яростью. Он жадно поглощал насыпанные в большую миску кукурузные хлопья.
— Тебе нельзя здесь оставаться. Я взяла неделю отпуска и наметила целую кучу дел…
— Так получилось, понимаешь? Куда прикажешь мне податься? Утром в понедельник надо явиться с докладом в министерство. Да ты не бойся, я тебе не помешаю, — жизнерадостно продолжал он. — Оставайся в спальне, а я устроюсь в гостиной на надувном матрасе. Ох, умираю с голоду. Ты не сваришь мне яйцо?
— Сам свари! — рявкнула Мередит. В конце концов, всему есть предел!
Она открыла дверь ванной и замерла на пороге. В ванне мокла груда мятых носков и маек, на них из крана капала холодная вода.
— Тоби, ничего не выйдет, — заявила Мередит, вернувшись в кухню. — Ты неряха и грязнуля! Я хочу принять душ, а ты замочил в ванне свое грязное белье! И вообще, квартирка слишком мала для нас двоих.
— Ничего, как-нибудь справимся. А свое белье я буду носить в прачечную-автомат.
Мередит пошла одеваться. Неожиданно она вздрогнула: из гостиной во всю мощь загремела рок-музыка. Она с трудом расслышала телефонный звонок. Тоби снял трубку.
— Что? Кто? — заорал он, перекрикивая музыку. — Возьми, это тебя!
Мередит прошествовала в гостиную и выхватила у него трубку.
— Алло!
— Что там у тебя происходит? — услышала она голос Алана Маркби. — Кто подошел к телефону?
— Ох, Алан, погоди! Тоби! Немедленно выключи! Я ничего не слышу! — Но Тоби заперся в ванной, пришлось ей самой управляться с музыкальным центром. Наконец наступила блаженная тишина. Она вернулась к телефону и наскоро объяснила, что произошло.
— Он что, собирается здесь поселиться?!
— Его выслали, да, в ближайшем будущем ему придется оставаться в Лондоне. Он не успел ничего себе найти. — Прикрыв ладонью микрофон, Мередит зашептала: — Это жутко неудобно, но ведь квартира-то его, он вернулся к себе домой! Я не могу вышвырнуть его на улицу! Что мне делать?
— Сказать, чтобы искал отель с завтраками в номер, вот что! И кстати, забери у него ключи. Он подписал договор аренды! Ты хорошо заплатила за жилье. Напомни ему: в договоре ни слова не говорится о том, что тебе придется жить с ним вместе! Ты не виновата, что его выслали.
— Но если он не захочет съезжать, я не смогу его заставить. То есть… он ведь тоже не виноват.
— Мередит! — вскипел Маркби. — Не думай, будто я ревную или в чем-то тебя подозреваю. Но он пользуется твоей добротой. Ты первая пожалеешь, если позволишь ему остаться!
Шум льющейся воды сделался громче. Тоби распахнул дверь ванной пинком ноги. Он вышел голышом, если не считать полотенца, кое-как обмотанного вокруг бедер.
— Можно взять твое мыло? Я тут подумал, раз уж я вернулся, надо бы обзвонить друзей и устроить вечеринку!
Мередит с силой стиснула кулаки.
— Сама знаю! Можешь не напоминать! — буркнула она в трубку.
В воскресенье днем в Оксфорде Урсула сидела в бывшей гостевой спальне на первом этаже, которую она превратила в личный кабинет. Она собиралась допечатать статью о скелете, обнаруженном на раскопках, но ей не работалось. Она сидела за столом у окна и невидящим взглядом смотрела в сад.
Ей так и не удалось избавиться от вчерашнего страшного подозрения. Просто ужас… Как она могла подумать такое о Дэне? Наверное, сказала она себе, все дело в том, что ее постоянно гложет сознание собственной вины и предчувствие надвигающейся катастрофы.
Она совершила непоправимую ошибку, сама загнала себя в безвыходное положение! Урсула заправила в каретку пишущей машинки новый лист бумаги. В такие минуты, как сейчас, ее мучили страх, подавленность и раскаяние. Она ненавидела себя, ненавидела Дэна и страстно желала освободиться. Больше всего угнетала невозможность что-то предпринять. Надо действовать. Но как?
Вначале их отношения виделись в совершенно другом свете. Тогда она нисколько не сомневалась, что поступает правильно. Все знали, что Дэн и Натали не ладят и часто бурно ссорятся. Неблизкие знакомые гадали, почему они до сих пор вместе. Как и их полупустой, неуютный дом, семейный союз Вуллардов казался холодным и бездушным. Тем не менее оба могли быть последовательными: Натали — в своих книгах, а Дэн — в своей работе. Когда Дэн пожаловался на свои несчастья, Урсула нисколько не удивилась. Она даже почувствовала себя польщенной из-за того, что он поделился с ней своими невзгодами. Какая она была наивная! Ей казалось, Натали не оправдала ожиданий Дэна, но она, Урсула, сумеет исцелить его раненую душу!
Свою ошибку она осознала довольно скоро. Вскоре выяснилось: постоянные жалобы Дэна — не что иное, как искусный эмоциональный шантаж, отточенный в частых скандалах с женой. Потерпев неудачу с Натали, Дэн обрушил свои горести на Урсулу. Он требовал все ее время и внимание, да еще и оказался ревнивым деспотом. Кроме того, Урсула подозревала: Дэн не всегда говорит правду. Вернее, он умеет вывернуть все события так, чтобы самому предстать в наиболее выгодном свете. Если он с кем-то ссорился, виноват оказывался не он, а его оппонент. Если Дэн опаздывал, то тоже не по своей вине: его задержали, он перепутал ярлыки, потому что в рабочем вагончике плохое освещение, а у Урсулы неразборчивый почерк. И так далее, и все в таком же духе.
Наверное, Натали точно так же эмоционально давила на Дэна, Вулларды жили вместе и постоянно мучили друг друга. Потом Урсула поняла: какими бы плохими ни казались со стороны чьи-то семейные отношения, всю правду о них знают только сами супруги. Но было уже слишком поздно.
Тогда-то Урсула и решила, что с нее хватит. Правда, порвать с Дэном оказалось непросто, тем более что они еще и работали вместе.
Урсула рассеянно чертила каракули в блокноте. Натали… Интересно, правду ли говорит Дэн или в очередной раз искажает истину, пропустив ее через свое восприятие так, чтобы события представали в наиболее выгодном для него свете? Даже зная его, Урсула не хотела дурно думать о нем. Может быть, он все-таки говорит правду… Мать Натали действительно живет в Бамфорде. Урсула видела ее дом. Эми Солтер действительно иногда болеет; все знали, что она часто звонит дочери и вызывает ее к себе на помощь. Вроде бы все сходится.
Вот только невычитанная корректура на столе у Натали… И бумажник с кредитными карточками, и ключи от ее машины.
Кстати, что Дэн имел в виду, говоря, что может все изменить? Дэн просто болтал или в самом деле что-то предпринял… или знает о чем-то важном?
Урсула махнула рукой на работу. Все равно думать о чем-то другом она сейчас не в состоянии! Она сложила бумаги стопкой и, спустившись вниз, приоткрыла дверь отцовского кабинета.
— Папа!
— Что, милая? — пробормотал отец, не отрываясь от работы.
— Мне нужно на пару часов уехать по делу. Можно я возьму машину? Ведь сегодня вечером она тебе не понадобится?
— Машину? — Отец поднял голову и смерил дочь рассеянным взглядом. — Ах да, машину… конечно, бери.
— Я вернусь не поздно.
Отец снова погрузился в чтение. Когда-то их семья ученых была большой и счастливой. Но потом мама умерла, а сестры вышли замуж. Сама Урсула продолжала жить в родительском доме, где ей было уютно и удобно. Кстати, так выходило и дешевле. Они с отцом прекрасно ладили. Возможно, несмотря на вполне зрелый возраст — двадцать девять лет — и профессиональные достижения, она так и не стала по-настоящему взрослой.
Так твердила себе сама Урсула, выводя машину со двора и поворачивая в сторону Бамфорда. Она не любила лихачить за рулем; поездка, пусть и по скоростному шоссе, заняла у нее целый час. Вечером по воскресеньям в Бамфорде бывало тихо. Колокольный звон созывал верующих на вечерню, прихожане по одному-двое спешили к церкви или часовне. Пабы еще не открылись.
Урсула припарковалась в безлюдном переулке неподалеку от дома Эми Солтер и принялась осматриваться, не выходя из машины. Что делать дальше, она еще не решила. Улица была застроена стандартными домиками. Палисадники выходили прямо на тротуар, перед нею тянулся ровный ряд вымытых каменных крылечек. Все дома аккуратные, ухоженные: свежевыкрашенные двери, начищенные до блеска медные ручки, тюлевые занавески на окнах. На каждом подоконнике в окнах первого этажа строго посередине, между занавеской и стеклом, красуется ваза с цветами или миска с фруктами. Просто олицетворение старомодной добропорядочности! Вряд ли стоит звонить в дверь и в лоб спрашивать миссис Солтер, где Натали: ни к чему поднимать ненужную тревогу и выставлять себя недоброжелательной сплетницей. Ну а если Натали действительно у матери? Возьмет и сама откроет дверь… Что скажет ей Урсула? Как посмотрит ей в глаза?
